Пепел

– Э… стоп, со мной вместе? Он в курсе насчет третьего колеса?

– Да, я сказала, что ты моя незаменимая бэйба, и ему придется смириться, – усмехнулась Наташка.

– Мне его уже жаль.

– Ой, не будь такой скучной, а то твой упакованный мальчик от тебя сбежит.

– Он не мой! – возмутилась я, краснея. Перед глазами моментально всплыла Витина улыбка, а губ словно коснулось его горячее дыхание. Сердце заметно зачастило от воспоминаний.

– Это временно, – хмыкнула самодовольно Краснова.

Обсуждать Шестакова мы не стали, потому что Нате уж больно хотелось поделиться историей про свое «волшебное» знакомство и новую любовь. Как оказалось, парня звали Валёк, учился он на втором курсе университета, где-то подрабатывал, только не ясно где, и, конечно, был без ума от моей подруги. Познакомились они случайно: она переходила дорогу и чуть не попала под машину. Валёк геройски спас Краснову, а взамен попросил ее телефончик.

Порой мне казалось, что Наташка точно могла бы стать героиней женских романов. Такая разнообразная бурная жизнь.

Зато когда мы оказались напротив пиццерии, я уже не была так спокойна.

– Привет, – хрипловатым голосом поздоровался парень, чмокнув Нату в щеку. Он поджидал нас у входа в заведение, кутаясь в кожаную куртку. Внешне парень не выглядел доброжелательно: высокий, худощавый, коротко стриженный, с выбритыми висками и татуировкой под глазом. На английском там было выбито слово «удача». Острые черты лица, тонкие губы и взгляд, от которого бегали мурашки по спине, не предвещал ничего хорошего.

В голове набатом стучало «надо делать ноги».

– А это моя бэйба – Рита, – произнесла Краснова, жестом показывая на мою скромную персону. Я поправила очки указательным пальцем и постаралась улыбнуться, хотя улыбаться вообще не хотелось. От Валька веяло чем-то зловещим.

– Ну… – он прошелся по мне брезгливым взглядом, словно оценивал по пятибалльной шкале и выбрал однозначную единицу. – Приятно познакомиться, бэйба Рита.

– Взаимно, – ответила, прочистив горло.

– Пойдемте? – спросила Наташка, открывая дверь в кафе.

Мы вместе вошли в пиццерию, выбрали столик возле окна. Заведение было довольно уютным – в теплых кремовых тонах и с приглушенным светом. В воздухе витал запах выпечки, из колонок лилась лирическая спокойная музыка, да и посетителей было не очень много: всего несколько столиков заняты.

Пиццу заказали одну на всех, а вот напитки каждый выбирал сам. Я пробежалась быстро по меню, цены доступные, и даже на мои скромные деньги можно было что-то купить. Правда, ни еда, ни уютная атмосфера не смогли склеить беседу. Валёк почти не разговаривал, больше разглядывая Наташку или официанток, а мне, в принципе, было сложно поддерживать диалог – я чувствовала себя лишней. Зато подруга трещала без умолку. Собственно, она и спасала ситуацию в одиночку.

Когда под конец мы начали расплачиваться, и я вытащила свои несчастные двести рублей, мысленно поблагодарив мать за щедрый подарок, Краснова запротестовала. Я видела, как напрягся Валёк и как старательно пытался не подать виду, что ему не особо хочется выступать в роли спонсора вечера. Но в итоге он сдался под натиском Наташки, однако посмотрел на меня таким взглядом, словно накормил голодающего в Африке, и за это ему требовалась премия года.

Меня подмывало всучить деньги. Ненавижу быть должной!

Уже позже, когда они проводили меня до двора, а сами удалились под грибок на детскую площадку, я почувствовала, как под ребрами кольнуло. Это походило на тревогу, предвестник беды. Но я отмахнулась от плохих мыслей, старательно запихивая их куда подальше.

Это просто парень, пусть и странный.

Уверена в этом.

Глава 31 - Рита

Засыпала я с тяжестью на сердце, все не могла выбросить из головы нового ухажера Наташки, думала даже написать ей, поделиться тревожным чувством. Но когда зашла в телегу, подруги не оказалось в сети. Я набирала сообщение, затем стирала, все казалось, мои предрассудки звучат странно. Возможно, дело просто во мне, а не в этом Вальке.

В итоге я старательно задвинула свои переживания на заднюю полку.

А утром меня подловила мать. Я натягивала куртку в коридоре, пытаясь застегнуть замок, что вечно заедал. Она неожиданно выросла в проходе, облокотившись спиной о стенку. На лицо ее скользнула виноватая улыбка.

– Что такое? – спросила, выпрямляясь.

– Да ничего, просто хотела узнать, как дела, как в кино сходили с Наташей.

– Нормально, – сухо ответила я, разглядывая маму с неподдельным удивлением: такие вопросы в нашей семье редкость.

– Она немного ветреная девочка, не стоит брать с нее пример, – выдала мать, поджав тонкие бледные губы. Образ монашек у нас, видимо, в крови, или же папа настолько постарался. Женщина, которая сейчас стояла напротив, выглядела не просто серым пятном в квартире, она была практически невидимкой. Сальные волосы завязанные в небрежный пучок, впалые глаза без толики косметики, даже этот халат до пят ее ужасно старил. А ведь когда-то мама была красавицей, на нее заглядывались прохожие мужчины. Только было это очень давно – в прошлой жизни.

– Это ее право, ты или кто-то еще не можете осуждать Нату за выбор, – ответила, поднимая рюкзак с пола.

– Я и не осуждаю, просто переживаю за тебя. Отец, он… – мать помялась, переступив с ноги на ногу. – Он сказал, что видел тебя с Витей. Вы, правда, общаетесь?

– Мы сидим за одной партой, – честно призналась я, не сводя глаз с родительницы. Ее губы разомкнулись, зрачки чуть расширились, словно там загорелся тревожный огонек.

– Риточка, пойми, для твоего отца…

– Мам, давай не будем? В этом мире не все крутится вокруг психологической травмы папы. Странно, что ты этого не понимаешь. А что касается Вити – ты видела меня в зеркало? Отец постарался, чтобы ни один парень не подошел ко мне, обходил за километр. И Витя не исключение. Уж такие, как он, с такими как я не водятся!

– Я понимаю, тебе тяжело, но нам с отцом и Мотей тоже непросто.

– Да, – кивнула я, тоскливо улыбнувшись. – Всем непросто, главное об этом не забывать.

Мать ничего не ответила, позволяя мне покинуть квартиру и закончить этот абсолютно непонятный диалог. Порой взрослые, кажется, сами не понимают, чего хотят от жизни, своих детей и будущего. По крайне мере, моя мать явно была из этой категории. Иного объяснения ее неожиданного всплеска заботы я не видела.

В школе ситуация, кстати, тоже стала более спокойной. Бойкот потихоньку сходил на нет, меня иногда замечали в классе, но продолжали обходить, отворачиваясь. Собственно, я и не жаловалась, плыла себе спокойно по течению, отсчитывая дни до возвращения Вити.

Разговоры об их разрыве с Аленкой, в отличие от моей персоны, все еще оставались горячей темой. Кто-то даже предположил, что Шестаков вернется и ребята помирятся, хотя одноклассницы, да и многие другие девчонки явно желали другого. Откровенно говоря, я тоже тайно мечтала, чтобы Витя не кинулся Смирновой на шею по возвращению. Видеть их вместе было больно, порой даже невыносимо.

Ну и надежда, что разрыв связан со мной, грела сердце. Я, конечно, понимала, это может быть банальным совпадением, не позволяла себе особо окунаться в розовые грезы, но и не думать об этом не могла.

В воскресенье даже промаялась бессонницей, все казалось, просплю утро понедельника, опоздаю в школу. Поэтому когда встала в шесть утра и на цыпочках прокралась в ванну, чуть не упала – под глазами были приличные синяки. Пришлось прибегнуть к подарку Наташки, который я прятала под кроватью. Отец не разрешал краситься, да в этом и смысла особого не было, но сегодня почему-то хотелось выглядеть чуть лучше обычного.

К счастью папа с ночной смены приходил всегда после моего ухода в школу, плюс и мать еще спала. Поэтому я смело принялась работать над своим личиком. Намазалась кремом, потом растерла тональник в надежде избавиться от следов недосыпа. Однако вместо свежести получилась бледность. Постаралась наложить светлые тени, едва заметные, но и они не придали какой-то яркости. Хотя глаза однозначно стали казаться выразительней.