Страница 59 из 71
Я вернулась в настоящее время и стала прислушиваться к тому, что говорили люди вокруг меня.
- Слушайте, ведь элементарные права человека требуют, чтобы никого не заключали в тюрьму без суда и следствия. Помещая людей в клиники и ограничивая свободу их передвижения, мы просто нарушаем их права.
- Работники таких лечебниц постоянно принимают решения в интересах своих пациентов, только пациенты могут не всегда быть с ними согласны. Что, если…
Я решила прервать разговор.
- Итак, время истекло! - Я сделала руками соответствующий жест спортивного рефери. - К нашей следующей встрече в среду кратко сформулируйте ваши взгляды на использование средств ограничения подвижности пациентов в условиях клиники. Вы можете выразить только свое мнение, но будет лучше, если сумеете подкрепить его реальными фактами. До встречи.
Студенты постепенно вышли из класса, продолжая спорить на ходу. Мне было приятно, что я смогла разбудить их мышление, разбередить их сердца так, чтобы они оказались способны к такому горячему выражению чувств и точек зрения. Чудом было уже то, что мне удалось сделать это в самом конце семестра.
Я же вынесла с этого занятия резкую головную боль.
Я села за стол и стала собирать свои бумаги. Ограничения… Я немного знакома с ними теоретически, с точки зрения средств, используемых в психиатрических лечебницах, и прекрасно знала о них по своей второй работе.
Мне всегда было трудно согласиться надеть наручники на вызове с клиентом. В моем представлении средства ограничения свободы плохо сочетаются с самим понятием секса. Я категорически отказывалась связывать себе руки, если не была хорошо знакома с клиентом. Не просто хорошо знакома, а знала его досконально.
Я делала небольшие исключения для постоянных клиентов, как только узнавала их поближе и приобретала уверенность в том, что они остановятся, когда я попрошу их об этом, и не станут переходить заранее оговоренные рамки.
Мне кажется, что фантазии об ограничении свободы посещают практически каждого человека, иногда так и оставаясь фантазиями. В отеле «Дабл-Триз» на Сторроу-драйв фойе не было ограничено потолком, и пространство над головой входящего заканчивалось только у самой крыши. Стеклянный лифт позволял пассажирам наблюдать за всем, что происходило на этажах, которые они проезжали: в гостиных, зонах отдыха и части жилых комнат через случайно открытую дверь.
Сам пассажир тоже оставался открытым для взора каждого любопытствующего.
Один из моих постоянных клиентов каждый месяц останавливался в этом отеле, приезжая в Бостон в командировки. У него был свой ритуал: встречая меня в фойе гостиницы, он сразу же надевал мне на руки наручники.
То, что он делал это в публичном месте без единого слова объяснения, возбуждало его, как ничто другое. Он шел через фойе рядом со мной, держащей перед собой руки в наручниках, которые могли быть видны каждому, кто проявил бы любопытство. По-моему, ему больше всего нравилось подниматься в стеклянном лифте с женщиной, закованной в наручники, и понимать, что это может увидеть кто угодно. Эта ситуация провоцировала у него сильнейшее возбуждение. Однажды он даже кончил в штаны, просто проехав в лифте.
Я вздохнула и потерла виски. Эта бесполезная процедура никогда не облегчала головную боль, но я почему-то все время к ней прибегала. Размышления о наручниках постепенно перетекли в логическое продолжение этой темы. Сами по себе наручники как орудие ограничения свободы и осуществления дисциплины были только верхушкой айсберга.
Я часто сталкивалась с тем, что клиенты меня шлепали. Если я при этом не была связана, эта процедура меня нисколько не смущала, поскольку я всегда могла управлять ходом событий. Главное, чтобы клиент не был склонен к насилию и слушал, что я ему говорю. Мужчины всегда старались делать это легко, только для того, чтобы увидеть отпечаток своей ладони у меня на заднице. Я даже научилась угадывать, какой реакции они от меня ждут: слез или стоического молчания.
Если клиент был мне хорошо знаком, то ограничение свободы не причиняло мне беспокойства. Честно сказать, игра и некоторая интрига ускоряет ход времени и делает происходящее интереснее. Можно связать руки за спиной, над головой, пристегнуть их к дверному косяку или изголовью кровати. Однажды клиент попросил меня согнуться в поясе и пристегнул мои запястья к лодыжкам. Это положение может неплохо выглядеть в теории, но в практическом исполнении не слишком удобно. Мы использовали наручники, веревку, шарфы… Мы разыгрывали те фантазии, в которых мужчины не хотели признаваться ни самим себе, ни своим женам. Иногда они просто находят что-то в порножурналах или фильмах и хотят испытать это на себе, попробовать запретный плод.
Судя по тому, что я читала в прессе и Интернете, люди интересовались не только наручниками. Мне тоже это было интересно. У меня был опыт в садомазохистских сексуальных играх - они нравились человеку, который был моим любовником до Питера. Мне они тоже понравились. Очень понравились.
В тех отношениях я была подчиненной, а Люк доминантой. Когда я рассказала об этом своей подруге Ирен, она была поражена.
- Объясни мне, зачем в постели играть те же самые роли, которые навязывает нам повседневная жизнь? - потребовала она. - Похоже, ты просто усиливаешь негативные стереотипы.
Мне кажется, по отношению к некоторым ситуациям и людям ее высказывание было бы правомерным, но для нас с Люком выбранные роли и место их исполнения подходили идеально.
В те времена я еще работала над получением докторской степени. Я была просто обязана проявлять исключительную компетентность в области исследований и осведомленность о существующих по моей теме материалах. Их знания требовали университеты, в которые я обращалась. Я постоянно ходила на собеседования и была вынуждена изображать подходящего кандидата на любую из немногих вакансий, человека с железным стержнем, способного выдержать все нагрузки. Раз за разом мне приходилось предлагать себя на продажу. Я должна была стать воплощением собранности, убедительности и ответственности. Так получилось, что в своей жизни я сама принимала решения и отвечала за них. Когда мы с Люком стали играть в садомазохизм, даже при наших первых робких попытках я почувствовала невероятное облегчение из-за того, что ответственность за меня взял кто-то другой. Полностью доверяя Люку, я могла погружаться в свою роль настолько, насколько мне этого хотелось. В этих играх я узнала о себе нечто сокровенное, тайное, о чем и не подозревала раньше. В них я поняла, кто я такая и в чем заключается суть моего естества. Такое знание не давали ни дорогостоящие сеансы психоанализа, ни многочисленные курсы по психологии.
Мне повезло, что тогда рядом со мной был Люк. Для того чтобы садомазохистские игры носили здоровый характер, необходимы доверие и крепкие отношения между партнерами. Это не означает, что некоторые фрагменты таких игр нельзя использовать в отдельных ситуациях. Наручники являются любимой игрушкой многих партнеров, и, по-моему, многое мужчины хотели бы зайти немного дальше и попробовать запретные игры и игрушки, но стесняются признаться в этом даже девочкам по вызову.
Большинство сексуальных нужд и предпочтений наших клиентов находятся внутри определенных предсказуемых параметров. Чаще всего, не отважившись попросить чего-то более смелого, они получали банальный «ванильный» секс. С той лишь разницей, что он происходил в разных позах и местах: на кухонных столах, на улице, в дверях, на тренажерах. Клиентам нравилось, когда мы разговаривали, вернее, ругались такими словами, которые они сами использовать не решались.
Я же была настроена на нечто более необычное и причудливое. Если мне не приходилось пробовать какую-либо форму секса на практике, то я о ней читала. Многие вещи, о которых я читала, шокировали бы большинство наших клиентов. Более того, они шокировали меня саму.
Я заставила себя очнуться от грез, собрала свои книги в портфель и вышла в коридор, который был совершенно пуст.