RAL

— Складывается ощущение, что ты меня избегаешь, — упрекает Ли, и вдруг оказывается прямо перед лицом Черен, словно телепортировался. Другим объяснением может служить ее пьяная невнимательность, но Пак предпочитает решить, что у Минхо сверхспособности.

Она нервно вжимается поясницей в раковину, слабо толкает Ли в грудь, пытаясь создать между ним и собой хоть какое-то расстояние, но все напрасно: тот лишь смеется и проводит большим пальцем по ее скуле, растирая оставшуюся от умывания влагу по подбородку, а затем наклоняется ближе и слизывает с выемки над верхней губой капельку воды.

Черен вся как-то обмякает. Ей одновременно хочется прижаться к Минхо как можно ближе, ощутить его тепло, но, вместе с тем, оглушительным набатом гремит желание послать его далеко нахуй, вместе с его тупым игнорированием, странными ужимками и замашками манипулятора. Хочется кричать, что игнорщик тут, как раз он, что ей совсем не по душе общаться в сортире, если пару брошенных фраз вообще можно назвать общением.

Выбор за нее делает алкогольное опьянение и неспособность дать отпор не только наглым рукам Минхо, уже по-хозяйски гуляющим по ее спине, забирающимся под вырез платья, но и самой себе, такой слабой перед этим человеком. Его губы скользят по ее шее, его тело все ближе к ее телу, поясница Черен уже болит от того, как ее вжали в несчастный умывальник.

Минхо внезапно подхватывает ее под бедра и усаживает на столешницу, широко разводит ноги Черен, встает между ними, тесно прижимается своим возбуждением к ее паху и делает толчок навстречу, одновременно грубо сжимая ее ягодицы. Он совсем не нежно впивается в ее рот поцелуем, исследует Черен языком, слегка прикусывая, удовлетворенно рычит, когда она сама поддается к нему всем телом, невербально отвечая согласием на все его действия.

Черен ощущает себя как в калейдоскопе: картинки сменяются перед глазами, образуя радужные пятна, лицо Минхо так близко, что совершенно размылось. Прикрыв наполовину веки, она решает, что терять нечего и уже сама почти скулит от желания получить нечто большее, чем поглаживания через одежду.

Ли отстраняется, заставляет Черен разочарованно простонать от потери тепла и давления его тела, ухмыляется подло, и неспешно достает из кармана джинсов фольгированный квадратик.

«Готовился что ли, падла», — зло думает Пак, но молчит, ждет продолжения.

Минхо грубо ставит ее на ноги, разворачивает лицом обратно к зеркалу, и сильно жмет между лопаток, заставляя прогнуться, упереться в столешницу руками, чтобы не упасть.

Черен чувствует, как он задирает платье, стягивает ее трусы до колен и нежно оглаживает покрывшиеся от холода мурашками ягодицы, быстро целует в затылок и снова отстраняется.

Звук расстегивающейся ширинки заставляет Черен вздрогнуть и подумать еще раз, а надо ли это ей это? Но один взгляд в зеркало, где отражение Минхо уже раскатывает на себе презерватив, смахивает все сомнения обратно в подсознание; низ живота тянет от возбуждения.

Минхо входит одним резким движением, его член оказывается неожиданно толстым и Черен стонет от дискомфорта: оба они явно недооценили важность прелюдии.

— Не зажимайся, — шепчет он ей в ухо, опаляет горячим дыханием чувствительную шею и слегка прикусывает Черен за загривок, продолжая ритмично двигаться в ней.

Он смотрит в зеркало, оценивает искаженное от боли лицо девушки и недовольно хмурится. Одна его рука хватает ее за волосы, оттягивая голову назад, а другой рукой он тянется вперед, к ее промежности, и к Черен приходит удовольствие.

Минхо везде и повсюду: грубые толчки внутри ее тела странно сочетаются с нежными влажными посасываниями шеи, а интенсивные круговые движения пальцами по клитору доводят Черен до исступления.

— Дамы вперед, — смеется Минхо, замирает на мгновение, прекращая фрикции, ускоряет движения пальцев; отпускает волосы и перемещает руку на грудь, сжимает ее сосок, оттянув бандо{?}[бюстгальтер, напоминающий короткий топ.] вниз на талию. Черен тихо стонет, кончая, обмякает, чуть ли не падая на пол, но Минхо бережно придерживает ее, закатывая глаза от наслаждения, когда она сжимает его внутри, переживая оргазм.

Черен висит на его руках как тряпичная кукла, но это не конец, понимает она, когда Минхо начинает вколачиваться в нее на какой-то совсем невероятной скорости, вызывая пьяные вертолеты перед глазами. Она старается не упасть, терпеливо ждет, с интересом подглядывая в отражении зеркала за вспотевшим Минхо. Он закусил губу и до ужаса горяч, когда трахает ее, а затем спускает в презерватив, глухо простонав.

Он ложится грудью ей на спину, уперевшись своими руками в столешницу по обе стороны от ее рук, и они застывают в таком положении на несколько минут.

Когда туман похоти рассеивается, а Черен чувствует себя достаточно протрезвевшей, чтобы осознать, что ее только что поимели в толчке, ей хочется заплакать.

Минхо выходит из нее, снимает презерватив и выкидывает в урну, застегивает штаны, умывается и вообще всем своим видом выражает, что ничего из ряда вон не произошло.

Черен неловко, она суетливо поправляет бюстгальтер, натягивает трусы и одергивает платье, стараясь не смотреть на Ли.

— Поехали ко мне, продолжим? — равнодушным голосом предлагает Минхо, пока разглядывает себя в зеркало и стряхивает невидимые пылинки с рубашки.

— Ребята собирались играть в мафию, я хотела бы остаться еще ненадолго, — робко отвечает Черен, отчаянно надеясь, что остаток вечера они проведут вместе и не только в постели.

— А я что-то устал, — зевает Минхо и потягивается, громко хрустя костями. — Поеду домой, пожалуй. Не пей много и вызови потом себе такси. Пока.

Он уходит, поцеловав ее на прощание в лоб. Черен чувствует боль в спине, между ног, и в сердце.

========== Часть 8 ==========

Вообще-то, Минхо всегда считал себя хорошим человеком. Да, не без особенностей, но он себе нравился и себя очень любил.

Все и всегда у него шло по плану, он был уверен в своих силах на сто процентов, хоть иногда это и казалось смешным со стороны, но Минхо в итоге смеялся последним на зависть противникам.

Он был единственным и любимым ребенком в семье, прилежно учился в школе, а затем с отличием закончил институт.

В том самом институте он и познакомился с Хенджином, что был лишь на курс младше. Они вместе посещали одну танцевальную студию и вскоре сдружились, несмотря на конкуренцию: каждый метил на место главного танцора в коллективе.

Главным был выбран Минхо, но Хенджин не обиделся и злобы не затаил, а лишь наоборот, всем сердцем прикипел к старшему, покоренный его харизмой, внутренней силой и рассудительностью.

Они плотно общались весь период обучения, а, когда пришло время искать работу, Минхо потянул друга за собой.

Кристофер Бан, бывший сокурсник и близкий товарищ Минхо, с которым они вместе ходили в качалку, едва выпустившись из университета, захотел открыть свой бизнес по продаже строительных материалов. Благодаря обеспеченным родителям, его затея получила финансовое подкрепление, а благодаря острому уму Чана, компания стала приносить стабильную прибыль спустя всего лишь пару лет от начала существования.

Минхо был одним из первых сотрудников «Рэд Лайтс», он же и настоял на том, чтобы только выпустившийся из стен Сеульского национального Хенджин был немедленно приглашен в его отдел по продажам как специалист по лакокрасочным материалам.

Вообще-то, Минхо считал себя и хорошим хеном тоже, так что поддерживал начинания друга не словом, а делом. Он лично стажировал Хвана, взял его под свою опеку, вел себя как курица-наседка, прежде чем выпустить товарища в свободное плавание. И оба они постарались на славу: Хван оказался одним из лучших продажников в их отделе.

Хенджин, по правде говоря, был художником, но и от такого практичного опыта отказываться не захотел, а потом его затянуло: продажи шли легко, ведь он прекрасно разбирался в том, с чем имел дело. Кроме того, Хван внутренне очень гордился своими успехами, в кой-то веке не связанными с его внешностью. Он всегда ненавидел снисходительное мнение о собственной персоне, дескать, а, ему все сойдет за красивые глаза, можно и не стараться; но в дистанционных продажах Хенджин оказался крайне хорош, а его лица клиенты не видели. Все заслуги были его заслугами как специалиста, а не как симпатичной мордашки.