Страница 6 из 24
За прошедшие пятнадцать лет службы Публиция Дома вступали в военное противоборство раз тридцать, наверное. И каждый раз все выглядит примерно одинаково: трубят в боевые гора, бьют в барабаны, вздымаются ввысь боевые штандарты, легионы снимаются со своих лагерей и движутся… обычно на одни и те же точки в зависимости от того, с кем очередная «война». Если между Виталией и Ситецией, то это несколько деревень здесь, на равнине Гираро, а также парочка древних укреплений на границе с долиной Ариба. Если с Порретой – то на дуге Тибария. С Тосой Виталия не граничит, но обычно красные танцуют под дудку желтых. Так что на Тибарии встречаются легионы Виталии и обоих южных соседей.
И что же дальше происходит? А обычно ничего – войска стоят на месте, бездельничают. Если и встречаются – то для совместной попойки. Бывает, конечно, что-то там у командиров, членов знатных семейств, взыграет, они силами парочки центурий зайдут на чужую территорию, займут одну-другую деревню, обычно в которой никого из легионов противника нет. Один раз Публиций даже участвовал в осаде одной старой башни… Правда успели только вал вокруг нее накопать да пару раз бахнуть по старым укреплениям из катапульты. На том уже война и закончилась.
Нет, конечно, сказать, что совсем такие войны проходили без кровопролития, было бы враньем. Случалось, порой, дрались. Публиций вот пол-уха лишился во одной такой стычке. Однако в подобных ситуациях легионеры убить друга особо не пытались. Так, буцкались больше. Если командиры ярились и требовали крови, наносили друг другу несмертельные раны. Потом, когда ничем обычно такие «битвы» не заканчивались, легионеры встречались за кружкой, виновато поглядывали друг на друга, а затем в хмелю и веселье забывали друг другу всякие обиды.
Публиций сделал заключительную затяжку, вытряхнул табачок из трубки и вернулся к своей одежде и доспехам. Правда, сегментату одевать не спешил – солнце припекало. Еще даже не полдень, а жарит будь здоров. Хотя идти до деревни, где держала «оборону» его ценутурия, было недалече, но пот семью ручьями уже сойдет к этому времени.
Легионеры обеих армий тем временем перемешались друг с другом – часть еще барахталась в речке, другая уже выползла на берег, принявшись раскурить трубки или просто загорать под солнцем. Причем что на той, что на другой стороне речки бойцы общались с «как бы врагами» будто это их самые близкие друзья. Большинство разговоров было, конечно, о Камапача-беле, а также о неких сестричках Бельтручи. Две жгучие брюнетки буквально влюбили в себе обе армии. Публиций посмеивался – да с такой любовью две красавицы скоро смогут основать свою семьи и смотреть на них, простых ребят, свысока. И ведь очень быстро позабудут, какими местами они достигли этих «высот».
Центурион вздохнул. Легионерам не было что делить. Что в Виталии, что в Ситеции, что у южных соседей легионеры набирались из крестьян да городской бедноты. Никто их не спрашивал – каждая семья была обязана отдать одного из сыновой на службу. И если даже он был единственный – никого не волновало. В соответствии с давним порядком легионы обеспечивали безопасность и интересы своего «народа» и формально подчинялись сенату, который решал вопросы войны и мира. Но на самом деле, как и все, что касалось так называемых государственных магистратур, армия скорее была для вида. Ну или для сохранения баланса на полуострове.
Публиций посмотрел на воткнутый в землю штандарт своего легиона. Это был шест в три метра высотой, вдоль которого были приделаны различные медали, навешаны браслеты и кольца отличий, а сверху него – знак «VII» легиона на табличке. Сам легион был создан еще во времена древней Империи, и уже никто толком не помнил, за какие заслуги были приданы приделанные к древку побрякушки. Ведь самое главное все равно отсутствовало – орел. Их отобрали у всех легионов давным-давно вместе с гордостью и достоинством народа Аперии.
Пока центурион натягивал синие одежды своего дома, вокруг реки ситуация в миг изменилась: легионеры повскакивали со своих мест, ребята из центурии Публиция, бывшие на том берегу, бросились в реку скорее её переплывать. Те, что были вместе с центурионом, принялись одевать доспехи и вооружаться. Их примеру последовал и сам сын рода Юла. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы понять причины всеобщего оживления – с северо-запада к реке скакала конница.
Да, семьи – вот, кто действительно вкушал плоды всех эти войн. Кто их развязывал и заканчивал. И говоря о том, что «как бы войны» проходили для легионеров без крови, Публиций совсем не отрицал, что настоящие бои все равно происходили, но главным образом между сынками аристократов и их ручными псами. Впрочем, иной раз нападали они и на легионеров.
Это были хорошо организованные банды наемников – гилья, которые в мирное время важно вышагивали по улицам в белых рубашках с высокими воротами, охраняли объекты и совершали заказные убийства, а в военное время – вскакивали в седла и действовали главным образом в составе конных отрядов. Обычно они занимались грабежами на вражеской территории. Правда, вражеской могла стать в том числе и земля, принадлежавшая тому же Дому, но конкурирующей семье. Также некоторые из высших «чинов» этих семей назначались командирами над отдельными когортами и пытались использовать легионеров в своих корыстных целях. Как было понятно из сказанного выше, выходило это обычно не очень. Поэтому зачастую знатные господа действовали в составе своих отрядов. И когда они появлялись, никто не мог быть уверен – не нападут ли они как на чужих, так и на своих.
К моменту, когда легионеры Виталии успели одеться и вооружиться, зеленые только заканчивали приготовления. Как раз подоспели конные. Их было примерно два десятка всадников. Меньше раз в пять, чем зеленых легионеров. Но всадники были вооружены куда лучше – помимо сегментаты кольчуга, стальные поножи. Из вооружения – куда более легкие щиты с гладиусами, а также длинные копья. Кроме того, почти у всех были арбалеты. Конечно, помимо дорогущего коня, стоимость вооружения любого из этой шайки была в несколько раз больше, чем простого легионера.
Что там крикнул предводитель всадников, Публиций не расслышал. Понял только, что он важная шишка по позолоте на щите и шлеме. Но в какой-то момент всадники подняли арбалеты и дали залп по еще собиравшимся легионерам зеленых. Несколько упали замертво, парочка раненных завизжало от боли на земле. Бойцы Ситенции под зычные команды центуриона стали было собираться в строй, но предводитель всадников подскочил к нему и пронзил того копьем. У Публиция аж защемило в сердце.
– Встать в строй! Щиты к щитам! – рявкнул центурион. Его центурия успела построится гораздо быстрее, ведь наблюдали за всем уже собранные. Залп всадников прошелся в щиты – никого не задело.
С того берега от наездников полетели оскорбления. Легионеры Публиция не остались в долгу и ответили тем же. Их поддержали легионеры Ситеции. Несмотря на потерю командира, его заместитель быстро разобрался в ситуации, собрал свою центурию в «черепаху» и теперь медленно надвигался на скакавших на берегу всадников. Те пару раз еще выстрелили из арбалетов, помянули матерей легионеров обоих Домов и помчались прочь.
Когда пыль, поднятая конями всадников, улеглась, легионеры опустили щиты. Зеленые стали поднимать своих убитых. Синие стояли на другом берегу и выражали слова поддержки. У некоторых навернулись на глаза слезы. Публиций же стоял молча и курил. Он уже видел такое много раз. И, наверное, увидит еще. Ведь народ Аперии лишил всяких прав. Приравняли к скоту. Лишили будущего. И тем еще горше смотреть на парящего высоко над равниной Гираро орла. Он ведь не потерял свою гордость. Не растерял свою честь.
***
С веселым щебетом маленькие птички прыгали с ветки на ветки, ссутулившихся под тяжестью сочных плодов, лимонных деревьев Золотого края. Яркое солнце, плавая в безоблачном синем небе, заливало своими лучами пушистые рощи лимонов, апельсинов и оливок, резвилось среди растянувшихся на невысоких холмах виноградниках, окунаясь затем в бескрайнее море золотистой пшеницы. И только лишь острые пики горы Карадаса вставали непоколебимой твердью на их пути, скрывая за собой пологие складки Теневого нагорья, в прохладе которого жевали траву тучные стада овец и коров.