Страница 4 из 6
От усталости глаза у меня слезились как у конъюнктивитного котенка. Я надела маску для сна, которую выдала заботливая стюардесса, и мгновенно уснула. Где-то далеко, в нескольких часах лета, спал остров Бали, окруженный Индийским океаном. Когда я проснулась, Бали уже поворачивался под самолетом то одним, то другим боком. Наконец, угомонился, встал как нужно, и мы приземлились.
Остались сущие пустяки: получить визу и пройти паспортный контроль. Много времени это не заняло, не знаю, что там блогер навыдумывал, жалуясь на очереди. Первое, что спросил сотрудник аэропорта, это документ о моей ковидной благонадежности. Приятная у него работа, знать, что люди пересекают полмира, чтобы показать ему свои сертификаты вакцинации. В очереди за визой стояла старушка с парой туристических рюкзаков. Надеюсь, бог даст, тоже буду такой бабушкой, у которой есть деньги, чтобы на пенсии ездить по миру. Хотя деньги, это важный, но не последний компонент, который требуется. Второй компонент, это желание. Многие наши пенсионеры, если оплатить им зарубежную поездку, никуда не поедут, а останутся дома у телевизора, потому что дома спокойно и понятно. А за рубежом невесть что может случиться, украдут в рабство, упадет самолет, захлестнет цунами, ну или просто сгинешь без следа неизвестно куда. И в целом, зачем ехать, если в Европе живут проклятые капиталисты, которые мечтают развалить Россию, в Азии – узкоглазые чучмеки, которые и по-русски то говорить не могут, а в Африке – туземцы. Лучше дома посидеть, но если приспичило ехать, то лучше в Суздаль, там архитектура, все говорят по-русски и проводится прекрасный праздник огурца.
Это было маленькое лирическое отступление. Сейчас много чего запретили, но, к счастью, пока не добрались до лирических отступлений в книгах. Вот кавычки нынче да, опасная штука. Они отражают скепсис и иронию, поэтому можно получить административку с штрафом. И за словами надо следить, вдруг случайно напишешь какое-нибудь слово, которое нельзя называть. Славно жилось авторам в давние времена. Писали любые слова, какие хотели. Даже в названии книг могли их использовать. Вообще, современный новояз похлеще, чем в «1984» Оруэлла. Не взрыв, а хлопок. Вместо потопа – подтопление, вместо пожара – возгорание, вместо ударил с ноги 54-летнюю женщину – забрало запотело. Не стагнация экономики, а стабильность, не спад, а отрицательный рост, не кража денег, а нецелевое использование средств. Можно предложить вариант: не одиночный пикет, а беспорядки на улице. Лирические отступления в книгах пока разрешены. Это ли не счастье?
Заплатив 30 долларов за визу и пройдя таможню, я оказалась на воле. Здравствуй, Бали.
***
Осталось найти человека по имени Мадэ, который должен был меня встретить и отвезти до Убуда, где жили Маша и Артем.
Имена на Бали даются детям не просто так. Чаще всего имя балийца зависит от того, каким он родился по счету, без учета пола ребенка. Для первого ребенка – Ваян (от слова со значением «самый спелый» или зрелый), для второго Мадэ («середина»), для третьего Ньеман («отдых» или «конец») и, наконец, для четвертого Кетут (самый последний маленький банан на банановой кисти, который не считается при продаже). После четвертого ребенка расчет повторяется, то есть пятый ребенок опять будет назван Ваян. Также можно услышать современные варианты имен, которыми могут назвать первых троих детей: первый – Путу, Гедэ (для мальчиков), Илух (для девочек), второй – Кадэк и Ненга, третий Команг. Имя Кетут аналогов не имеет. Кроме того, все балийцы имеют дополнительное имя, которое прописывается в удостоверении личности вместе с обычным именем от порядкового номера. Этот факт позволяет балийцам выбирать, как позиционировать себя в обществе, используя первое популярное номерное или второе уникальное имя.
Мадэ оказалось очень легко узнать. Он улыбался так широко и искренне, и махал руками так отчаянно, будто я была его горячо любимой сестрой, которая уехала покорять Эверест, попала там под снежную лавину, которую он не чаял увидеть живой, но благодаря собакам-спасателям, случайно учуявшим меня, мы смогли встретиться. С первых минут пришлось включаться и тоже широко улыбаться, что русскому человеку непривычно. Мы можем забыть дома телефон, кошелек, проездной, но недовольное лицо – никогда.
Дорога от аэропорта до Убуда должна была занять час-полтора. Вообще, план двухнедельного времяпрепровождения на Бали был такой: одна неделя – Убуд с окрестностями, вторая – океанское побережье.
Мадэ оказался не только улыбчивым, но и очень разговорчивым, поэтому включаться пришлось не только улыбками, но и разговорным английским. Поначалу наше общение напоминало топик из учебника, мы поддерживали диалог из тем «Моя семья», «Аэропорт», «Хобби», «Образование» и «Путешествие». Мадэ выглядел очень моложаво, я бы сказало юно, но самом деле ему оказалось 44 года, он был женат и имел троих детей. В целом, все балийцы невысокого роста, худенькие и подвижные. Даже пожилые балийцы все как один сухие и активные. Аккурат перед поездкой пропагандисты сказали по телевизору, что в странах Африки и Азии, в том числе Индонезии, из-за проклятых европейцев и американцев, которые строят козни нашему светлому делу по внедрению добра и традиционных ценностей, начался голод, а дети мгновенно прекратили свой рост. На Бали воочию можно было увидеть, что местное население в целом низкорослое и особо рост и не начинало. Но, конечно, во всем виновата не генетика, а проклятые европейцы. Не важно, что происходит на самом деле, важно, что рассказывают по телевизору.
Конечно, в свете происходящих политических событий я не могла не спросить, как Мадэ относится к русским. Он ответил, что русские при первом знакомстве кажутся ему грубыми, потому что не улыбаются, но он знает, что на самом деле мы хорошие люди, ни капли не злые. Пришлось сказать, что не улыбаться – наша национальная привычка. Потом темы из учебника английского закончились, и мы перескочили на обсуждение йоги и медитаций. Мадэ оказался не просто водителем, а учителем йоги, тренером по большому теннису и владельцем туристического бизнеса (сразу вспомнились русские таксисты: у меня так-то бизнес свой, а таксую я для души). Йога – это не только физические асаны. Важна духовная составляющая. Плохие мысли, зависть, злость, грубость – наркотики для души. Мы не принадлежим себе, и наши дети не принадлежат нам. Мы все принадлежим богу. Какая непривычная идеология. Ведь дома нам по телевизору каждый день без устали напоминают, кого надо ненавидеть. Врагов так много, что трудно понять, как это возможно одновременно. Мне, человеку с высшим образованием, не разобраться. Надо второе высшее получать. Наверно, во всем виноват юморист Максим Галкин и прочие иноагенты.
Мадэ дал отличное определение медитаций. Медитация – это способность фокусироваться на чем-то одном. Например, на дороге, если ты водитель. Еще от него я узнала про такую штуку, как кундалини пауэр. Способность к самоисцелению с помощью силы внушения. Мадэ кундалини пауэр не обладал, потому что недостаточно много тренировался. Я полностью концентрировалась на нашем диалоге, по сторонам смотреть не получалось. Поэтому описать, как выглядела дорога из аэропорта в Убуд, не могу. Через полтора часа мы добрались до Убуда, Маша и Артем уже стояли у входа и ждали нас.
***
Маша и Артем, как я уже говорила, уехали жить на Бали после 24 февраля 2022 года. На одном месте надолго не останавливались, перемещаясь по острову. Жили то там, то сям. Сейчас вот обосновались в Убуде. В балийской жизни Артема и Маши быстро наступил момент, когда им надоело объяснять местным жителям, как произносятся их имена, и они стали Артэмом и Марьей.
Марья и Артэм (он же, согласно профилю в соцсети, Прямоходячая Собака) за несколько месяцев вынужденной эмиграции поднаторели в английском, выправили местную банковскую карту, нашли места, где вкусно кормят, взяли в аренду мотобайк и научились выбирать палочки с благовониями. Иначе говоря, вполне вписались в окружающую индонезийскую действительность. Много работали. До моего приезда выходили из дома только по выходным, поэтому оставались белокожими и выглядели, как будто приехали только вчера. Чемоданы не распаковывали, чем напоминали эмигрантов двадцатых годов прошлого века, бежавших от советской власти. Которые надеялись, что вот-вот все закончится. Обзавелись лейкой для душа, сковородой, парой полотенец, шлемами для поездок на мотобайках, сеточкой для душевого слива и бутылкой масла. Этим напоминали кочевников времен Великой депрессии, которые бродили по дорогам, таская с собой нажитый скарб.