Страница 24 из 50
— Ничего, ничего, леди Маргарет, — успокоил ее наш лекарь, после того как соорудил деревянную колодку. — Жить будете.
Перелом был открытый, и, во избежание заражения, конструкцию надлежало снимать дважды в день и обрабатывать шов специальной мазью, а после накладывать чистую повязку.
Маргарет лежала на кровати в своей комнате и скалилась от боли. В тот момент я не могла не восхититься ею — бедная женщина испытывала настоящие муки, но держалась и даже сохранила свое обычное чувство юмора.
— Насколько все плохо? — спросил Ричард, когда мы втроем оставили ее отдыхать на попечении моей верной Брайди.
Он явно нервничал, хоть и не показывал этого, но я знала, как сильно Ричарда был привязан к старшей кузине.
— Могло быть и хуже, господин. Переломы дело, конечно, опасное, но в данном случае я уверен, мы сможем избежать трагических последствий. От вас же требуется обеспечить ей покой и надлежащий уход.
На практике это оказалось трудно. Маргарет, с ее неумной жаждой деятельности, уже через две недели, когда боли утихли, стремилась вернуться к делам, и один раз мы даже поссорились по этому поводу.
— До чего же ты несносна! — в сердцах крикнула я, застав ее на конюшне.
Маргарет вычесывала гриву своей любимицы, гнедой кобылы.
Она души не чаяла в этой лошади и лично следила за ней, не доверяя конюху, который, между прочим, прекрасно справлялся с обязанностями.
— Ну, уж это не твое дело, Элизабет, — так же разгневанно бросила она. — Будь твоя воля, ты бы и вовсе заперла меня в комнате.
— Чувствую, именно это мне и придется сделать. Хочешь заработать гангрену и остаться без руки?
— Ступай-ка лучше в дом и займись вышиванием, дорогая, — посоветовала она и собралась вернуться к своему занятию, но, развернувшись, ударилась больной рукой о стену денника и взвыла от боли. — Вот, дьявол!
Набожный конюх, услышав ругательство из уст хозяйки, торопливо зашептал молитву.
— Проклятье, Маргарет! — я подскочила к ней. — Оставь это. — Я забрала у нее лошадиный гребень. Идем в дом.
Золовка не стала противиться и, морщась от боли, взялась здоровой рукой за мою руку. Мы поковыляли к дому. Кое-как поднялись по лестнице, после чего я уложила Маргарет в кровать.
Пришло время очередной перевязки. Бережно сняв колодку, я размотала повязку, и с облегчением обнаружила, что рана на месте снятых вчера швов не разошлась. И все же следовало пригласить лекаря для осмотра. Брайди вызвалась ехать к нему, благо жил он всего в паре миль от Фитфилд-Холла.
— Можешь взять мою лошадь, — разрешила Маргарет.
Мы со служанкой удивленно уставились на нее. Золовка всегда отличалась щедростью, но свою любимицу не доверяла никому.
— Быстрее нее кобылы нет, — добавила она. — Хотя, я не вижу в этом никакой необходимости.
— Ради всего святого, прекрати, — я протянула ей кубок подогретого вина. — Ты уже и так наломала дров своим упрямством.
Возможно, не следовало говорить с ней в таком тоне, ведь Маргарет была старше меня и долгое время являлась негласной хозяйкой дома, но я искренне полюбила эту женщину и беспокоилась о ее здоровье.
Брайди ушла. Обыскав ящики, я обнаружила, что бинтов осталось ровно на одну перевязку, а, значит, нужно где-то раздобыть еще. Ричард был в отъезде и, судя по всему, дела его опять были связаны с «отступниками», так что решение этой проблемы легло на мои плечи. За две недели я вынесла с чердака целую гору старого тряпья, служанки прокипятили его и разрезали на широкие ленты.
— Отдыхай. Я скоро вернусь.
Лезть на чердак было бессмысленно — от половины хлама, я избавилась еще до Нового Года, а то, что осталось уже пустили в дело.
— В подвале полно старых вещей, — подсказала Анна.
— Ты была там?
Падчерица покачала головой:
— Отец не разрешает. Говорит, что там все прогнило, и можно сломать ноги.
Мне он сказал то же самое. До сего момента, покуда не было нужды, я и сама не рвалась в подвал, тем более, что положение хозяйки дома требовало моего участия во всех делах, и на глупые приключения не оставалось времени.
— Что ж, значит, буду осторожной.
Сразу после свадьбы Ричард выдал мне связку ключей от всех закоулков Фитфилд-Холла, кроме одного, но я догадывалась, где он может храниться.
Я не имела привычки копаться в чужих вещах, даже если это были вещи моего мужа, но Ричард уже третий день, как был в отъезде, и вернуться должен был лишь к вечеру. Рассудив, что то, о чем он не узнает, ему не повредит, я поднялась в кабинет и почти сразу обнаружила ключ на столе, среди бумаг. То, что он лежал на видном месте, говорило о том, что Ричард не допускал мысли, что жена станет шарить в его бумагах. Я быстро отогнала муки совести. Будь муж здесь, я бы, конечно, сама попросила у него ключ. И, дабы окончательно успокоить себя, пообещала, что вечером все ему расскажу.
— Можно мне с тобой? — попросилась Анна, когда я спустилась вниз.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Учитывая неумную энергию падчерицы, риск получить еще одну раненую героиню в довесок к Маргарет, возрастал как минимум вдвое.
— Я ни разу там не была, — Анна принялась дергать подол моего платья. — Пожалуйста, Лиз, ну пожалуйста! Обещаю, что всегда буду вовремя ложиться спать, а за ужином съем полную тарелку.
— Даже гусиной печени с капустой? — уточнила я, зная ее нелюбовь к этому блюду.
— Да, да! Даже печени! — заверила она, подпрыгивая от нетерпения. — Только возьми с собой.
— Ну, хорошо, — вздохнула я, сдаваясь маленькой искательнице приключений. — Только от меня ни на шаг, иначе поставлю на горох.
— Пффф…. — фыркнула Анна, — ты постоянно этим грозишься, но никогда не выполняешь, — засмеялась она.
Что верно, то верно. Всякий раз, после очередной ее проделки, я собиралась как следует наказать проказницу, но жалость брала верх, вспоминая, как Эбигейл заставляла меня на рассыпанном по полу горохе и читать «Отец нас Всемогущий», покуда язык не онемеет и колени не сотрутся в кровь.
Впрочем, на сей раз Анна послушно держалась за моей спиной. Боялась. В подвале действительно было жутковато — когда я открыла тяжеленную дверь, снизу потянуло плесенью и еще чем-то сладковатым, отдаленно напоминающим запах храмовых свечей, но затхлость все равно брала верх.
— Подай лампу.
Освещая путь, я начала осторожно спускаться. Сверху капала вода, и на ступенях тут и там образовались лужи, отчего камень стал скользким.
— Держи меня за руку.
Анна даже не стала возражать. Она взволнованно дышала, но совершенно очевидно была вдохновлена нашим маленьким приключением.
Наконец, мы спустились до самого низа и оказались в большом помещении. Точные его размеры определить было трудно, но, судя по разносящемуся эху шагов, они были внушительными. Дрожащий свет масляной лампы выхватывал из темноты покрытые плесенью стены и несколько ящиков вдоль них. Осмотревшись, я заметила четыре закрепленных металлическими прутами факела.
— Думаю, не помешает добавить света.
Ричард уже показывал мне подвал, но наша экскурсия получилась короткой, и ничего особенного в тот раз я не увидела.
Мы зажгли факелы. С прошлого раза здесь ничего не поменялось, только теперь внимание мое было приковано к ящикам и сундукам, где могло найтись что-нибудь подходящее для бинтов.
— Если уж вызвалась со мной, помогай искать, — сказала я, открывая тот, что был ближе ко мне.
Внутри оказалась старая посуда и сломанные безделушки. Отметив про себя, что малахитовая статуэтка неплохо смотрелась бы на каминной полке в кабинете, я положила ее обратно и продолжила поиски. Сейчас меня бы куда больше обрадовала старая рубаха или изъеденное молью платье.
Во втором сундуке обнаружилась гора макулатуры — полуистлевшие приходно-расходные книги, письма и уже не имевшие никакой ценности документы. Да уж, может, не стоило так радикально избавляться от старой одежды на чердаке?
— Анна? — покончив с третьим сундуком, я обнаружила, что девчонка исчезла. Ох, и устрою же я этой ей! — Анна!