Страница 15 из 20
Встаю из-за стола, и чувствую – у меня голова кругом идет, поскольку, говоря словами Вольфа, на карте каждой кочке место нашлось – девятнадцатый год, школьный товарищ Август, Николай родился под Эргли. Выйдя на дорогу, припоминаю и фамилию Густыня – Надель. Die Nadel. Иголка, хвоя. Поэтому и дом называется Скуиняс[18]. Ха, меня не проведешь!
– Я знаю, кто такая тетка Алвина! – войдя в комнату Коли, кладу на стол пакетики с чаями.
– Ну, и кто она? – Коля смотрит на меня.
– Сам знаешь. Мать Густыня!
Коля отворачивается. Тьфу ты, как неловко вышло. И как я, дурак, не подумал о том, что раскрытая тайна может его огорчить. Ну хоть бы раз прикусил себе язык.
– Пинкертон, ничего не скажешь, – Коля говорит, не глядя на меня. – Я думал, что будет лучше тебе не знать про это… Ей-то, я надеюсь, ничего не ляпнул?
– Конечно, нет! Может, ума мне не хватает, но не совсем же я тупой. Она от всего сердца велела тебе пить травяные чаи, – скосившись на Колю, замечаю, что он трет глаз, словно в него что-то попало. – Не волнуйся, я никому ничего не скажу, но разве не лучше, что я теперь знаю?
– Думаешь?
– У меня же от тебя нет тайн.
– Да уж…
Объявление
Ты, люби, юное сердце. – Тебе еще улыбается весна! Мы симпатичные, 19-летние красавицы со средним образованием. Любим песни, музыку, танцы, солнце и звонкие просторы. Если чувствуешь то же, что и мы, напиши с серьезными брачными намерениями двум дочерям природы, томящимся в рижских стенах. Розмари – 167 см, брюнетка, Джесси – 170 см, блондинка. Желательно фото.
Розмари, Джесси 15647 – в Риге
Объявление
Ищу женщину с чистой детской душой, которой могу довериться, о которой заботиться, вместе переносить невзгоды, вместе радоваться и черпать силы для жизненной борьбы. Мне 32 года, 157 см, ремесленник. Мой капитал – профессия и душевная боль. Цель – супружество.
Мечта 16027 – в Риге
Мои интимные тревоги не унимаются, а, наоборот, растут как на дрожжах. Не помогают ни мороз, ни снег, ни темнота. Но надежда умирает последней: каждый следующий день становится длиннее, а оттепели – слякотнее. Поскольку время тянется, как… нет, заливаю. Поскольку я охвачен каким-то внутренним беспокойством, начинаю покупать выпуски журнальчика «Магазина». Понятное дело, из-за брачных объявлений. Бывало, краснел до кончиков волос, когда порой мне говорили, что я наивен, однако, читая газету, даже я не могу поверить, что искатели счастья думают о серьезных отношениях. Особенно, пацаны, что моложе меня. Я знаю, что у редакции строгие правила – никаких развязных и двусмысленных знакомств, нужно, чтобы из объявления следовало желание создать серьезные отношения.
Да, притворщики все портят. Вот как мне, человеку бесхитростному и без злого умысла, но все-таки не готовому к созданию семьи, разобраться, что в действительности скрывается за этими «любящими песни и музыку детьми природы с серьезными брачными намерениями»? Может быть, девочки просто мечтают, чтобы кто-то их отвел в ночной клуб, угостил вином и потанцевал с ними. На такое я готов как штык, ну, а если там «серьезные брачные намерения» и в самом деле серьезны, а озорной текст появился всего лишь потому, что нет опыта, а в юности жизнь прекрасна? Эх… а знают ли сами, чего хотят? Вряд ли. По мне, так в девятнадцать лет серьезное отношение к жизни просто невозможно. Ну, хотя бы двадцать один, тогда еще можно было бы подумать. И почему многие пишут на пару? Что это, неуверенность? Страх перед настоящей жизнью? Могу представить себе, как две подружки, то и дело прыская от смеха и перебивая друг друга, сочиняют брачное объявление. Жутко смешно. Впрочем, смотри-ка, иные пишут и похлеще!
«Приходи в сердце – весна! Мы две интеллигентные девчонки, 19 и 20 лет, рост 167 и 155. Мы ждем тебя стройного, интеллигентного, не моложе 23, желательно – брюнета. Цель – брачный союз. Высокая, Низкая – в Риге».
«Если ты живешь без ласки и любви, позволь окутать Тебя ароматом цветов… Будем Тебе верными и нежными спутницами жизни. При взаимопонимании – брак. Ласточка – 26 л., Пчелка – 26 л. В Риге».
«Ждем тебя…», «Позволь окутать Тебя ароматом цветов…» – ха, звучит так, что им на пару одного достаточно! М-да, и о таких шалостях слышать доводилось… Они вообще понимают, о чем пишут? «Будем Тебе нежными…» – сладкие обещания кружатся вихрем приятных фантазий. Интересно, а как это, когда по девочке с каждой стороны? А уж когда полетят пух и перья… пикантно, но не слишком ли горячо? Поцелуй одной, поцелуй другой, но кому сначала? Вторая-то может обидеться. Как-то так… странновато. А может, я чего-то недопонимаю? Да и не очень-то понятно, конечно, если относиться с доверием… Ласточка и Пчелка, что тут скажешь. Шутки ради, нужно бы написать, а то до правды не докопаюсь. Дорогие Ласточка и Пчелка? Хорошо, а дальше? Мечтаю познакомиться и встретиться с вами, чтобы ощутить вашу нежность одновременно и по очереди… нет, так, наверно, не годится, еще напугаются. Ха-ха, и к алтарю тоже обе сразу пойдут? Еще чего! Ну, полный бред! Они даже не пытаются перечитать, что написали, и не понимают, как это выглядит со стороны. Лучше выберу предложение, которое написала одна. По крайней мере, поначалу.
Глаза бегают по строчкам, пока не останавливаются на объявлении: «Друг, хочу, чтобы Ты написал мне и Твои мысли стали моими, хочу обрести честного, сердечного, дорогого спутника жизни. Если ты одинок и хочешь расстаться с одиночеством, то приходи! Постараюсь от всего сердца тебя понять. Хочется, чтобы ты был мужественным, до 35 лет. Я женственная, искренняя и сердечная сиротка, 23 лет, 167 см. Люблю детей. Красная Розочка – в Риге». Вот это куда благоразумнее. Сирота?! С одной стороны, кажется, хорошо – не будет никаких проблем с ее родителями, но, с другой, не исключено, что, раз нет ни отца, ни матери, значит, нет и дома и нужно сразу брать к себе. Да и потом она согласна встретиться с куда более опытными мужчинами – даже до тридцати пяти лет! Нижнюю границу не указала, не покажусь ли я ей слишком зеленым? И все-таки что-то невыразимо приятное исходит от этих строк. Да и возраст и рост мне подходят.
Эх, нечего гадать, хотя бы одной нужно написать. Целый вечер ушел на сочинение письма Красной Розочке. Корзина для бумаг наполовину заполнилась скомканными неудачными попытками, пока к полуночи я не написал что-то более-менее путное. Перечитываю раз, другой, кажется, годится. Конверт с письмом, где указан номер объявления, запихиваю в еще один конверт, надписываю на нем адрес редакции, кладу внутрь почтовую марку за десять сантимов и заклеиваю – готово!
Когда засыпаю, приходит в голову мысль, что с этими объявлениями одна большая беда – если писать многим, рука отсохнет. Похоже, нужно самому поставить объявление, пусть лучше мне пишут. А почему бы и нет? Буду получать письма с фотографиями, смогу выбирать, кого сердце подскажет. И в самом деле, сочинить одно объявление – пальцы не отвалятся. Завтра займусь.
Так со мной часто бывает – когда что-то сделаю второпях, оказывается, без этого легко можно было обойтись. Так вот, как только я отправил письмо незнакомой даме и разместил брачное объявление в «Магазине», на следующий же день в больнице я познакомился с прелестной сестрой милосердия. Суламифь. Суламифь, из-под Валмиеры. Позже узнал: она – сирота. Правда, есть приемные родители, но от них она ушла.
Уже часа два вожу кистью по плинтусам коридора. Когда невмочь стоять на карачках, поднимаюсь и, прогнувшись, растираю спину. На столике в конце коридора замечаю забытый кем-то журнал. Передохну и полистаю. «Мир женщины», довольно свежий. Открываю наугад, в глаза бросается стихотворение Вирзы:
18
Скуиняс (Skuijņas) – в переводе с латышского – хвоинки.