Пробуждение

Новость о том, что До Мин Сок был убит, а не свёл счёты с жизнью, не вызвала у Хён Су никаких эмоций. Наверное, он просто очень устал от отца. Ведь До Мин Сок не оставлял его даже после смерти, то и дело призраком возникая рядом, наблюдая за ним и даже разговаривая. Мало того – отец повадился являться к нему и во снах. Как будто ему мало было мучить сына в реальности! Но как только Хён Су начал видеть в свои снах Чжи Вон, отец исчез. И Хён Су с запозданием понял: она защищала его. Защищала от отца, воспоминаний о нём и его призрака!

– Отец, прошу, уходи. Я хочу просто жить. Жить дальше. Пожалуйста, уходи…

Хён Су сказал это отцу в ярком, с мельчайшими подробностями сновидении, когда Чжи Вон впервые поцеловала его. Сама. И До Мин Сок ушёл. По какой-то причине он отступил и оставил сына в покое. По какой? Хён Су не хотел думать об этом. И не думал.

В спальне завозился и что-то сказал Му Чжин. Хён Су прислушался, но хозяин квартиры, видимо, всего лишь на минуту проснулся и тут же снова захрапел.

Пару дней назад они ужинали в кафе: он, Му Чжин и Хэ Су, которая сообщила, что уезжает в Европу. Для Му Чжина это было ударом. После он долго не мог успокоиться, плакал, метался и искал утешения у брата девушки, которая, как он считал, бросала его.

Однако Хён Су не было жаль Ким Му Чжина. Не маленький. Переживёт. И дождётся Хэ Су. Ничего катастрофического не случилось. И сестру можно было понять: после всего пережитого она просто не была способна тут же строить какие-то отношения, ей требовалось время и расстояние, чтобы прийти в себя. Му Чжин ждал восемнадцать лет. Подождёт ещё. А Хэ Су к нему вернётся. Хён Су не сомневался в её чувствах к журналисту – её первой и единственной любви. Но сперва ей требовалось обрести себя, обрести истинную свободу. В том, что у неё получится, Хён Су тоже не сомневался и радовался за неё, в самом деле радовался.

Как там сказал Му Чжин? Всё вернётся? Он научится чувствовать по-настоящему? И выражать эмоции, как все вокруг?

Хён Су закрыл глаза и вдруг неожиданно для самого себя мечтательно улыбнулся. Это было бы… Это было бы подарком судьбы. Разве недостаточно она потешалась над ним и испытывала его? А ведь он действительно что-то чувствовал. Да, именно – чувствовал! При каждой встрече с Ча Чжи Вон. При мыслях о сестре. При разговоре о дочери… Значит, Му Чжин недалёк от истины: всё вернётся. Но как? Как?!

Перед отъездом в Барселону Хэ Су сказала ему странную вещь, которую сегодня за ужином, пусть и иными словами, повторил Му Чжин. Чтобы жить дальше, чтобы начать с чистого листа, Хён Су должен вернуться к себе настоящему.

А какой он – настоящий?

Кто мог знать об этом? Даже его «приёмные» родители, чьим сыном под именем Пэк Хи Сон он был пятнадцать лет, канувших в небытие, не могли подсказать ему и помочь. Пэк Ман У, не выдержав тяжести реальности, спрятался в безумии и находился в клинике для душевнобольных, возвращаясь в своём угасающем сознании всё дальше в прошлое. Спрашивать его было бесполезно: глядя прямо в глаза Хён Су, пришедшего поговорить с ним, он видел перед собой своего Пэк Хи Сона и без конца улыбался, бормоча бессвязные фразы.

А Кон Мин Чжа, столько лет игравшая роль его матери, а ныне сидевшая в тюрьме за все те злодеяния, что совершила с мужем и сыном, попросту не захотела описывать Хён Су то, каким он был на самом деле. Но зато сказала ему такое, от чего пелена с глаз Хён Су мгновенно слетела, словно сорванная ветром, – и он понял.

Он всё понял!

Не найдя ни у кого ответа на свой вопрос, Хён Су наконец-то осознал, что помочь ему обрести себя настоящего способен один-единственный человек на всём белом свете.

Хэ Су была права, но ошибалась в главном: этим человеком был вовсе не он сам.

========== 8. Белый сон ==========

– Надеюсь, пройдёт время – и наши воспоминания станут общими. И я смогу думать и чувствовать так же, как ты.

Всё возвращалось на круги своя. Ажиотаж в прессе утих, о До Мин Соке и его детях говорили всё реже. Хён Су уже вполне спокойно выходил на улицу, не опасаясь, что прохожие станут показывать на него пальцем или из-за угла выскочит какой-нибудь ушлый журналист. Хэ Су устроилась в Барселоне, освоилась там, и голос её по телефону раз от раза звучал всё жизнерадостнее и звонче.

Сам Хён Су наконец-то съехал от Ким Му Чжина и снял квартиру в районе Мапхо. Ему нравилось там, но он постоянно ощущал смутную тревогу, какой-то внутренний дискомфорт, причины которого объяснить себе не мог. Временами ему казалось, что он живёт не там, где надо, где его истинное место, как бы странно это ни выглядело. В такие дни он бродил по Сеулу, переезжая из района в район, разглядывал улицы, дома и прислушивался к ощущениям, но внутри ничего не отзывалось.

Когда он поделился своими мыслями с Му Чжином за стаканчиком соджу, тот, недолго думая, посоветовал ему присмотреться к району Кансу. И Хён Су, не докапываясь до причин, так и сделал. Но начать решил не с жилья, а с мастерской: руки скучали по металлу. Время от времени он брался за инструменты, однако всякий раз дело заканчивалось порезами и рулонами пластыря. А после того как ему наложили пару швов, Хён Су решил покончить с экспериментами и наконец-то открыть собственную мастерскую, где он устроит всё по своему вкусу и вернётся к работе.

Наверное.

Риэлтор, госпожа Нам, которую ему рекомендовал всезнающий и вездесущий журналист, предложила для экономии времени и общих усилий описать место, идеально подходящее под его запросы. И Хён Су, потратив каких-то полчаса, тут же выдал ей свои пожелания. Ему и выдумывать ничего не пришлось: он просто описал район, дом и мастерскую из своих снов. Потому что там ему нравилось. Там ему было уютно и спокойно.

Сны не оставили его. Хён Су видел их каждую ночь и почти смирился, поскольку изменить ничего не мог. Он только надеялся, что, когда обретёт свой уголок, займётся делом, сновидения оставят его и всё наладится.

Госпожа Нам и впрямь оказалась толковым специалистом. Она позвонила Хён Су через пару дней и назначила ему встречу в помещении, которое сдавалось в аренду с правом выкупа и в точности подходило под описание.

И вот он шагал по району Кансу, по его старой части, где традиционные ханоки тесно жались друг к другу, а малоэтажные новостройки гармонично вписывались в ландшафт и общую безмятежную картину. Хён Су шёл – и чувствовал давно позабытое умиротворение, словно действительно возвратился туда, где был когда-то счастлив. Насколько он вообще мог испытывать счастье…

Перешагнув сухой водосточный жёлоб, Хён Су поднял глаза и вдруг увидел странно знакомое ему место: опрятный маленький ханок под покатой крышей с широким козырьком. По спине словно пробежал ток. А ведь он был здесь, однажды точно был!

Тогда с неба лилась вода и шумно стекала с крыши этого самого дома. Хён Су помнил, как холодные тонкие струйки щекотали шею под воротником рубашки, заставляя поёживаться, а рядом заливалась смехом Ча Чжи Вон.

Очередной сон. Как многие в веренице ночных видений, которые Хён Су малодушно не находил в себе сил назвать воспоминаниями. В том сне, прячась от дождя, он никак не мог понять, почему Чжи Вон смеётся. Что могло так её радовать? Внезапный проливной дождь? Промокшие туфли? Слипшиеся от влаги волосы? Она была странной, ещё более странной, чем он. И Хён Су с недоумением смотрел на неё и слушал её звонкий смех, журчавший, как хрустальные ручейки над ними. Чжи Вон была солнечная и освежающая, как этот дождь, и вовсе не казалась расстроенной из-за непогоды.

– Повезло, как всегда: ливень на первое свидание!

Это он. Он, Хён Су, расстроил её. Наговорил ей грубостей и ушёл. Но слова Чжи Вон долго преследовали его даже после пробуждения.

– А может, ты ещё просто не понял, что любишь меня?

Эта фраза прозвучала сейчас в его ушах так отчётливо, словно Чжи Вон находилась рядом. Хён Су даже оглянулся, но он стоял под крышей один, а на глаза его наворачивались слёзы.