Пепел

Плюнув на все, убрала косметику, заплела косу и подкрасила блеском губы. А потом посмотрела на себя в зеркало, свои широкие одежды и громко вздохнула: такой облик ни одна косметичка не спасет.

Махнув рукой на старания и хорошее настроение, я, не дожидаясь пробуждения матери, убежала в школу. На часах было только семь утра, можно не спешить, но морозный декабрьский ветер заставил ускориться. Так что залетела я в пустую школу почти за сорок минут до начала уроков. Поднялась на свой этаж, дернула ручку кабинета, а там никого – дверь заперта. Пришлось плестись к подоконнику.

Кинув рюкзак, я принялась ждать, когда появится Наталья Егоровна или техничка. Молча смотрела вдаль, на школьный двор, замечая, как с неба начал срываться снег. Первый, на минуточку, едва заметный. Протянуть бы ладонь, поймать маленькую снежинку, загадать желание. В детстве я верила: мечты сбываются. Жаль, что мы так быстро взрослеем, а мечты с годами перестают сбываться по щелчку пальцев.

В пустом коридоре послышались шаги, но я не обратила на них внимания, продолжая смотреть в окно.

– Меня ждешь? – прошептал неожиданно томный мужской голос возле моего уха, щекоча дыханием кожу. Я моментально сжалась, повернула голову и встретилась глазами с Витей. Его немигающий взгляд вмиг потемнел, словно наливаясь неподдельным интересом.

А потом он нагло, бесцеремонно, абсолютно нелогично чмокнул меня в щечку, заставляя густо покраснеть.

– Э-это что за д-дела? – заикаясь, спросила я. Мы стояли очень близко друг к другу, настолько, что мне передавалась исходящая прохлада от Шестакова, будто сам ветер касался моего тела.

– Неправильная реакция, Романова. Не понял, ты меня не рада видеть что ли? – его бледно-алые губы растянулись в теплой улыбке. Сердце у меня сжалось, оно явно пребывало в шоке вместе со своей хозяйкой. Хотя нет, оно превращалось в лужицу от столь прямого, пронзительного взгляда Вити.

– Не припомню, чтобы мы с тобой были в «таких» отношениях.

– Согласен, но это поправимо.

– Ч-что? В смысле? – я открыла рот, пытаясь сообразить, на что он намекает. В этот момент Шестаков нагло скользнул мне в карман юбки, вытащил оттуда мобильный и начал там что-то кликать.

Я окончательно опешила.

– Какой пароль? – спросил он, переводя взгляд с телефона на меня.

– Ты не думаешь, что…

– Пароль, Рита, пароль.

– Шестаков! – прикрикнула я, задыхаясь. По венам полился кипяток, я окончательно растерялась. А он продолжал улыбаться, смотреть так, будто между нами нечто большее, будто мы друг для друга особенные.

– Предлагаешь мне письма тебе писать? – усмехнулся Витя, его взгляд скользнул по моему лицу, останавливаясь на губах. Кожа вспыхнула, словно от ожогов. Я смущенно попятилась, разглядывая этого наглеца исподлобья.

– Четыре, – прошептала себе под нос, не особо отдавая отчет своим действия. – Пять, двадцать один.

– Простенько.

– Алена ревновать не будет? – спросила, поджав губы. Витя наклонился, замирая буквально в сантиметре от моих губ. Сердце сжалось в тугой комочек, мне вдруг до ужаса захотелось улыбнуться, а еще податься вперед – к Шестакову. Наверное, это крайне ненормально, особенно учитывая реакцию моего отца, но рядом с Витей я словно весенний цветок распускалась, радуясь первым теплым лучам солнца.

– Это больше не в ее юрисдикции, смекаешь?

Я хотела сказать, что у него ужасные намеки, однако не успела: за спиной послышались шаги, а затем и голос классной. Шестаков отстранился от меня, положил телефон обратно в карман юбки и в очередной раз выдал коронную улыбочку.

Мамочки! Это сон или реальность превратилась в розовую мечту?

Глава 32 - Витя

Никогда не думал, что расставаться с Аленкой будет так тяжело. Я написал ей смс еще вечером, потом удалил, решив поговорить с глазу на глаз. Это не первый наш разрыв, и обычно она посылала меня, кидая ругательства в спину, но в тот понедельник ничего не сказала, молча опустила голову, развернулась и побрела прочь. Я видел ее слезы, чувствовал вину за собой. Но и продолжать отношения дальше не мог.

Мне было невыносимо изображать из себя любящего парня, мне не хотелось ее целовать, да и запах духов Аленки жутко раздражал. Сердце тянулось в другом направлении, и если изначально я отталкивал эти мысли, то когда обнял Риту во дворе, когда наши сердца забились в унисон, все сломалось в моей программе.

Марго плакала. Ее слезы ранили, убивали, подобно выпущенным в лоб пулям. Я окончательно растерялся, но понял одну простую истину – защитить Риту можно, только находясь рядом, только приняв чувства, которые до сих пор жили под ребрами, спрятанные под тысячью замками.

Однозначно Марго не станет за один день открытой книгой. Но и я не готов был сдаваться, лишь единожды споткнувшись.

А потом начались тренировки по баскетболу, соревнования в другом городе, мужские посиделки и тоска, разрывающая легкие. Я готов был на стенку лезть, до того не хватало Романовой. Странно, конечно, мы ведь и не были настолько близки, однако этот ее взгляд, слезы, томный голос и горячее дыхание на моих губах… Я будто вернулся в прошлое, упал в беспросветную пропасть, из которой не было дороги назад.

В школу после двухнедельного отсутствия я не шел, бежал вприпрыжку, вернее, гнал на байке. Что-то подсказывало – Рита будет ждать меня, она считает часы до нашей встречи, я считал их. Что в детстве, что сейчас, расставание с ней всегда отдавало мучительными ломками. Я ненавидел лето, ненавидел другие города, даже другую школу. Каждую нашу встречу ждал с замиранием сердца, а уж когда мы виделись, мир окрашивался в необычные цвета.

Это ненормально.

Я убеждал себя столько лет, что желать быть рядом с кем-то настолько сильно – ненормально. Больше ни к кому не тянулся так, а может, то был не запрет. Просто другие девушки не вызывали во мне столь дикого желания и не создавали проклятую радугу на пасмурном небе.

Когда я вбежал по ступенькам школы на наш этаж и заметил Марго, губы сами растянулись в улыбке. Хотелось заключить ее в объятия, хотелось наконец поговорить, показать, что я снова на ее стороне, что я всегда там оставался.

Необузданный порыв. Прострел в легкие, проклятая стрела, застрявшая где-то между сердцем и разумом. И короткий поцелуй в щечку, который произошел неосознанно.

Я вернул ее телефон, радуясь заветным цифрам, и поплелся в класс, словно под чем-то, словно выпил приличную дозу хмельного напитка. Сердце шалило, в груди разливалось тепло, и эта глупая улыбка никак не сходила с лица.

Со временем народ начал подтягиваться в кабинет, здороваться со мной, спрашивать, как прошли соревнования, но все проходило мимо, кроме движений Риты, ее смущенной улыбки и взглядов, от которых бросало то в жар, то в холод.

На большой перемене Марго ускользнула от моего бесконечного внимания в столовую, ну а я как верный пёсель поплёлся следом. Прошел мимо Акима, даже не заметив приветственный жест парня, сто процентов обидится потом, может, и выскажет, да плевать. Хотя во время соревнований мы немного сблизились, примирились, я бы сказал, забыли обо всех недомолвках.

Перед входом в буфет подловил Кир.

– Ты как зомбированный, – усмехнулся друг, разглядывая меня, пытливо прищурившись. Я чуть наклонился вбок, увидел Риту и уже хотел шагнуть к ней, как Кирилл выставил руку, перегородив путь.

– Чего? – буркнул раздраженно.

– Я с тобой поздоровался вообще-то. Ты, – он оглянулся, скривив недовольно губы, и строго, даже немного обиженно, посмотрел на меня. – Опять возле этой девчонки крутишься? У тебя кукуха на ней съехала что ли?

– Слушай, ты со мной две недели был, передохни, а?

– Ты реально решил… ну…

– Свали в туман по-братски? – протянул я, обходя друга и направляясь за столик к Рите.

В столовой было довольно шумно, очередь доходила почти до дверей, но, несмотря на такую толпу, многие меня заметили. Кто-то махнул рукой, кто-то крикнул, а кто-то позвал присесть рядом. Я окинул всех быстрым взглядом с обыденной полуулыбкой и прошел к дальнему угловому столику, где сидела Романова.