Война с Ретилосом

Рад медленно опустил ветку и некоторое время смотрел на Сантерила своими глубокими темными глазами. Потом так же медленно перевел взгляд на огонь.

– Хуже, ― наконец, сказал он ничего не выражающим тоном. ― Началось все с пустякового ранения, но оно довело до такого, что уж лучше бы меня отступники располосовали. Целители называли это заражением крови… Сейчас я представляю, как это происходит, но тогда я ничего не знал.

Перед открытыми глазами Рада невольно пронеслись далекие воспоминания ― собственное отражение в зеркале, которое он никак не мог узнать, потому что череп, плотно обтянутый болезненной кожей, навевал мысль о полуразложившемся трупе; собственные немощные руки; искаженные ужасом лица товарищей, приходивших навещать его; холодный взгляд Руэдейрхи, его равнодушный голос… И совсем детское лицо Рагнара.

– Я превратился в труп, ― произнес Рад вслух. Сантерил неотрывно смотрел на него. ― О боли я и не говорю ― она была непрерывной, мучительной и убивающей. Я уже не был человеком. Целители не знали, что делать ― мне постоянно делали кровопускание, но от этого становилось только хуже. Органы уже были поражены и переставали работать. В конце концов, ко мне пришел сам Руэдейрхи… Целители пытались объяснить ему, что просто не знают, что делать. И тогда он предложил свой вариант лечения, ― Рад усмехнулся.

– Какой? ― не заподозрил подвоха Сантерил.

В ушах у Рада снова зазвучали слова, сказанные правителем, поразившие его тогда своей жестокостью и циничностью. Он и тогда понял, что Руэдейрхи мыслил, как всегда, здраво, но все же так больно было слышать от него эти слова, да еще произнесенные холодным, равнодушным голосом.

– «Убейте его», ― сказал Рад.

– Шутишь? ― поразился Сантерил.

– Совсем нет. Все растерялись. Добить человека, да еще и воина ― такого в Градероне не бывало. Но Руэдейрхи сам себе закон. Впрочем, мысль его была правильной… ― Рад прикрыл глаза и процитировал слова, въевшиеся в память: ― «Убейте его. Он тратит ваше время. Вы тратите его никчемные силы. А он все равно умрет».

Сантерил онемел. Сказать такое перед собственным воином, служившим ему верой и правдой!

– Он знал, что ты слышишь? ― уточнил он.

– Не сомневайся. Он смотрел прямо на меня. Почему бы и нет? В его глазах я уже был ничего не смыслящим трупом.

– Но ведь тебя все-таки не убили…

– Да. Слухи о моем состоянии дошли до Руэдейрхи неожиданно. Он был с Рагнаром, и они вместе пришли ко мне. Как раз когда Руэдейрхи сказал, что думает по этому поводу, Рагнар, помню, схватил его за руку и спросил, можно ли ему попробовать вылечить меня. Руэдейрхи сказал «если хочешь», причем не слишком довольным тоном. ― Рад снова перевел взгляд на Сантерила. ― Рагнару хватило нескольких дней, чтобы полностью исцелить меня, хотя у него не было ни одной причины это делать. Руэдейрхи ясно дал понять ему, что не заботится о моем спасении. Что касается меня ― я вообще увидел этого мальчика впервые. Он не знал меня. Он спас меня просто потому, что захотел, без всякой причины.

– Слушай, ― Сантерила шокировала совсем другая сторона истории. ― И после этого ты продолжал из кожи вон лезть ради Руэдейрхи? Он ведь прекрасно знал, что Рагнар может тебя вылечить… Хотя бы попытаться… И он был там, но вместо того, чтобы попросить его осмотреть тебя, он велел тебя убить!

Рад с минуту молча гладил кошку, которая по-прежнему лежала возле костра. Потом отрывисто проговорил:

– Разве преданный правителю человек ушел бы в отступники?

– Но ведь когда я был в Градероне… Ты сказал…

– Я не испытываю ненависти к Руэдейрхи. Но из кожи лезть, как ты выразился… В общем, сам видишь, что происходит. Я в Дилане. Ты почему-то тоже.

Сантерил оставил последнюю фразу без комментариев. Ему не хотелось снова говорить, что если бы не Рад, он вряд ли бы отправился сюда.

– Тебе потом снилось это? ― спросил он после продолжительного молчания. ― Ну, то твое состояние…

– Да, ― Рад переломил обугленную ветку пополам и бросил ее обратно в костер. ― Так что, может, я сумею тебе помочь.

Сантерил молча кивнул. Ему не нужно было благодарить Рада ни за искренность, ни за желание помочь ― он все знал и так.

Ночь тянулась медленно. Они еще долго сидели в полном молчании, прислушиваясь к треску веток в костре и изредка доносившимся издалека отголоскам воя какого-то неутомимого ночного хищника. Потом Сантерила снова стало клонить в сон. В конце концов он просто завалился набок, причем голова его приземлилась прямо на дремлющую кошку. Та было проснулась и оскалилась, но Рад вовремя ее успокоил, причем настолько успешно, что она так и осталась лежать в прежней позе, служа подушкой для Сантерила.

Утром они снова двинулись в путь, и Раду и Сантерилу не пришлось жалеть, что им не удалось настоять на ночном переходе. Даже при зыбком свете еще толком не наступившего утра преодоление пропасти по ничтожному выступу в скале не один, а несколько раз едва не окончилось трагически. Особенно несладко пришлось Идену ― когда он с превеликой осторожностью продвигался вперед, кошка Рада решила пробраться через препятствие верхами и, выполнив впечатляющий прыжок, как-то сумела вскарабкаться уровнем выше. На Идена сверху посыпались мелкие камни, и он, не ожидая этого, чуть не сорвался вниз.

Но в результате все обошлось. Удивительно, что и для кошки все закончилось благополучно, хотя как только Иден присоединился к Сантерилу и Раду на другой стороне пропасти, он набросился на последнего с клятвенными заверениями, что немедленно убьет «проклятую тварь». Однако «проклятая тварь» разумно продолжала пробираться верхами и спустилась вниз только через несколько часов, когда дорога значительно упростилась, а Иден уже поостыл. Этому немало способствовал разговор ― Сантерил заметил, что если раньше они шли по ориентирам, известным одному Идену, то сейчас у них под ногами вилась вполне приличная тропа, и Иден с охотой пустился в обстоятельный рассказ о здешней местности.

– Здесь раньше вполне нормальная дорога была, ― рассказывал он. ― Не очень удобная, конечно, без знающего человека не пробраться, но торговцы ходили… Да я и сам не раз наведывался в Атриал, даже когда он уже был под властью Ретилоса. Очень удобно. Шутка ли ― каких-то дня два-три, и ты в другой стране. Прибыль неплохая была, ― с удовольствием вспомнил он. ― И брали дешево кой-чего…

– Не похоже, чтобы ты сейчас нуждался, ― хмыкнул Сантерил.

После того, как король Сигфрид воочию полюбовался на Врата Заката, время от времени появляющиеся в горах, он велел перестроить старую хижину Юргена в, как он выразился, «что-нибудь нормальное». Король утверждал, что это полное безобразие, когда какие-то там заносчивые этериольцы попадают в его страну и первое, что они видят ― это убогую развалину. Местные власти приняли приказ короля близко к сердцу, и вместо деревянной хижины на холме в рекордные сроки вырос отлично отстроенный каменный дом. Кроме того, Сигфрид назначил старика и его сына ответственными за наблюдение за Вратами и назначил им весьма неплохой доход, так что с тех пор Иден и Юрген действительно не были стеснены в средствах.

– Это не повод разбрасываться деньгами, ― назидательно заметил Иден. ― А разница в ценах на некоторые вещи очень значительная. Ну да вам не понять… В общем, не было особой проблемы здесь пройти, но с каждым годом все хуже и хуже. Обвалы участились. Люди, понятно, поостыли, так что и троп уже почти не видно… Ах да, а еще теперь торговля между Галикарнасом и Ретилосом запрещена законом. Поэтому если кто тут и проходит, то только один сброд. Я имею в виду, кто незаконно торгует… Но сейчас и их тут не будет. Те солдаты уже небось распустили слух, что в Галикарнас дороги больше нет.

– А почему запретили торговлю?

– Да было дело, ― Иден с силой потер переносицу. ― Астион отправил посла к Сигфриду, хотел выкупить у него Долину Королей… Или получить гарантию, что он не будет Роланду помогать… Это было перед самой войной. Сигфрид, конечно, взбесился и вообще хотел убить посла ― тот чудом сбежал. Ну тогда он ограничился тем, что запретил всякие сношения с Ретилосом.