Наверху

— Нет, — Президент начал нелепо глотать воздух, будучи не в силах сказать хотя бы еще одно слово.

— Что ж так? — Элтон слегка усмехнулся и сплел пальцы в «замочек». — Задача не такая уж сложная…

— Я… — выдохнул Президент и запнулся: под усмешкой Элтона проглянуло что-то настолько холодное и нечеловеческое, что слова застряли у него в горле.

— Что ж, Сол, — усмешка Элтона сделалась кривой, — я вас понимаю. Мало того — я предвидел, что вы не справитесь с этим делом, но мне хотелось проверить… И вот что, — кривая улыбка исчезла, полностью уступая месту тому холодному выражению, что уже успело напугать Президента, — не думайте, что вы останетесь чистеньким! Не выйдет: вы уже по уши в грязи. То, что вы взялись за это поручение и торчите тут битый час, — уже убийство. Да, пока в душе. Но кто сказал, что человек становится убийцей, лишь спустив курок? Даже наоборот: научившись стрелять, можно еще оправдаться, сказать, что стрелял во врага, что это долг, — взгляните-ка на солдат! А вы в душе выбирали жертву — хладнокровно выбирали, и не совести — духу вам не хватило довести дело до конца…

— Нет, — вяло возразил Президент, где-то в глубине души понимая, что все это так и есть.

— Ладно. Я сам сделал выбор и даже не стану вас заставлять подписываться под приказом. На более высоких этажах это не требуется, тут достаточно одного моего слова, а для нижних найдем дурака — «стрелочника», на которого в случае неудачи можно все списать. Как видите, я еще дорожу вами. Все равно вы в этой операции уже крестник… Ну-ка, перекрутите запись повыше — там должна быть некая ХВ-43.

— Шестьдесят семей, — отчужденно проговорил Президент.

— У вас хорошая память, — ощерился Элтон. — Так вот, если Зофф уже проспался, у нас сейчас начнется совещание…

8

— Это совершенно невероятно, но… — молодой робототехник, по старинке украшавший свое красноватое лицо массивными очками в золоченой оправе, развел руками. Его глаза под толстыми стеклами недоуменно блестели.

— Это сделал робот, — закончил Варковски.

Если после разговора с радиологом шеф внутренней безопасности был еще несколько взволнован, то, оказавшись на работе, он начал быстро забывать о предупреждении. Главное — голова в порядке, а остальное… какая чепуха все остальное, если здание дирекции, центральный офис, не говоря уже о принадлежащих Компании космических станциях, вот-вот превратятся в пороховую бочку? Тут уж одним врагом больше, одним меньше — счет не важен.

— Да? — глаза за толстыми линзами заморгали. — А вы откуда это узнали? Я только сейчас получил результаты: на мозг робота действительно было оказано дистанционное воздействие. Не думал, что сегодняшняя техника дошла до такого… Постойте — но ведь вы же не специалист?

— Ну почему, — Варковски почувствовал, как его начинает наполнять самодовольство. — Зато я специалист в другом. И голова у меня работает.

«Работает… А ведь работает, а?!» Практически любой человек, увидевший его сегодня, сказал бы, что со времени катастрофы шеф внутренней безопасности ни разу еще не был в таком приподнятом настроении.

— А почему вы запретили мне пользоваться центральной информационной системой? — не удержался новый Главный Конструктор отдела робототехники. — Вы и о ней что-то знаете?

— Знаю, а как же, — добродушно усмехнулся Варковски. — Но что — это уже вопрос. Вы ведь специалисты, и, если я сам сформулирую свои подозрения, обвините меня в дилетантстве и заранее отвергнете любые соображения по этому поводу. Плохо быть неспециалистом, не так ли? Если бы я сразу сказал вам: докажите, что этот Бишоп стал убийцей, — вы бы лично приложили все усилия, чтобы доказать обратное и подвели бы под это столь солидную теоретическую базу, что иной на моем месте предпочел бы усомниться в том, что видит собственными глазами. По-вашему, убийцей может быть кто угодно — только не робот; по-моему выходило наоборот. Вот я и сказал вам, что в его электронной башке можно, покопавшись, обнаружить кое-что интересное.

— Страховочный блок, мешающий причинять людям вред, разрушен на девяносто процентов… Вот расчеты и записи.

— Благодарю. Думаю, миссис Торнтон оценит ваше старание.

Варковски сгреб в папку предложенные ему бумаги и вышел. Он был неузнаваем в этот миг и даже принялся мурлыкать себе под нос какую-то незатейливую песенку. Кто сказал, что перед серьезной схваткой расслабляться глупо? Наоборот! Надо, просто необходимо это сделать — пусть положительного заряда хватит на все самое страшное, иначе недолго скатиться в пессимизм, а уж худшего помощника в делах трудно сыскать…

В честь этого он решил не пользоваться лифтом, а прошел два лестничных марша пешком и, нарочно постучавшись, заглянул в кабинет Синтии. Девушка не отозвалась, хотя индикаторная лампочка у входа говорила о том, что хозяйка на месте.

Довольная улыбка тотчас слетела с лица Варковски. Он скользнул внутрь — и чуть было не вздохнул с облегчением: Синтия сидела в кресле перед компьютером и, казалось, спала.

В КРЕСЛЕ ПЕРЕД КОМПЬЮТЕРОМ…

Он еще не знал, что все это может означать, но тело уже напряглось, ноги спружинили, и он очутился возле кресла, выхватывая девушку оттуда. В какой-то момент он ощутил чуть заметное теплое прикосновение к голове, чем-то похожее на звук (или вызывающее ассоциацию со звуком), — и, прежде чем оно успело усилиться, бросился в сторону. Последнее, что он запомнил, — это как его руки, казалось, сами швырнули тело девушки на диван.

…Когда его сознание прояснилось, Синтия, тяжело дыша, лежала все там же.

— Что со мной? — услышал он слабый голос. — Я сидела… голова закружилась и…

— Тише, — Варковски сжал кулаки — напряжение быстро помогло ему прийти в себя.

Теперь, на расстоянии, он уже отлично понимал, что сбил его с ног все же звук; находящийся за пределами слышимости, он исходил от компьютера и, похоже, усиливался с каждой секундой.

«Ну нет!» — до боли сжались зубы.

— Синтия, ты не возражаешь, если я тут немного намусорю? — процедил он сквозь зубы, доставая пистолет.

— Делай, как знаешь, — тихо отозвалась она.

Варковски вздохнул: ему не хотелось устраивать взрыв, а как взрываются компьютеры при попадании пули — ему уже приходилось наблюдать. С другой стороны, было неизвестно, удастся ли пробежать к двери, не пересекая звуковой луч… если звук шел именно лучом (Эдвард слабо разбирался в таких вещах).

— Закрой уши! — сказал он Синтии, нажимая на спуск.

Громыхнуло сильно, но взрыва не последовало — только осколки экрана веселым дождиком разлетелись по комнате.

— А теперь — бежим, — Эдвард сдернул Синтию с дивана и выволок ее в коридор.

— Что это было? — спросила она, немного отдышавшись в комнатке у Николь (секретарша уже успела заняться кофе).

— Не знаю. Наверное, звук определенной частоты. Если хочешь, спросим кого-нибудь из инженеров. Нам надо было начать с того, чтобы отключить всю компьютерную систему от центральной сети. Всю без исключения. Это моя оплошность, — покачал головой Варковски.

— Но банк данных…

— Резервного должно хватить. Ребята уже начали перевод и переписку… Конечно, убыток будет немалый, но речь идет о жизни и смерти. Еще немного — и…

Да, задержись он хоть на немного, звук сделал бы свое дело — в этом можно было не сомневатся. Убил бы ее? Лишил бы разума? Неважно. Важно, что покушение повторилось.

— Что нужно делать? — Синтия уже приходила в себя.

— Многое. Во-первых, подыскать место для жилья. Лучше — на Земле, чтобы находиться среди людей. Не оставаться одной, даже у себя в комнате.

— И кто же разделит со мной компанию? — колкость чуть не застала Эдварда врасплох: он давно не слышал от Синтии такого тона.

— А хотя бы и я, — послал он ей быструю улыбку и тут же посерьезнел. — Про компьютеры я уже сказал. Связь тоже придется держать только по радио — надо будет покопаться по архивам и отрыть все списанные за ненадобностью прежние устройства. Эта общая информационная сеть в свое время здорово всех нас подкупила своим удобством — мы стали в какой-то мере ее заложниками…