RAL

К себе в квартиру она поднялась с совершенно испорченным настроением, которое, впрочем, скрасило сообщение от Минхо с пожеланиями спокойной ночи и сердечком в конце.

***

— Вот это люстра, — Чанбин стоял посреди огромной комнаты и зачарованно пялился в потолок уже битых пять минут. — У Чонина определенно отличный вкус.

— Руководитель Ян, поуважительнее, Со, — хмуро поправил его Сынмин.

— Я твоему руководителю в хены гожусь, — сразу же огрызнулся тот, с сожалением отрывая взгляд от чудесного хрустального светильника с миллионом подвесок, — как и тебе, Минни.

— Не называй меня так! — всполошился грозный эйчар.

— Боже, да хватит вам, — с презрением фыркнул Хенджин, привыкший к постоянным перепалкам Кима со всем остальным коллективом в жалких попытках отстоять субординацию в общении с руководством. — Мы здесь собрались как следует надраться, Сынмин, твой снобизм не уместен.

— Мы собрались, чтобы отметить возвращение Чонина, алкоголики позорные, — проворчал тот, махнул рукой и пошел вглубь дома.

— Не слушай его, — пробасил Феликс, аккуратно подхватывая Чанбина под локоть и уводя куда-то, — он просто не понимает в прекрасном.

Хенджин закатил глаза и повернулся к Черен, которая скромно стояла позади всех, и молча наблюдала за происходящим.

— Каждый раз, как мы сюда приезжаем, Чанбин не может сдержать восторгов, — пояснил он, — обожает люстры человек, у всех свои слабости, — развел он руками.

Они прошли вглубь дома, в гостиную, где уже собралась большая часть коллектива. Атмосфера царила ненапряжная и сразу чувствовалось, что всем здесь комфортно друг с другом: кто-то без стеснения пел в караоке, кто-то пристроился у длинного фуршетного стола и поедал закуски, кто-то накачивался алкоголем, кто-то танцевал, а кто-то просто болтал друг с другом.

Черен пока еще не могла сказать, что влилась в коллектив полностью, все же прошло недостаточно времени, чтобы она могла войти с кем-то в тесный контакт, не считая Хенджина и Минхо. Но она старалась расслабиться, и вела себя настолько непринужденно, насколько хватало актерских способностей.

Зря я так вырядилась.

Черен приехала на это мероприятие вместе с Хенджином, что любезно предложил свою помощь, а также с Чанбином и Феликсом. До загородного дома руководителя Яна ехать было окола часа, но она совсем не заметила, как пролетело время в их компании, с удовольствием слушая байки и дружеские подколы друг друга.

Минхо ей больше не писал, после того свидания, но в офисе вел себя странно: уходил на обед в то же время, что и она, если рядом не было Хенджина, не чурался общения, консультировал по материалу. В общем и целом, он был максимально дружелюбным, иногда позволяя себе мимолетные и будто случайные прикосновения, от которых Черен пронизывало электричеством, и которые поселяли в ее душе какие-то невнятные ожидания большего, но весь их контакт не переходил рамок добрых коллег, если смотреть объективно.

Он больше никуда не звал ее, не присылал в какао «спокойной ночи» или «доброго утра», но и не игнорировал, если сообщения присылала она, однако дальше этого переписка не заходила.

Черен не знала, как действовать, как побудить его на большее, при этом не показаться настырной и не потерять самоуважение окончательно. Минхо ей был нужен, в нем сочеталось все то, что ей так нравилось в мужчинах: сила, ум, обеспеченность и красота. А еще к нему ужасно и болезненно тянуло.

Поэтому, получив первый аванс, который приятно удивил размером, Черен раздала часть долгов, пополнила запас продуктов, и купила платье.

Красивая и непрактичная шифоновая тряпка стоила куда дороже, чем она могла себе позволить, но Черен без сожаления заплатила, стоило только повертеться перед зеркалом и отметить, как выгодно преподнесены все достоинства и сретушированы недостатки: глубокий вырез на спине подчеркивал хрупкость фигуры, а свободный крой подола, драпировка, красиво струились по несколько тяжеловатым бедрам и пятой точке, делая образ более воздушным.

Черен ехала на эту вечеринку с твердым намерением завладеть вниманием Минхо и, на краткое мгновение, ей показалось, что все получилось.

Он стоял и беседовал с Сынмином, когда Черен и ее шумные спутники появились на этом празднике жизни. Плотоядный взгляд, которым он окинул ее, будто раздевая, заставил девушку внутренне сжаться. Но, как по щелчку пальцев, Ли вдруг растянул губы в ухмылке и приветственно помахал им рукой, после чего продолжил свою беседу.

Черен стало горько и обидно, ей надоела игра в кошки-мышки. Шмыгнув носом, она пошла к столу, где Чанбин и Феликс громко ржали над Хенджином, который засунул в рот два ломтика картошки фри и изображал из себя моржа.

Алкоголь лился рекой, сотрудники офиса становились все раскрепощенней.

Черен пила стакан за стаканом какой-то странный ягодный пунш, в котором совсем не чувствовалось спирта, но от которого ей было все веселее и веселее. Она познакомилась с руководителем Яном, который оказался совсем еще мальчишкой, неиспорченным и открытым. Они проговорили целый час о его поездке в Биллунд, куда он приехал только ради того, чтобы посетить Леголенд.

Спустя каких-то жалких три часа, Черен уже ощущала себя среди коллег как в кругу самых лучших друзей: бессмысленная веселая болтовня и смех, глупые игры в бир понг и закидывание салфетками исполняющего балладу Сынмина (пел он волшебно, но подвергся атаке бумажными комками и освистанию за розданные накануне штрафы) невероятно сближало.

За кутежом и развлечениями, она совсем не заметила, как напилась, впрочем, как и не заметила внимательного следящего за ней взгляда Минхо.

***

— Нам нужно поговорить, — Минхо ухмыляется и выглядит как чеширский кот, а в глазах Черен все плывет и, кажется, скоро она перестанет различать что-либо, кроме этой хитрой улыбки.

Минхо утягивает за собой, тащит, взяв за руку, бог знает куда, не беспокоясь, что на ее тонком запястье наверняка останутся следы от крепкой хватки.

Черен почти все равно, в голове уже давно спутались все мысли, она не может отделить желаемое от не желаемого, а с Минхо эта грань слишком эфемерная, ее сложно определить даже в трезвом состоянии, а сейчас кажется практически невыполнимой задачей, поэтому она выбирает послушно плестись за ним на негнущихся ногах.

Внезапная вспышка яркой диодной лампы ослепляет после приглушенного света вечеринки, слышится негромкий хлопок двери и звук проворачивающейся защелки. Черен, запястье которой наконец на свободе, слепо моргает, оглядывается, заторможенно соображая, что Минхо притащил ее в туалет, который хоть и выглядит очень красиво из-за дорогой отделки и большой площади, все же весьма странный выбор для места разговора.

— Ты такая пьяная, — Ли стоит чуть поодаль, с усмешкой наблюдая, как девушка шатко подходит к огромному умывальнику и плещет себе в лицо прохладной водой.

Скрестив руки на груди, он опирается спиной на стену позади себя и жадно скользит взглядом по вырезу на спине платья, гадая, надела ли Черен лифчик, так как никаких лямок он рассмотреть не смог. Струящаяся ткань совсем не облегает ее формы, лишь отдаленно очерчивая бедра, ягодицы и ноги, но этого вполне достаточно для Минхо: у него стоит уже битых полчаса и пора с этим что-то делать.

Умывшись, Черен чувствует себя чуть лучше, какие-то проблески сознания заставляют пожалеть о том, как она напилась на, считай, первом корпоративе в новом коллективе. Муки совести облегчает лишь то, что, кажется, остальные в ситуации не лучшей ни разу. Воспоминания о пускающем слезу под сентиментальную балладу Сынмине, приятно тешат самолюбие, а мысли о руководителе Яне, который ушел от общего шума собирать Лего в своей комнате, заставляют глупо захихикать. Черен одергивает себя, встретившись в отражении зеркала с мрачным взглядом Минхо, и поворачивается к нему лицом, стараясь держаться как можно прямее.

— Что ты хотел? — неожиданно даже для самой себя внятно спрашивает она, старается прочитать в отражении темных глаз Минхо хоть что-то, но терпит крах: его душа для нее потемки.