Страница 3 из 5
Есть одна глава, которую сейчас можно назвать «гендерной» – «Эмигрантские жены». Отдельная глава посвящена нашумевшему тогда казусу с самозванкой Анастасией. Другой очерк – «Борьба против СССР»: Белая Россия посылает свои отряды на советскую территорию (нашумевший случай с Борисом Савинковым, хотя автор анализирует не только эту, но и другие попытки возобновления Гражданской войны на советской территории).
Жанры меняются, перемешивается ностальгия с эпосом, не без иронии и гротеска: Эссад Бей принадлежит к другому поколению и эмигрантские зубры у него зачастую вызывают саркастическое отношение. Особенно достается лже – аристократам. Последняя глава «Белой России» – размышления автора о ее будущем. Каково же будущее страны, которой всего лишь двенадцать лет? Он приходит к заключению, что то поколение, которое живет в Советском Союзе, и нынешнее поколение Белой России никогда между собой не договорятся – слишком велика ненависть между этими двумя Россиями, но, предрекает он, установят сотрудничество их дети, которые будут изъясняться ни на языке коммунистов, ни на языке белогвардейцев. Эти следующие поколения ощутят себя представителями евроазиатской империи, они начнут сотрудничать, осознают свое величие и будут за него бороться…
Эссад Бей писал книгу для немецкого читателя: в русской культуре она осталась неизвестной. Да, и в Германии ее не успели толком прочитать: спустя полтора года после выхода ее сожгли на символическом костре, изъяв из книжных лавок и библиотек. Автор, в тот момент бывший в Америке, публично сетовал, что тупые немецкие власти не разобрались с антикоммунистическим пафосом книги, посчитав ее прославянской пропагандой. О «Белой России» вспомнили в Восточной Германии после падения берлинской стены: теперь ее антисоветизм оказался востребованным и в 1991 г. книгу переиздали в Лейпциге.
По нашему мнению, из произведений Эссад Бея на историко-политические темы сейчас только «Белая Россия» сохранила актуальное значение, будучи ярко выраженным и хорошо документированным свидетельством талантливого очевидца, сопричастного к «государству беженцев».
Перевод осуществлялся преимущественно по итальянской версии книги «L’armata bianca» (Milano, 1933), но сверялся с оригиналом – «Das weiße Rußland. Menschen ohne Heimat» (Berlin, 1932). Заметим, что в в 2005 г. Баку была сделана попытка ее перевода на русский (издательство «Нурлан»; переводчик не указан): ее автором обозначен Мухаммед Асад-бек[6]. Однако этот текст, без каких-либо комментариев, изобилует столькими ошибками и неточностями, что просто не «читабелен».
В 2020 г. вышло первое издание нашей книги[7]. Для настоящего переиздания мы пересмотрели перевод, снабдили его редкими иллюстрациями и именным указателем, добавили новые комментарии, перевод фрагмента из биографии Николая II и два обширных очерка наших коллег, а также расширили предисловие за счет уточненных биографических данных об авторе книги.
Своими ценными консультациями помощь оказали: Ильгам Аббасов (Баку), Андрей Барановский (Петербург), Сюзанна Браммерло (Гамбург), Андрей Корляков (Париж), Андрей Мановцев (Москва), Ханс-Юрген Маурер (Франкфурт-на-Майне).
Михаил Талалай,
Милан
Эссад Бей
Белая Россия
Люди без родины
I
Четыре тысячи против десяти миллионов
Молодой офицер-казак, из российского Генштаба, прибыл однажды в Туркестан, овладел там восточными языками, отрастил усы на китайский манер и в одежде проводника каравана пересек горы, леса и степи Афганистана, Индии и Восточного Туркестана.
Он зарисовывал все требуемые Генштабом планы, ночевал у костров кочевников, молился в мечетях, а его раскосые глаза запечатлевали холмы, тропинки и ущелья, по которым царская армия в один прекрасный день должна была вторгнуться в Индию.
Однако царская армия так и не показалась у врат Индии. На перевале Кабир по-прежнему живут потомки афригидов[8], под покровительством англичан. Напротив, вспыхнула Мировая война, и раскосые глаза казака, загоревшего на солнце и дослужившегося до генерала, увидели бесчисленные казачьи атаки в составе царских полков.
Лавр Георгиевич Корнилов, генерал от инфантерии, низкого роста, смуглолицый, с черными волосами, расчесанными на прямой пробор, с развитыми скулами, с редкими вислыми усами, побывал на всех фронтах в окружении личной охраны всадников из дикого Туркестана: он образцово выполнял свой долг, говоря как на родном языке, так и на языке пустынь – со своими конниками-текинцами.
Встреча Лавра Корнилова в Москве в 1917 году
Потом началась революция, распад армии и метеорическая слава адвоката Керенского. После ряда ложных шагов и разочарований Керенский назначил Корнилова главнокомандующим десятимиллионным войском.
Это была роковая ошибка адвоката-социалиста. Генерал с Востока решил прибрать к своим рукам бразды правления. Путь к власти ему преграждали социалисты, Керенский и Советы. Власть же для Корнилова означала продолжение войны, возобновление дисциплины, конец революции и установление воинского порядка над всей гигантской империей. Дабы добиться этого, Корнилов привлек к себе «дикую дивизию» из туземных казаков, несколько сотен отборных офицеров и георгиевских кавалеров.
С этими отрядами одним сумрачным июльским утром 1917 года[9] Корнилов оставил свой Генштаб в Могилеве ради захвата Петрограда, изгнания из него социалистов и восстановления порядка.
Официальная карьера главнокомандующего завершилась под Петроградом возле Сусанино. Против кавказских полков и батальона георгиевских кавалеров Керенский выслал объединенные силы молодой революции – матросов, вооруженных рабочих и интеллигентов. А также последнее средство; делегацию из кавказских священников и князей, которые должны были тет-а-тет убедить земляков не губить недавно обретенную свободу[10] ради Корнилова.
Умение кавказских мудрецов убеждать, а также «объединенные силы молодой революции» на этот раз оказались более удачливыми. Революция восторжествовала, и у врат Петербурга прервалась карьера Корнилова. Так завершился и идиллический период русской революции!
Этой победой Керенский разбил и самого себя. Большевики-победители, которых он сам подтолкнул к действию, почувствовали свою мощь.
Главнокомандующий десятимиллионной армии был арестован. Но очень скоро матросы, вооруженные рабочие и даже кавказская делегация отвернулись от Керенского. Министр-председатель, военный и морской министр демократической России, переодевшись медсестрой, бежал из Гатчинского дворца. Правительство до последнего защищали женщины в форме – знаменитый женский батальон. Бежал и генерал Корнилов, пусть и не в женском платье, и не под охраной вооруженных барышень. Ночью его вызволили из тюрьмы конники-текинцы. На низкорослой туркестанской лошадке, под защитой телохранителей он удалился от блестящей имперской столицы, охваченной убийствами и грабежами, а также затопленной кровью Москвы и от большевиков, выползших из подполья и устроивших генштаб за толстыми кремлевскими стенами.
Корнилов бежал на Юг, в Донскую область, в тихие казачьи станицы родного края. Старая Россия пребывала в хаосе. Большевики командовали в больших городах, селах, промышленных центрах. Для генерала они принадлежали, согласно выражению Троцкого, к четвертому измерению. Промышленники, писатели, офицеры, ученые, вся элита старой России, одним словом, вся буржуазия покинула территорию «Брест-Литовских предателей», оставив на произвол судьбы роскошные виллы, особняки, банки, заводы, полки, университеты. Сбежав на Юг, в край вольных казаков, на тихие берега Дона, в древнее русское Эльдорадо мужиков и казаков.
6
Азербайджанская версия имени Эссад Бей.
7
Исключительно в электронной версии, на ресурсе Ridero.
8
Династия царей древнего и раннесредневекового Хорезма (IV–X вв.), ведущая начало от царя Африга. – Здесь и далее прим. М.Г. Талалая.
9
Корнилов высказал свою программу по наведению порядка в России 25 июля (ст. ст.), однако выступление его войска на Петроград («Корниловский мятеж») началось 25 августа (ст. ст.).
10
В момент Корниловского выступления в Петрограде проходил съезд лидеров мусульманских общин, которые направились в Туземную дивизию «корниловцев» и общались с ней в течение часа: после этого кавказцы решили не воевать.