Любовь и предубеждения

За эти дни, что Лии не было, многое в нем переменилось. Он не имел возможности видеть ее и общаться с нею. Скучал и волновался за то, как она там. Иногда ему казалось, что она могла по долгу службы попасть в беду и погибнуть, иногда он выдумывал себе, что она в отпуске встречается с мужчиной, и он может быть ей близок. Все это разрывало ему сознание, будоражило все внутри. Он много думал о том, чтобы это все могло означать, и пришел к заключению, что это и есть любовь, которой он так искал. Любовь, как оказалось, причиняла боль. Не видеть любимого человека, не знать, где он и что с ним происходит, было чем-то невыносимым. Страдания причиняли реальную боль, ему хотелось поскорее все прояснить, чтобы боль прошла. Он не смел надеться на положительный исход, боялся ответов, которых искал. Но молчать ему казалось более не возможным. Он надеялся, что даже при самом худшем исходе ясность позволит ему успокоится и перестать мучиться сомнениями и страдать.

– Вы пришли, – встретил ее его взволнованный голос.

– Да, – тихо ответила она.

Почему-то внутри нее все клокотало.

– Я много думал о Вас в эти дни, – начал Эдвард. – Эти несколько дней мне показались мучительной вечностью. Я не смогу дальше жить, если не спрошу Вас.

Он замолчал, и в воздухе повисла тишина.

– Я Вас не понимаю, – ответила она.

– Я извожу себя, уже не в силах привести мысли и чувства в норму. Боюсь, моя речь покажется Вам сумбурной. Дар красноречия, кажется, покинул меня. Но я должен Вам сказать. И надеюсь Вы поймете меня… – Он сделал небольшую паузу. – Я люблю Вас. Вопреки общепринятому мнению, вопреки голосу рассудка и желанию моей семьи, прошу Вас прекратить мои мучения. Будьте моей женой.

Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. На подобный исход событий Лия рассчитывать не могла, но и сейчас не могла не услышать, что к подобному решению он пришел вопреки голосу рассудка.

– Я не думаю, что могу ответить Вам взаимностью, – ответила она.

– И это Ваш ответ? – он явно ожидал более любезного объяснения и был обескуражен.

– Да, а на что Вы рассчитывали? – ответила она.

– То есть, Вы отказываете мне? – уточнил он.

– Да.

– Тогда почему Вы это не сделали в более деликатной манере?

– Может быть, потому, что Вы это сделали вопреки голосу рассудка. Вы правы, любить меня – это безумие. Поэтому, когда чувства уступят свои позиции разуму, Вы поймете всю абсурдность этого предложения.

– Вы думаете, я шучу? Неужели Вы не видите, что со мной происходит? – его голос дрожал, но в нем наконец появилась сталь.

– Я думаю, что Ваша семья не одобрит Ваш выбор, и очень скоро Вы и сами разочаруетесь в нем, – она старалась быть как можно убедительнее.

– Вы играете со мной? – его голос снова дрогнул.

– Non, c'est une expérience16, – сказала она по-французски.

Он оцепенел. Она говорила по-французски, а значит, все ранние разговоры с отцом и другом были ею поняты. Он невольно испытал угрызения совести. Одновременно ему стало и стыдно, и страшно. Он не знал, как продолжить разговор. А ее решительный взгляд говорил, что на этом она готова поставить точку. Только ясности, которой он так хотелось, не стало, а напротив, стало все еще более не понятно и запутанно. Ведь возможно, в ней говорило ущемленное самолюбие. Ведь, все те его обидные слова предназначались не ей, и должна же она понимать, что причин так говорить у него было достаточно. Но в следующую секунду он подумал об обратном. Он, человек из высшего общества, делает ей предложение, а она, вместо того чтобы обрадоваться такой счастливой случайности, бестактно отказывает, проявляя всю свою спесь. «Любая на ее месте была бы счастлива», – подумал он. Ее горделивость задела его.

– Что бы я ни сказал, Вы не измените своего решения, – начал он, после некоторой паузы. – Я задел Вашу гордость. А Вы думаете, меня должен был обрадовать союз с женщиной более низкого происхождения? – попытался оправдаться он.

Лия вспыхнула, и все ее самообладание в миг улетучилось.

– С первого дня я увидела все Ваше высокомерие, надменность и заносчивость. Вам безразличны чувства других людей, потому что Вы на них не способны. Будь Вы последнем мужчиной на этой земле, я и тогда не согласилась бы выйти за Вас.

Все это Лия выпалила на одном дыхании.

Эдвард молчал. Он сделал шаг вперед, будто намеревался что-то предпринять, но остановился и как скала навис над ней. От близости они снова загорелись, жар волной прокатился по всему телу. Но разум брал верх, и самообладание возвращалось.

– Прошу меня простить, мадам, что доставил Вам столько беспокойства, – выговорил он напоследок и, развернувшись, пошел прочь.

А Лия еще долго не могла прийти в себя и вернулась в спальню лишь через час.

Она была уверена, что завтра ее снова переведут из охраны Эдварда в охрану какой-нибудь из сестер, но этого не случилось. Они каждый день вынуждены были встречаться и бросать друг на друга уничижительные взгляды.

Лия понимала, что союз с Эдвардом невозможен, и потому старалась гнать прочь мысли, сомнения, которые временами появлялись в ее голове. И вообще приходила к выводу, что ей не стоит и вовсе думать о нем.

Через пару дней они оба забыли о неприятном разговоре в саду, но к общению не вернулись. Эдвард держался в стороне, а Лия была этому только рада. Жизнь потекла своим чередом, но вдруг мир перевернула неожиданная печальная новость. Как-то вечером Лии позвонил сослуживец и сообщил ей неприятную новость: Скай была тяжело ранена во время одной из военных операций и лежала в госпитале в тяжелом состоянии, шансы на спасение были очень невелики. Эта новость совсем выбила Лию из колеи, она никак не могла собраться, все время ходила понурая и печальная. Под глазами у нее залегли тяжелые тени, а весь внешний вид говорил о том, что она сильно переживает. При всем при этом ей приходилось ходить на службу и стараться держать себя в руках, в то время как хотелось залечь под одеяло, свернуться калачиком и заплакать. Она позволяла себе поплакать по ночам, и утром это все отражалось на ее лице.

В один из дней Лии пришлось поехать с Эдвардом на заседание акционеров одной из крупнейших промышленных корпораций, соучредителем которой он являлся. Когда они возвращались назад, Эдвард попросил Лию сесть к нему в машину. Лия не могла отказать, это выглядело бы подозрительно, а когда села в машину, поняла, что они там оказались вдвоем. Впереди сидел водитель, и Эдвард сразу закрыл стекло, разделяющее их с водителем.

– Вы выглядите очень печальной, – заметил он, когда машина тронулась.

Лия молчала, ей не хотелось рассказывать о своих бедах.

– Что-то произошло, – настаивал он.

– Неприятности, – сухо ответила Лия.

– Я могу чем-то помочь? – предложил он.

– Вряд ли, – ответила она.

– Может, все-таки поделитесь? Будет легче, – настаивал тот.

– У меня близкую подругу ранили, – сказала она, понимая, что это не та информация, которую стоит скрывать.

– Скай? – спросил он.

– Да, – она не смогла сдержать слез, и по ее щеке покатилась слеза.

– Вы плачете? – заботливо спросил он.

– Это, это так, – попыталась оправдаться Лия и, отведя в сторону лицо, утерла предательскую слезу.

– Она в тяжелом состоянии? – продолжал настаивать на подробностях Эдвард.

– Да, требуется переливание крови, а у нее редкая группа, и нужна сложная операция. Она дорогая и не может быть проведена в государственной клинике.

– Это очень плохо, – заметил тот.

Дальнейшую часть дороги они ехали молча. Лия переживала, как там Скай, а Эдвард продумывал план помощи.

Через несколько дней Лию разбудил неожиданный звонок. Это была Скай.

– Привет, подруга, я, кажется, пришла в себя, – начала та, – и первым делом решила позвонить тебе. Думаю, ты места себе не находишь.

– Как я счастлива, это самая лучшая новость за неделю! – всхлипывая от счастья, залепетала Лия. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание от неожиданно нахлынувшей радости.

16

Нет, это что-то вроде эксперимента.