Война с Ретилосом

Это было невероятной удачей. Рад и Сантерил приняли его предложение и торопливо принялись за сборы. Рад подготовился к переходу в Дилан, но поскольку уход Сантерила был спонтанным, ему пришлось срочно решить вопрос с одеждой. Благо это было несложно, тем более что Рад предусмотрительно захватил с собой все золото, что имелось у него в наличии. И уже на следующий день они были обеспечены водой и питьем, а Рад и Сантерил в невыразительных темных туниках и плащах ничем не отличались от жителей Дилана. Разве что цвет волос Рада привлекал внимание, но с этим уже было ничего не поделать.

Они отправились в путь. Как и предупреждал Иден, он выдался совсем нелегким. Проход, освобожденный им, оказался совсем узким и грозил почти стопроцентным падением в пропасть. Однако Иден, с детства обитавший в этих местах, с завидной легкостью соорудил из веревки более или менее надежную страховку, и в результате все обошлось.

– Я все думаю, может, это и не пергамент ваш волшебный был, ― сказал Иден, когда опасный участок остался позади. ― Иначе бы пробрались бы мы тут?

– Скорее всего, действие пергамента было направлено на конкретную цель, ― сказал Рад. ― Вряд ли их целью было закрыть дорогу в Ретилос… Это и дорогой сложно назвать.

– Такие подвохи почти всегда привязаны к определенному моменту, ― подтвердил Сантерил. ― Не пустить стражей Рассвета в Ретилос, когда солдаты будут утаскивать градеронца. Оградить отступников от неприятностей. Что-нибудь вроде этого.

Иден в ответ проворчал, что, мол, с этим их пергаментом впору мозги сломать.

Но, несмотря на то, что самый опасный переход прошел удачно, впереди их ждало немало трудностей, а, главное, опасных расщелин, диких зверей, пропастей и каменных глыб, преграждающих путь. Иден не переставал насмехаться над растерянным удивлением Рада и Сантерила.

– А вы что хотели? ― веселился он. ― Это ведь не дорога к соседнему домику, а путь в другую страну! Вы что, думали, что переберетесь через ту груду и все, добро пожаловать в столицу? Размечтались! Пока еще дойдем… А там вам еще через бывший Атриал пробираться, пока еще до дворца доберетесь…

Да, ни Рад, ни Сантерил не рассчитывали, что путь будет таким долгим и изматывающим. Даже после нескольких лет, проведенных здесь, им было трудно вот так сразу переключиться на здешние масштабы. Но останавливаться они не собирались. Позади оставалось все больше завалов и пропастей, а что касалось диких зверей, то уже на половине пути они выбросили эту проблему из головы. Хищная кошка, отчего-то привязанная к Раду и последовавшая за ним из Градерона, замечательно оповещала их о наличии в округе таковых и чаще всего без промедления бросалась в атаку. Воздух разрывался диким рычанием и воем, а затем кошка с победоносным видом выходила к Раду, волоча за собой очередную бездыханную тушу с разодранным горлом. Казалось бы, при такой спутнице Иден мог бы и не волноваться о пропитании, но делиться своей добычей кошка категорически не желала, и пока она не заканчивала свой обед, с угрожающим рычанием показывала клыки каждому, кто смел шагнуть в ее сторону. Даже Раду.

Поэтому Иден изрядно занервничал, когда они проспали нужное время и лишились возможности проникнуть в Ретилос ранним утром, чтобы оценить обстановку спящего окраинного селения, заранее настроиться на здешний лад и ничем себя не выдать.

Его расчеты полностью оправдались. В пути прошел еще целый день, и едва они остановились на ночь, Иден мрачно сообщил, что даже если они выдвинутся ни свет ни заря, то будут у Ретилоса только днем, а в само селение, расположившееся на самой окраине, попадут уже на ночь глядя, что было крайне нежелательно.

– Так какого черта мы остановились? ― спросил Сантерил. ― Пошли дальше.

– В темноте ― самоубийство, ― отрезал Иден. ― Даже не думайте.

Рад хотел было присоединиться к Сантерилу, но прежде чем он успел сказать что-либо в защиту этой идеи, Иден любезно напомнил им о внушительной пропасти, которую они видели издали и которую им предстояло преодолеть. Рад и Сантерил после этого вынуждены были согласиться, что с возобновлением пути придется повременить до утра.

Ночь прошла тревожно. Трудно было не обращать внимания на бесконечные ночные шорохи, устрашающий вой, время от времени эхом раскатывающийся по округе, но еще труднее ― не думать о том, что завтра они окажутся во владениях Астиона.

Особенно тяжело приходилось Сантерилу: ночной холод, в горах особенно ощутимый, во сне возвращал его к недавно пережитому кошмару, а сознание того, что вскоре он может встретиться со своими мучителями, бередило разум еще более ужасными видениями. Ни на минуту Сантерил не испытал страха, однако, вопреки его собственной воле, организм воспринимал все случившееся куда ближе. Каждую ночь ему снились пережитые пытки, он невольно вздрагивал и даже бормотал что-то во сне, резко просыпался и долго дрожал после этого, злясь на самого себя. Так бывало постоянно, но здесь, где тело сковывал леденящий холод, очень похожий на тот, что шел от каменных плит в темнице, в которой несколько недель был заперт Сантерил, дело обстояло еще хуже.

На этот раз, чтобы не проспать, было решено дежурить у костра в, как выразился Иден, постоянно бодрствующем состоянии. Честь нести вахту первым выпала Раду. Но коротать время одному ему пришлось недолго.

Его кошка, ничуть не боясь костра, подошла к нему и прилегла рядом. Рад почесал ее за ухом, и она, громко замурчав, вытянула вперед передние лапы. В этот момент кошка совсем чуть-чуть коснулась Сантерила, одной шерстью, которая скользнула по его оголенной руке.

Но такого неуловимого касания Сантерилу было достаточно. Болезненно вздрогнув всем телом, он резко вскочил ― кошка отдернула лапы и глухо зарычала, ― и вытянул вперед руки, словно старался от чего-то защититься. Так и не вырвавшийся крик застрял у него в горле, лихорадочное дыхание было пугающе частым.

Рад внимательно следил за ним и уловил момент, когда Сантерил проснулся и понял, где он находится. Это произошло через четверть минуты после того, как он вскочил ― порядочный срок.

Осознав, что его снова неконтролируемо подбросило, Сантерил приложил руки к голове и, упершись локтями в колени, попытался нормализовать дыхание. От Рада не укрылось, что руки у него сильно дрожат.

– Что снилось? ― спросил Рад.

Сантерил поднял голову и криво усмехнулся:

– Не помню. Вроде что-то связанное с иглами, но не уверен.

Голос его прозвучал на удивление спокойно для того, кто минуту назад подскочил как ненормальный. Это сказало Раду о многом: во-первых, что такого рода припадки у Сантерила совершенно неконтролируемые, а, во-вторых, случаются они часто. Рада это открытие не удивило. Он хорошо помнил, в каком состоянии был Сантерил после освобождения, и понимал, что подобное едва ли могло пройти бесследно, к тому же, прошло еще слишком мало времени. Он уже замечал некоторые странности в поведении Сантерила, но не знал, что все настолько серьезно. Не смертельно, но гораздо серьезнее, чем он предполагал.

– Хватит смотреть на меня взглядом любящей матери, ― немедленно отреагировал Сантерил, справившись, наконец, с дрожью.

– И не думал, ― Рад слабо усмехнулся. ― А ну как понадобится срочно тебя разбудить, а ты будешь биться в истерике?

Сантерил пробормотал нечто невразумительное и, поплотнее завернувшись в плащ, придвинулся поближе к костру. Сон полностью слетел с него.

– Часто утруждаешь себя раздумьями о счастливом времени в гостях у Астиона? ― спросил Рад.

– Вообще не утруждаю, ― честно ответил Сантерил.

Рад вытянул из костра обуглившуюся ветку и, нахмурившись, уставился на нее. Он пытался вспомнить, какие средства в свое время помогли ему устранить подобное неудобство.

Сантерил, понимавший Рада, как никто другой, немедленно уловил, в каком направлении он мыслит, и невольно связал это с заданным когда-то вопросом, на который Рад так и не ответил.

– От чего тебя спас этот Рагнар? ― попытал он счастья еще раз. ― Ты был ранен?