Страница 39 из 83
IX1Смолк аккомпанемент на цитрах;Жженый лавр валялся в золе;Месяц все еще силился сойти с неба, —Но все слышалось совье зловещее «угу».На одном челне, паруса в лазурь, Наши судьбы плывут по мглистому Аверну.Мои слезы – за нас двоих.Если выживет она – буду жить, А умрет – отойду ей вслед.Зевс могучий, помилуй ее, не то Она сядет под покрывалом у ног твоих И начнет перечислять свои беды.2Персефона и Дит, Дит, смилуйтесь!Ведь и так в аду достаточно женщин, И красавиц больше чем достаточно:Пасифая, Тиро, Иопа, полноценные ахеянки,И из Трои, и из Кампании, —Смерть на всех точит зуб, Аверн зарится на всех;Красота кратка, и богатство минет;Скорая ли, нет ли, а смерть медлит лишь до поры.3Светик мой, свет очей моих, Ты избегнула великой опасности,Так вернись же к пляскам Дианы и воздай подобающие дары:Заплати по обету ночными бдениями Диане, богине дев,И меня не оставь без платы:Ты мне обещала десять ночей вдвоем.XСветик мой, свет очей моих, поздно-поздно ночьюЯ бродил пьяный, ни раба под рукой,Как вдруг выбежала мне навстречу группка маленьких мальчиков; Я не знал их,Я боялся их численного превосходства,А из них одни были с факелами, другие с луками,Остальные стали меня вязать, и все были голые,А один предавался сладострастию.«Распаленная женщина отдала его нам в угоду», —Так сказал он – и петлю мне на шею.А другой: «Свинец ему в глотку! Гони его, гони!»Третий перебил: «Он не чтит нас за богов!» —«Где он был, когда она ждала того мерзавцаВ новом сидонском колпаке, со сверхаравийскими духами?У нее едва глядели глаза — Запишите это за счет его! Прочь!»Мы уже подходили к ее дому, И они еще раз рванули меня за плащ.Было утро, и я хотел посмотреть, одна ли она у себя,И она была одна и в постели. Я опешил.Никогда не была Кинфия так хороша — Ни даже в пурпурной тунике.Такова она явилась мне, чуть очнувшемуся, —Ты заметишь: в чистой форме есть ценность.«Ранний ты дозорщик любовницам!И ты думаешь, твои привычки – по мне?» Постель – без признака сладострастной встречи, Без следов второго лежателя.А она продолжала: «Ни один инкуб на меня не налегал, Хотя духи и ославлены блудом. А сегодня мне нужно во храм Весты…» и так далее.С тех пор не было мне сладких ночей.XI1Злые дела твоего легкомыслия! Много их, много.Я повис здесь пугалом для любовников.2Бежать? Идиот! Бежать некуда. Если хочешь – беги в Ранавс, – и желанье тебе вослед,Хоть ты вздыбься на позолоченном Пегасе,Хоть имей пернатые Персеевы сандалии,Чтоб разрезать воздух и взмыть, —На больших Гермесовых тропах нет тебе убежища.Над тобой – Амор: Любовь – гонитель любящих, вес на вольной шее.Ты бежишь из наших глаз – не из города,Ты способна лишь к пустым на меня умыслам,Ты лениво растягиваешь сеть, уже привычную мне.Но опять новый слух поражает мне слух.Слухи о тебе – по всему городу, и ни единого доброго.«Злым языкам не верь. Красота мишень клевете.Это пробовано всеми красавицами». «Твою славу не испятнает яд».«Феб свидетель, твои руки чисты».Чужеземный любовник сокрушил Еленино царство, А она, живая, приведена домой;Кифереянка пала от Марсовой похоти, Но царит в высокочтимых небесах…Ах, довольно, клянусь росистыми гротами, —Этих Муз на мшистых кряжах, на скатах скал,Этих хитрых любовностей Зевса в оны дни,И жженых Семел, и блуждающей Ио.О, как мчалась птица от троянских гребцов,И как Ида спала с пастухом между овцами. Все равно бежать некуда,Ни к Гирканскому взморью, ни на поиск Эойских прибрежий.Все простится за одну лишь ночь твоих игр —А ты идешь по Священной дороге с павлиньим хвостом вместо веера.XIIКто же, кто же еще найдется, чтоб доверить другу подругу?Любовь пересекается с верностью.Даже боги ведь позорили родичей.Каждый хочет яблока себе одному.Люди милые и согласные невоздержностью втягиваются в поединки.На правах гостеприимства пришел к Менелаю троянец и прелюбодей.А еще была Колхида, и Ясон, и та колхидянка,И вообще, Линкей, ты был пьян.Как ты вынес такую неразборчивость? Да, она не страдала верностью.Но проткнуть мечом себе брюхо, но издохнуть, глотнув травы,Было бы, мой мальчик, предпочтительнее, —Мой Линкей, напарник жизни, сердца, монет,Только не постели, только не постели. Здесь мне не надо Ни твоей, ни Юпитеровой помощи.А ты еще пишешь про Гераклов бой с Ахелоем,Про коней Адраста, про игры по АхеноруИ никак не бросишь копировать Эсхила, —Ты окрошка из Антимаха, а думаешь, что Гомер. А девчонке нет дела до богов —Ни одна из них не ищет начал Вселенной,Ни расписания лунных затмений, Ни останется ли что-то от нас,Когда мы переедем зыби ада, Ни о предопределеньи громов,Ни еще о чем-нибудь важном.На Актийских болотах Вергилий—главный полицеймейстер Феба. Он пишет перечень Цезаревым кораблям,Он дрожит по Илионским браням, Потрясает троянским клинком ЭнеяИ бросает полчища на Лавинийские берега.Прочь с дороги, римские авторы, потеснитесь, греки,Ибо в работе нечто побольше Илиады (И притом по монаршему указу).Потеснитесь, греки!А ты тянешься за ним «в сень фригийских сосен: Тирсис и Дафнис с долблеными тростниками,И как десять соблазнов портят девушек — За козленка, за доеное вымя, за дешевые яблокиОни рады продать свою бедную любовь.Тирсис, верно, пел таких же стерв, Коридон искушал Алексида,И селяне, лежа в жите после этого, усталые, Слышали хвалу от кротких гамадриад».Ну, давай же по Аскрейским прописям, старинным, почтенным, вордсвортовским:«Плоскому полю – колосья, холмам – виноградные лозы».Посмотри на меня, я не богат,Я не генеральского рода,Триумфы мои – меж девиц неопределенного свойства,Мой талант прославлен у них в застольях, Мне подносят вчерашние венки,И бог разит меня замертво. Как ученая дрессированная черепаха,Я бы делал стихи в твоем духе, но лишь по ее приказу,Когда муж ее будет взывать о смягчении приговора, — И даже этот позор не привлечет обильных читателейНи ученою, ни усильною страстью,Потому что с высот благородства не текут ручьи.Нужен отзвук, отзвук и звучность… как у гуся.Варрон, страстный в любви к Левкадии,Пел Ясоново плаванье, —Это – песнь для пергамента! Похабник Катулл —О Лесбии, знаменитой громче Елены;И на крашеных страницах Кальва Кальв оплакивает Квинтилию;И вот только что Галл воспел Ликориду — Ах, прекрасная Ликорида! —И загробные воды омыли его рану.А теперь певец Кинфии, Проперций, становится с ними в ряд.