Страница 46 из 62
— Обыск? — у меня не укладывается в голове, что такое возможно. Какого ещё допроса? Какого ещё подозрения и обыска?
Объяснять мне толком не стали, настаивая, что на месте по прибытии мне дадут все доказательства. Но какие могут быть доказательства?
Мир будто провалился в чёрную дыру. Ещё утром я наслаждалась тишиной и покоем, как снова наступил хаос.
Уже вечером мы вошли на судно, а через несколько дней приблизились к берегам Ветенбера.
Как только мы сошли на берег, к нам приблизился мужчина. Терпкой горечью смешались во мне чувства радости и страха. Рэн Сармант непоколебимо преградил путь законоправнику. Желваки на лице господина следователя напряжённо играли, губы сжаты, а взгляд… сердце замерло, когда он уколол меня полным упрёка взглядом , самым невыносимым ядом, за то, что покинула его молча.
Во рту сухо, я сильно устала от бессонных ночей и тревоги, что не отпускала эти дни. Я выглядела, наверное, неважно — наверняка круги тёмные под глазами и бледные губы. Стискиваю в пальцах ворот своего жакета и уклоняясь от порывистого холодного ветра.
— Прошу прощения, вы кто? — интересуется мой проводник.
Сармант опускает взгляд и достаёт из своего пальто удостоверение. Законник изучает.
— Почему леди задерживают? — спрашивает Рэн, хотя, конечно, он всё знает, поэтому прибыл в порт.
— Мы получили ордер на обыск поместья Фитол-Холл, и сейчас леди отправится в участок для допроса, — вводит в курс дела.
— Я довезу её, — твёрдо произносит Рэн.
— Хорошо. Тогда следуйте за мной, — не возражает законник, направляясь к стоянке.
— Вам не стоило волноваться обо мне, — говорю первое, что пришло на ум, когда равняюсь с Сармантом.
— Вы мне кое-что должны, леди Лонрэйт, — меряет тяжёлым взглядом, пресекая все дальнейшие попытки сопротивляться. — Идёмте.
Впрочем, иного выбора у меня не имелось, как снова шагнуть в водоворот бури, ещё ужаснее того, что настиг меня прежде.
Он открывает дверцу своего чёрного блестящего автомобиля, я не оглядываясь и прячась от ветра, сажусь в салон на переднее сиденье. Неповторимый аромат его парфюма окутывает. Сжимаю пальцы в кулаки, чувствуя, как запястья сковывает холодом страха. Только сердце начинает горячее биться, когда господин следователь садится рядом. Чётким движением он поворачивает ключ двигателя. Не могу оторвать глаз от его красивых мужских пальцев.
— Боги, — шепчу одними губами, мысленно встряхиваю себя, прикрывая веки, собираясь с мыслями, хотя это практически невозможно.
Мы выезжаем на дорогу и движемся вслед за автомобилем законоправника.
Рэн Сармант молчал, но я кожей чувствовала его раскаленное добела напряжение. И первый вопрос.
— Почему вы не предупредили меня о своём отъезде?
Втягиваю в себя воздух.
— А разве я должна была? Отчитываться перед мужчиной, которого я совсем не знаю.
Рэн Сармант сильнее сжимает в своих пальцах руль, так что вены на его руке проступают синими жилками.
— Будете продолжать строить из себя обиженную девочку? — бросает на меня колкий взгляд.
— А вы — мнить из себя благородного следователя? — вырываются слова.
Сармант притормаживает на повороте, но выходит достаточно резко, чтобы диалог оборвался. Мы ждём, пока проедут экипажи.
— Как вы сказали? — приподнимает даже немного обиженно тёмную бровь.
Я задираю подбородок.
— Вы слышали, — отворачиваюсь и смотрю в окно, чувствуя внутри неприятный осадок от собственных слов.
— Хорошо, оставим этот разговор на потом. Сейчас, как вы понимаете, у вас возникли большие проблемы. Госпожа Лонрэйт обвиняет вас в гибели сына. Вы продали усадьбу вашего покойного мужа непроверенному человеку и…
— Так это она всё?! — не верю своим ушам.
Сармант отвлекается на дорогу, а я перевариваю услышанное.
— И что теперь?.. — спрашиваю, когда проходит первый шок, хотя холодок колючими иголками стекает по позвоночнику.
— Сейчас мы едем в участок, где вы дадите показания, а после мы направимся в усадьбу, где при свидетелях ваш — всё ещё ваш — дом будут обыскивать. Тот, кому вы продали его по документам, не въехал в него, потому что Лонрэйт подала заявление против этого действия.
— Но разве она может?..
— Она предоставила все доказательства того, что вы, так сказать, “заметаете следы”, и настояла разобраться в этом деле немедленно. Сами подумайте, траур ещё не прошел, вы втайне продаёте дом, втайне покидаете столицу… Чёрт, почему вы сделали это молча?!
— Я ни в чём не виновата! — срывается с моих губ дрожащее восклицание.
— Я вам верю, — поворачивается ко мне Сармант и смотрит так, что в горле застревает ком слёз. — Но теперь это нужно доказать. Потому что… будьте готовы к тому, что в вашем доме что-то найдут… Госпожа Лонрэйт тщательно об этом позаботилась.
Я уставилась перед собой невидящим взглядом, думая обо всём услышанном, и не заметила, как мы уже приехали. Сармант сопроводил меня и не отходил, пока меня не вызвали на допрос.
— Говорите всё как есть, и причину, по которой вы уехали из Ветенбера, — произносит негромко.
— Вы пойдёте со мной?
— Разумеется, я же ваш следователь, — на его губы ложится самодовольная усмешка, но сейчас она обогревает меня как самые тёплые лучи, внушая уверенность, что я не одна. Я действительно не одна. — Идёмте, — прерывает он взгляд и открывает для меня дверь.
Мы входим в холодное сумрачное помещение, освещённое тусклой лампочкой под потолком. Здесь уже присутствовал мужчина, он занимал стул на противоположной стороне старого стола. Широкое квадратное лицо не выражало ничего, кроме совершенного безразличия к моей персоне. И мне стало не по себе — столкнуться с абсолютно бесчувственным законопраником. И если бы не присутствие Рэна, я бы точно запаниковала и предалась страху.
Он окинул Сарманта таким же бесцветным взглядом и взял со стола папку.
Рэн проходит первым и отодвигает стул для меня. Я бросаю на него неуверенный взгляд и присаживаюсь.
Он садится рядом.
— Итак, госпожа Лонрэйт, в ваш адрес заведено дело, и довольно весомое дело. Господин Сармант, я так понимаю, ввёл уже вас в курс.