Страница 9 из 18
– Что да, то да… – вздохнул Антон, поглядывая на сопки, давно скрывшие солнце. Засинели сумерки.
«Ногуле» оказался обычным кабаком, да не из самых чистых. Похожий на приземистый каменный барак, он стоял в конце улицы-дороги, ведущей к Верхнему руднику, выделяясь на фоне фабричных труб, клепаных емкостей, решетчатых мачт, серых, закопченных стен цехов.
Оттуда наплывал ритмичный басистый гул, металлический лязг, то и дело переходивший в обвальный грохот, шипение и перестук.
За порогом заведения тоже было шумно. Душно и накурено – сизая пелена плавно струилась под потолком, размывая дальние фигуры за клубами табачного дыма и кухонного чада.
Туземцы, а было их человек пять или шесть, кучковались отдельно, заняв три столика, остальные места были оккупированы карликами со смены и парочкой подвыпивших личностей, ещё не окончательно потерявших человеческий облик.
Уваров в «Ногуле» выглядел чужаком, поэтому он даже пробовать не стал прикинуться своим, а сразу двинулся к сонному кабатчику. Незаметно показав свой жетон, Антон добился желаемого – хозяин заведения «проснулся».
– Мы ничего не нарушаем, – стал он сразу оправдываться, – и слухи о том, что мы-де снова открыли опиекурильню – клевета зловредная! Бог свидетель!
– Верю, верю, – поспешил его успокоить Уваров. – Вы мне лучше скажите, гольд по имени Юнгани Сигдэ не появлялся?
– Они как раз уходят, офицер! – проговорил трактирщик приглушенным голосом, и заговорщицки подмигнул.
Антон посмотрел в зеркало над стойкой, увидав, как пожилой туземец в засаленных штанах и сапогах, в длинной рубахе, как бы не кожаной, и с головной повязкой пробирается к выходу. Следом за ним поспешал еще один, одетый более привычно, на взгляд европейца – в ношенную суконную пару, имевшую когда-то отношение к светло-коричневому цвету, рубашку сомнительной белизны, да кирзачи. Кепка нагоняла тень на его лицо.
– Кто второй? – быстро спросил граф.
– Китаец местный, Фынчен.
– Ясненько…
Дождавшись, пока Юнгани с Фынченом удалятся, Уваров вышел за ними следом, и сразу отшагнул в сторону от освещенного проема двери.
– Потапыч.
– Иду.
Удалившаяся парочка поспешно шагала к фабрике. Антон двинулся следом. Когда он миновал П-образный компенсатор, похожий на ворота, и свернул в узкий проход между серой бетонной стеной и целой батареей громадных ржавых баков, он увидал спину одного Юнгани, китаец куда-то «свинтил».
– Потапыч!
– Я за Фынченом, барин!
– Добро!
Могучее шипение заглушало шаги, а струи пара, вырывавшиеся то сбоку, то сверху, делавшие расплывчатыми огни желтых фонарей, скрывали погоню.
Когда до Сигдэ оставалось не более пяти шагов, Уваров крикнул:
– Юнгани!
Гольд сильно вздрогнул, вжимая голову в плечи, и уже хотел было сорваться на бег, но резкий голос Антона пригвоздил его к месту:
– Стоять!
Сигдэ испуганно обернулся, и залопотал, поднимая руки:
– Моя ничего не делай, капитана! Моя – смирный гольд!
– Опусти руки, Юнгани, – миролюбиво сказал Уваров, качнув пистолетом. – Лучше скажи мне: ты знаешь Ваньку Хунхуза?
Глазки у гольда забегали.
– Тебе ничего не будет, – внушительно проговорил Антон, – это все Хунхуз затеял. Ты ему тяжелые камешки передавал, а нашел их где?
– В тайге, капитана! – с готовностью ответил Юнгани. – Там…
Больше он ничего не успел сказать – хлопнул винтовочный выстрел, и пуля пробила гольду грудь.
Прибежавший Гора подхватил Сигдэ, сокрушаясь:
– Не поспел я, барин!
Уваров крикнул, срываясь на бег:
– Стереги его!
Метнувшись в сторону резервуаров, откуда стреляли, и едва не загремев, споткнувшись о рельсу, он выскочил к складу шихты, где была навалена руда. Впереди мелькнуло светло-коричневое пятно, скрываясь за бункерами, а следом за Фынченом почесал мужчина в чёрном пальто, отмахивая рукой с пистолетом.
– Сто-ой! – закричал Антон. – Стрелять буду!
Крик на человека в чёрном не произвёл ровно никакого впечатления, он даже петлять не стал на бегу, а Фынчен и вовсе пропал. Плюнув с досады, Уваров повернул обратно – охоты попасть под перекрёстный огонь у него не было ни малейшей.
Возвращаясь, он прошел к тому месту, с какого должен был стрелять кто-то из убежавших двоих, и споткнулся о китайскую духовую винтовку. Это был тяжеленький агрегат с толстым пустотелым прикладом, куда закачивался воздух, и с ещё одним приставным баллоном. Лишенные армаферрита, китайские оружейники склепали баллончик из обычной, хоть и хорошей стали. Естественно, давление он держал не слишком высокое, поэтому и дальность, и убойная сила у пуль из Поднебесной, круглых, как дробины, была пониже, чем у русских пневматов.
Пнув винтовку, Антон выбрался к Потапычу, обихажившего Юнгани.
– Ну, что? – спросил он, приседая на корточки.
– Безнадёжен, етить-колотить, – хмуро сказал Еремей. – Говорит, только «капитане» скажет, что да как…
– Юнгани!
Гольд открыл глаза, облизал почерневшие губы.
– За что, капитана? – проскулил он. – За что… они меня… так?
– Кто – они?
– Фынчен этот… Он… Как это… Резьден…
– Резидент?
– Да… На китайцев он… работает. А те… камни с неба… я в тайге нашел… Зимовьё у меня на Ахобэ… за вторым бродом к востоку… в урочище Кимонко… Ручей у зимовья… вверх по нему… Там…
Заклекотав, Сигдэ выгнулся, и умер.
2.
Ресторан «Бон-тон» числился в разряде «приличных», по каковой причине за обед, обходившийся посетителю трактира в гривенник, в заведении господина Фэйхуня следовало выложить целковый, а то и все полтора.
Правда, сам зал ресторации блистал исключительным порядком и даже был изыскан, украшенный в восточных мотивах – тут тебе и бумажные перегородки, и свитки с образчиками изречений, расписанных умельцами-каллиграфами, и ненавязчивая мелодия однострунного инструмента, спрятанного вместе с исполнителем за ширмой.
Официантки в длинных халатах неслышно семенили, подавая блюда, подливая вонючей рисовой водки и постоянно кланяясь.
– И что будем делать? – негромко поинтересовался Паратов.
– Ужинать, – хмуро ответствовала Облонская. – Ничего конкретного у нас на Вонга нет, сплошные подозрения.
– Так-то так… Уверен: ресторатор – центральная фигура. Ферзь. Ванька Хунхуз – рабочая лошадка, осназ – сторожевые псы. А кто их укрывал? Кто все проплачивал? Вонг! Все ниточки сходятся к нему!
– Не умничай, – буркнула девушка. – Скажи лучше, на чём его поймать!
– Я что придумал… Попробую незаметно пройтись по ресторану. Вроде как захмелевший посетитель ищет туалет. Может, и увижу чего…
Тут столик по соседству занял неопрятный толстяк, носивший великолепную тройку, с золотой цепочкой от часов (волкодава на такую цепь сажать можно!), и парочка сменила тему.
– Рыба у них хороша, – с видом знатока вывел Илья.
– Это была рыба? – с сомнением сказала Марина. – Хм…
– Чтоб вы, барышня, понимали в азиатской кухне!
Сосед «молодоженов» живо повернулся к ним, и вставил своё слово:
– Азиаты, они, знаете, те ещё умельцы! Все шиворот-навыворот делают. Личинок шелкопряда так сготовят, что от эклеров с кремом не отличишь!
– А вы сюда часто захаживаете? – вежливо поддержала разговор Облонская.
– Каждый божий день! – гордо сказал толстяк. – Позвольте представиться: Юрий Тарасович Ивернев.
– Марина Васильевна, – церемонно сказала девушка.
– А меня по-простому можно, – добродушно сказал Паратов, – Ильёй.
– Очень приятно! – проурчал Ивернев, плотоядно взглядывая на Марину. – В гости к кому? Или проездом?
– С Сахалина мы, – стал излагать «легенду» Илья, – из Дуэ. Хотели было на цеппелине лететь, а тут, как назло, тайфун. Все рейсы отменили, вот мы и пароходом…
– Да, – кивнул толстяк, тут же закидывая удочку, – от нас до Хабаровска ближе всего.
– Вот-вот, – подхватил Паратов, – и я того же мнения. Только жена моя всё на погоду злится…