Вурдлачка

Постепенно я начала общаться и с одногруппниками. Правда, этому предшествовало несколько событий. А именно наступил третий день обучения в обновленной академии. Как и обещал, Диралан Зоран дал нам в начале пары самостоятельную работу, которую я с треском провалила, сдав чистый листок. У меня банально не получилось написать. И как чистый, заляпанный кляксами.

Честное слово, я пыталась, но у меня ничего не вышло. Перо выскальзывало. Строчки прыгали и двоились. Преподаватели зорко следили, чтобы студенты не списывали. Если на физической подготовке после истории я еще как-то держалась, то после обществоведения впала в уныние. Снова замкнулась в себе.

Следующий день принёс некоторое облегчение: на лекции по общей травологии я успешно ответила на вопросы. Профессор Зелини опрашивала нас устно, поэтому мне удалось отличиться. На практическом занятии у меня было лучшее зелье от ушибов, приготовление которого изучали сегодня. Хуже дело обстояло с обществознанием. За отпущенное время на уроке я не успела написать ответ.

Так продолжалось неделю. Попытки сестры и Таисы хоть немного приободрить не дали никакого результата – я ходила мрачнее тучи. Окончательно добила меня самостоятельная по истории, когда я в очередной раз сдала пустой листок в конце урока. Глаза застилали слезы, в ушах шумела кровь. Мне представлялось, что едва покину кабинет, как ребята из группы начнут упрекать в глупости и потребуют моего отчисления из-за неуспеваемости. Пустые листки давно уже занизили рейтинг группы.

Я настолько погрузилась в грустные мысли, что не сразу услышала голос профессора Зорана, окликнувшего меня. Ему пришлось несколько раз меня позвать, когда я услышала его.

– Серова Диона!

Я вся скукожилась, стоило обернуться к преподавателю. Проходившие мимо одногруппники бросали на меня укоризненные взгляды. Наш рейтинг падал. Шансы на поездку в Великоград таял на глазах. Причём все старались, учили, отвечали правильно, а рейтинг не поднимался. Он поднимался, но не так, чтобы мы выбились в заветную тройку.

А что я могла поделать? Как справиться с неизвестной хворью?

– Лапушка, что случилось? – участливо поинтересовался он, глядя на меня поверх оправы очков. – Из-за чего глаза на мокром месте? – спросил преподаватель, беря мой чистый листок.

– И-извините, – утёрла я нос рукавом.

– Какие события помешали Древним осуществить вторжение раньше? – спросил меня Зоран.

– О готовящемся вторжении предупредила калика перехожая. Её звали Лельсин. Произошло это в первую годовщину возвращения вурдов в Единый мир, посвящённую открытию прохода из Нижних миров в Срединные, – ответила я его словами, которые запомнила с прошлой лекции.

– Поразительно! – воскликнул профессор. – Но почему вы сдали чистый листок? – он положил мою работу на стол передо мной. – Я не понимаю. На уроках вы отвечаете. Ваши ответы самые полные.

Вот и настал тот момент, которого я страшилась. Он снился мне в кошмарах и представлялся совсем иначе. Оттягивать разоблачение не имело смысла.

– Я не умею читать и писать, – призналась я, и слёзы потоком хлынули из глаз.

Конец. Теперь меня выгонят с позором из академии.

– Полноте, Диона, – подвинув стул, учитель по истории усадил меня на него. – Вы умная и способная девушка. Профессор Зелини не может на вас нарадоваться. Впервые ей встретилась такая талантливая ученица. Знаете, как она вас нахваливает! – воскликнул Зоран.

Меня похвалили? Профессор надо мной не смеётся? Он меня утешает?

Всю свою долгую жизнь я буду благодарить Диралана Зорана за то, что не оттолкнул меня, а наоборот, поддержал в трудную минуту. Не выгнал, а протянул руку помощи.

Я оторвала взгляд от пола, подняла голову и встретилась с внимательным взором преподавателя. Зоран смотрел на меня с участием. Наверное, именно его чуткость сподвигла меня раскрыться. Я рассказала о том, как училась читать и писать, что из этого ничего не получилось. Как додумалась всё запоминать на слух. С первого раза. Правда, для этого пришлось потренироваться, зато теперь могу воспроизвести всё, услышанное когда-либо, слово в слово.

Профессор Зоран слушал моё признание, не перебивая. Он качал головой и сильно удивился, когда я повторила отрывок из его вводной лекции.

– Хотя зачем я вам это рассказываю? – вслух произнесла я. – Всё равно ведь выгоните.

– Э-хе-хе, лапушка, – похлопал преподаватель меня по плечу. – Не спеши прощаться с академией. Знаешь ли, я лично знаком со Златогарой Стратилат, – тут он замолчал, видимо, давая мне возможность проникнуться уважением к озвученному имени, но я его, увы, не знала. – Это ректор Великоградского университета. Так вот, госпожа Ректор любит трудные случаи. И если ты попадёшь к ней, она непременно поможет тебе.

– Но как я к ней попаду? У меня нет денег даже чтобы добраться до Великограда.

– Забыли про конкурс, Серова?

– Нет. И тут-то я как раз мешаю своей группе выиграть приз.

– Я поговорю с преподавателями, объясню ситуацию, думаю, мы сможем принимать от тебя устные ответы вместо письменных.

– Да разве ж другие пойдут на такое? – возразила я, но в душе загорелся огонёк надежды. Кровь забурлила. Я даже подалась вперёд, ближе к Зорану.

– Пойдут-пойдут, – заверил профессор. – Понимаете ли, Диона, позвольте мне к вам обращаться по имени, да, вы не можете читать и писать. Однако вы нашли способ компенсировать это неумение. Замечу, что с первого раза запоминают только иллюзионисты, разумники и мыслители. Вы не принадлежите ни к первым, ни ко вторым, ни тем более к третьим. Вы смогли сохранить свой секрет довольно долго, но при этом не забывали учиться. Кроме того, Зелини не позволит отчислить вас. Она за вас уже заступилась. Так что, как только откроется причина вашего, х-м, отставания от других, Нинон сразу же возьмёт вас под своё покровительство.

Выходила я из аудитории в самом приподнятом настроении. Не верилось, что профессор не поругал, а успокоил и вселил надежду в сиротку.

Сестра и Таиса уже ждали меня в столовой. На их лицах застыло беспокойство. Когда же я им передала разговор с преподавателем, то они расслабились. Мы с большим аппетитом пообедали.

В тот день силоведение я тоже завалила, но кабинет покидала с решительным настроем, несмотря на то, что заработала недовольный взгляд от Семьдесят Четвёртой. Её неодобрение не сломило боевого духа. Всё-таки слова Зорана возымели эффект. Я готова была бороться за своё место в академии.

***

Особое отношение преподавателей не укрылось от внимания сокурсников. Одногруппники, как только за день мы получили наивысший балл (на письменные вопросы я отвечала устно учителям), завалились в нашу с Ри маленькую комнатку. Пришлось им рассказать о своей проблеме. Точнее, этим занялась сестрёнка.

– Мы заметили, что у тебя проблемы,– заявила Мира, – но не думали, что всё так плохо. Извини, что плохо думали о тебе.

– Мы думали, что ты бунтуешь против новой системы, показываешь свой характер, – добавил парень по имени Малик. Он прослыл у нас шалопаем, подстраивал различные шутки над студентами и пару раз над профессорами, иногда препирался с преподавателями, но всегда блестяще отвечал на уроках.

Я покачала головой на его замечание.

Ребята меня не бросили. Они составили график, когда и что каждый из них будет читать, если задаётся материал на самостоятельное изучение. Никто не отлынивал. Все старались мне помочь. В свою очередь и я оказалась незаменимой. Так, например, если кто не успевал записывать лекцию, то ребята знали, что могли спросить у меня. Никому из них я не отказывала.

– Если из группы вылетит студент за неуспеваемость, то мы сразу опустимся на последнее место в рейтинге, – объяснила наша староста рвение ребят.

И я была им очень благодарна за поддержку. Пусть основой для их помощи послужила банальная корысть, личное желание – посещение Великограда, знаменитого города, где произошло немало исторически важных событий нашего мира, но благодаря этому я почувствовала себя частью студенческого сообщества. Отверженность уступила место сопричастности.