Страница 38 из 83
2Но ты спросишь, почему я все пишу и пишу про любовьИ в устах моих вот эта немужественная книга?Мне напели ее не Каллиопа и не Аполлон: Вдохновение мое – от красавицы.Если бегают по лире пальцы, белые, как слоновая кость, Мы любуемся этим делом —Как проворны эти пальцы. Если волосы сбились на лоб,Если выступает она в косском блеске и в пурпурных туфельках —Вот и тема; а если глаза ее в дремоте —Вот и новый предмет для сочинителя.Если, скинув рубашку, она забавляется со мною — Это стоит нескольких Илиад.И чего бы она ни говорила и ни делала, Мы сплетем бескрайние сплетни из ничего.Вот какой мне выпал жребий, и если быЯ и мог, Меценат, обрядить героя в латы, то не стал бы,И не стал бы звякать о титанах, ни об Оссе, вздыбленной на Олимп,Ни о гатях через Пелион,Ни о древнепочтенных Фивах, ни о славе Гомера над Пергамом,Ни о Ксерксе с двудонной державой, ни о Реме с царской его роднею,Ни о карфагенских достойнейших фигурах,Ни о копях в Уэльсе, и какая прибыль от них у Мара.Да, деянья Цезаря – это вещь… но лишь как фон,Обошелся же без них Каллимах,Без Тесея, без ада, без Ахилла, любимчика богов,И без Иксиона, без Менетиевых сыновей, без Арго и без гроба Юпитера и титанов.Вот я и не трепещу нутром на все эти Цезаревы «О!»И на голос флейты фригийских предков.Ветры – моряку, пахарю – волы,Воину – считать раны, а овцепасу – агнцев;Нам же в узкой кровати – не до битв:Каждому свое место и на каждый день свое дело.3Умереть от любви – благородно; прожить год без рогов на лбу – это честь.А она еще ругается на девиц легкого поведенияИ корит Гомера, что Елена ведет себя невоспитанно.VIКогда смерть смежит наши веки,Мы отправимся, голые до костей,На одном плоту, победитель и побежденный,Через Ахеронт – Марий и Югурта одним этапом.Цезарь строит план против Индии,По его указке потекут и Евфрат, и Тигр,На Тибете – римские полицейские,У парфян – наши статуи и римская религия;И общий плот через дымный Ахеронт, Марий и Югурта – вместе.На моих похоронах не быть свите с ларами и масками предков,Не взревет моя пустота из труб,Ни Атталова мне ложа, ни надушенных саванов —Маленькое шествие за маленьким человеком.Довольно, что я захвачу три книги, —Этот дар Персефоне чего-то стоит.Моя голая грудь в рубцах —Вы за нею, вы вскликнете мое имя, вы исправноПоцелуете меня в губы в последний раз Над сирийским ониксом, уже разбитым. «Ныне праздный прах, Прежде был он невольник страсти».Припишите к этой эпитафии: «Смерть, зачем ты пришла так поздно?»Вы поплачете о минувшем друге — Так уж водится:Кого нет, о том и заботаС той поры, как пропорот ИдалийскийАдонис и Киферея вопила, раскинув волосы на бегу, —Понапрасну, Кинфия, понапраснуЗвать теней: наши кости не щедры на слова.VIIКак я счастлив, ночь, ослепительная ночь,И постель, блаженная от долгих услад,И болтовня при свете,И борьба, когда свет унесли,И раскинутая туника, и голые груди,А когда я задремал, она губкамиМне раскрыла веки и сказала: «Соня!»Объятья не столько ладов, сколько сплетений рук,Столько поцелуев, повисающих на губах, —«Не пускай Венеру вслепую: Взгляд – поводырь любви,Парис взял Елену нагою с Менелаева ложа,Голым был Эндимион, светлый искуситель Дианы», — Так, по крайней мере, говорят.Наши судьбы сплелись – так накормим глаза любовью,Ибо будет последний день и долгая ночь.Пускай же никакой День не сможет развязать божьи узы.Глуп, кто ставит край любовному безумию,Ибо раньше солнце на вороных конях Прянет в небо, ячмень родит пшеницу,Реки хлынут к истокам, рыбы станут Плавать по суху, Чем положится мера для любви.Наливайся, плод жизни, покуда так! С сухих венков осыпаются лепестки, из сухих стеблей плетут корзины — Так вдохнем же сегодня любовный вдох — завтра судьбы захлопнутся, и кончено.Ты целуешь без конца, а все мало.Не болеть мне о других – я по смерть — Кинфиин.Если быть таким ночам – то долго мне жить.Если быть им многим – то я сам бог: До поры до времени.VIIIГосподин Юпитер, помилуй несчастную, Ибо лишняя смерть украсит твой счет:Время летнее, воздух спекся,Задыхается земля под палящим Псом,Но не это главное, А то, что она не чтит всех богов:Ведь такие упущения в былое время Сокрушительны бывали для юных дамИ их кухонные обеты были писаны вилами по воздуху и воде.Что ли Венера озлобилась на соперницу И исполнилась зависти картинная краса?Или обошла ты Юнону Пеласгийскую? Или охулила Палладин зрак?Или это я сам тебя сглазил бесконечными комплиментами?Вот и приходит в стольких бедах замкнуть бурную жизнь Кроткий час последнего дня.Ио мыкалась, мыча, много лет, А теперь, как богиня, пьет из Нила.Ино, чокнутая, бежала из Фив. Андромеда брошена была чудищу, но чин чином вышла за Персея.Каллисто в медвежьей шкуре бродила по аркадским выгонам, А на звездах ее был черный покров.И когда подойдут твои сроки, подступит твой час покоя,Вдруг самой тебе станет смерть в угоду,И ты скажешь: «Рок мой тот же, Чудно тот же, что у Семелы»,И поверишь, и она поверит по опыту,И средь всех меонийских красавиц в славе слóваНи одна не воссядет выше, ни одна не оспорит твое первенство.Вот теперь сноси свою долю бестрепетно,Или злой Юпитер оттянет твой смертный день —Чтоб Юнона не почуяла. Старый блудень!Или, может, явись моя молоденькая — И самой Юноне каюк?Так ли, сяк ли, а быть заварушке на Олимпе.