Страница 92 из 127
И в разгар всей этой «куртуазии» на поле боя вываливаются сотни очень горячих и воинственно настроенных парней. Конечно, все напряглись. Даже наши. Схватка резко затихла, астеки сжались, как мошонка на морозе. С их стороны посыпались обвинения в подлости и предательстве, попрании священных законов Цветочной войны. Тут-то Дшан вышел вперед, не боясь вражеских дротиков, и вывалил пред ясные очи противника головы командиров отряда подлецов. А затем в красках описал его судьбу.
Дальше было неинтересно: вся союзная толпа с ревом и проклятьями кинулась на астеков. И никакие уже орлы и койоты не смогли остановить наш гнев, помноженный на выучку, хорошее оружие и численное превосходство. Даже пленных особо не брали.
Это уже был серьезный удар, если не по вооруженным силам тройственного союза, то по репутации — точно. И рано или поздно астеки за него спросят… Попытаются спросить. И понимали это многие.
— Тлатоани тебя к себе зовет, — Шихтли заметно пообтерся на своей высокой должности и стал общаться со мной без прежнего пиетета.
— А зачем?
— Молчит, — развел руками верховный жрец.
И правильно молчал. В доме тлатоани нас ждал гость, о котором лишний раз болтать было ненужно.
— Знакомься, Даритель, — указал Ичтакауэка. — Машишкатль, тлатоани из Тлашкалы.
— А точнее?
— Я правлю в Окотелолько, — подал голос тлашкальтек. — Но говорю сейчас от имени многих. Тлашкала обеспокоена. Вы слишком разозлили Теночтитлан. Это никому не пойдет на пользу.
— Мы? — изумился я. — Чололлан не злит Теночтитлан! Мы участвовали только в одной Цветочной войне, и то с аколуа. А я слышал, что астеки радуются неудачам своих союзников.
Машишкатль скривился, словно, съел кислый неспелый фрукт.
— Последние годы астеков в восточной долине преследуют неудачи. И только слепой индюк не видит в каждой тайную руку Чололлана, — тлатоани-посланник сделал паузу. — И не думайте, что это видим только мы. Астеки прекрасно всё понимают. И видят, что восточная долина создает им всё большую угрозу.
Что ж, тут меня северянин не удивил. Зато дальше!
— Тлашкала предлагает вам свою помощь и защиту, — величественно провозгласил Машишкатль. — Защиту всем городам долины.
Я опешил. Вот это благотворительность! Ичтакауэка расцвел, как ромашка на лугу, но я-то уже давно не девочка… Почему тлашкальтеки так поступают?
— Защиту? — переспросил я. — Защиту нам или себе? Вы видите, как мы вместе бьем астеков. И понимаете, что очень скоро Теночтитлан посчитает вас слабейшей частью восточной долины. Понимаете, что скоро они к вам придут за пленниками. Так, кому из нас нужна помощь?
Машишкатль гордо молчал.
— Только Тлашкала слишком привыкла командовать, верно? — улыбнулся я. — Но так не пойдет. Думаю, что и тлатоани, и я — оба рады союзу с сильными тлашкальскими воинами. Однако, это может быть равный союз. Одинаковые права и одинаковые обязанности. Один участник — один голос.
— Но в Тлашкале всё устроено не так. Выше всех стоит совет тетектинов…
— Но решают всё четыре тлатоани, — поднял бровь я.
— Верно, — теперь улыбнулся Машишкатль. — Четыре.
— Намекаешь, что каждый будет иметь в нашем союзе свой голос? — я покачал головой, ибо не собирался отдавать власть внезапно появившейся Тлашкале. — Вы станете одним участником. Одним из четырех. И голос у вас будет один.
Тлашкальтек нахмурился.
— Подумай, Машишкатль. Ведь в итоге им может стать именно твой голос. Поддержи нас, а мы поддержим тебя.