Аним-е-магия

Стараясь удержать своё состояние, Гарри расстегнул мантию и выкрикнул.

— Куэс! Держись, их четверо! Твои справа, мои слева! — и пальнул в фигуры прицельными сгустками огня, чтобы подпалить волшебную шерсть, делающую скрытней невидимыми.

Надо отдать должное: Куэс сразу сориентировалась и присоединилась, использовала какое-то заклинание, не дающее раскрытым скрытням сбежать. Устав Академии гласил, что этих зверей не следовало оставлять в живых.

Всё было кончено за какие-то минуты.

— Хорошо, что ты подпалил их, — выдохнула Куэс, убедившись, что скрытни мертвы. — Я не видела их, только чувствовала опасность.

— Я воспользовался магическим зрением, как в книгах, которые ты мне принесла, — ответил Гарри, улыбнувшись.

— Ого! Смог впасть в медитацию прямо здесь? — удивилась Куэс. — Это не каждому под силу.

— Я… Я решил, что ты сможешь их отпугнуть и я помогу добить, ты же очень сильная… — пробормотал смущённый Гарри.

Они уничтожили следы побоища и двинулись к «Дому чёрной лилии».

— Ты… Это мантия-невидимка?

— Да, я просто… Просто провожал тебя, чтобы… Ну… Э… Защитить, если что… — смутился Гарри.

— Я чувствовала тебя, но думала, что, может, мне… кажется, — Куэс, заправила прядь волос за ухо и Гарри увидел, что на щеке у неё полоска сажи.

— Тут… — Гарри достал платок, порадовавшись школьному этикету, по которому мальчикам следовало таскать платки в нагрудном кармане. Они потом наколдовали, чтобы эти маленькие кусочки ткани не терялись, а рубашка была из тех, что он носил в Академии. — Вот… Давай, я вытру…

Куэс молча потерпела, пока Гарри избавит её от сажи, опустив взгляд. А потом посмотрела так, что Гарри замер, чувствуя, что сердце забилось где-то в горле и качнулся вперёд, потому что и Куэс словно потянулась к нему, и он скользнул по этой невидимой нити, которая вдруг натянулась между ними, как струна.

Когда они соприкоснулись губами, показалось, что перед глазами заплясали огни святого Эльма, а уши заложило от переполнившего счастья. Прохладная ладонь оказалась на его шее, и Гарри прижал гибкое тело к себе, пребывая в небывалой эйфории. Окунулся во вкус, запах, ощущения с головой — и выныривать совсем не хотелось. А потом Куэс что-то сделала, то ли чуть приоткрыла рот, то ли лизнула его губу, и стало невозможно хорошо. Гарри тихо замычал, не в силах сдержать свой восторг и эмоции. Это было лучшее из всего, что он испытывал, и гораздо приятней, чем выглядело со стороны или могло вообразиться по перешёптываниям парней и девчонок в факультетской гостиной. Он сосредоточился и попытался повторить то, что только что сделали с ним.

А потом они всю ночь гуляли по Салему, целовались, смеялись и разговаривали, кажется, обо всём на свете и ни о чём конкретно, по крайней мере, Гарри не запомнил ничего: в голове было пусто от пузырившейся радости, он таскал Куэс на руках, кружил, целовал, а когда они встречали рассвет на пляже Мёртвой Лошади, признался, что давно любит.

— Я… — закусила губу на сорвавшееся признание Куэс. — Я думала, что после моего жениха… Что я люблю только Юто… и никогда больше не смогу испытывать нежных чувств ни к кому… Но… Когда я чуть не потеряла тебя… то… поняла, что ты мне очень дорог.

От этих откровений у Гарри пересохли губы, было страшно услышать что-то вроде «ты, конечно хороший, но мне как младший братишка, а эта ночь была ошибкой». Он взял тонкую ладонь, поцеловал кончики пальцев.

— Ты станешь моей девушкой? Я очень этого хочу. Я всегда буду тебя любить и ни за что не предам, — история с этим Юто, который не оценил Куэс и в целом её подставил так, что ей пришлось умереть, ему не очень-то нравилась.

— Я тоже люблю тебя, Гарри, — тихо ответила Куэс. — Я согласна.

* * *

Через пару недель Гарри отметил самое счастливое шестнадцатилетие: с настоящей прекрасной девушкой во плоти, будучи почти взрослым магом с магическим ядром и получив множество подарков: от крёстного, Гермионы, Куэс и даже несколько от однокурсников, которые про него не забыли — в основном какие-то полусувенирные амулеты, мелочи и шоколад.

А первого августа, когда Гарри появился в кафе, где подрабатывала Куэс, чтобы её проводить, к нему подошёл странный тип. В Салеме встречалось много необычных на вид людей, кто-то находился «в образе», кто-то просто приезжал «разгадывать местные загадки» — обычно это были какие-нибудь чудаковатые профессора, кто-то правда был магом, а то и гоблином, которые в Америке, кстати, были не такими страшными, как в Магической Британии, и больше походили просто на карликов, или полукровкой пакваджи — местного коренного магического населения, с которыми больше всего роднились индейцы. Гарри даже не сразу понял, чем тип его зацепил — вроде не особо выделялся внешностью — русые волосы, обычные черты лица, тёмные глаза, но вот взгляд, которым его наградил незнакомец, буквально обжёг. Была в нём некая безуминка.

Гарри, как и всегда, занял своё место в углу, но не прячась под мантией, а наоборот, так, чтобы Куэс его увидела, кивнула и показала на часы: до конца её смены было ещё двадцать минут.

Странный тип уселся рядом и уставился на Гарри, чуть не открыв рот. А он, вообще-то, прятал свой «шрам в виде молнии», избавился от очков и вообще вырос и изменился внешне, чтобы в нём так просто узнавали «Британскую знаменитость — Мальчика-который-выжил».

— Мой Лорд… — одновременно восторженно-робко и подобострастно прошептал чудик. — Я наконец нашёл вас, мой Лорд!

— Чего?.. — растерялся Гарри, голос показался ему знакомым и он никак не мог припомнить, где его слышал.

— Я Барти, Барти Крауч, ваш верный слуга, — зачастил чудик, отчего Гарри ощутил сосущую пустоту в животе и тут же вспомнил свой последний день в Хогвартсе, когда Моуди, точней, Барти Крауч в его образе, пытал на предмет того, что случилось на том кладбище, и истерично пытался убить, пока Дамблдор караулил под дверью.

Гарри даже оглянулся, не мелькнёт ли где высокий силуэт с бородой, но светлого старца «Победителя Гриндевальда» в кафе вроде бы не наблюдалось. А вот Крауч… был. Попытавшись отойти от шока, Гарри послушал, что там ему лепечут, и глаза чуть не полезли на лоб.

По версии Барти, он, то есть Гарри, был тем самым Лордом Волдемортом, который сбежал в Америку от Дамблдора, причём использовал тело Гарри Поттера, точней, слился с ним на кладбище, а теперь провёл ещё какой-то ритуал, чтобы побыстрей вырасти и «войти в силу», видимо, чтобы снова вернуть себе влияние на Пожирателей Смерти и Магическую Британию. И это было бы смешно слушать, если не брать в расчёт фанатичный блеск в глазах этого «последователя», который каким-то непостижимым образом «узнал планы своего Лорда» и поспешил на помощь.

Гарри вспомнил о метке на руке Снейпа. Про неё в своё время изнамекался Дамблдор, да и на Чемпионате мира по квиддичу эта самая метка была во всё небо и хорошо запомнилась. Так что, прихватив зазевавшегося Крауча за рукав, Гарри оголил его предплечье… оказавшееся совершенно чистым. Никакого черепа и змеи.

— Мой Лорд… — Крауч непонятно с чего закатил глаза, — вы так и не наградили меня… Своим символом, но я ваш верный покорный слуга. Я следовал вашему плану относительно Поттера, подготовил Кубок, чтобы тот отнёс его в нужное место для ритуала.

— Ты… же… — сообразил Гарри. — Тебя же схватили.

— Я сбежал с помощью Винки, это мой бывший домовой эльф, — пояснил этот невменяемый Крауч. — Я узнал, где вы находитесь, и с трудом, но смог отыскать вас, чтобы продолжить служить вам, мой Лорд!

— Но… Как ты это узнал? — так и не понял этого момента Гарри.

— Я… Я не помню, мой Лорд, возможно, меня вело моё желание служить вам. Помню… Я был в Хогвартсе… Винки… и голоса, я услышал разговор… и он дал мне сил. Я понял, что вы живы и нуждаетесь во мне. Снейп… — взгляд Крауча замер. — Этот предатель здесь. Он не достоин служить вам, мой Лорд!

Часть 2. Глава 7. Северус: во все тяжкие

Северус мстительно сжёг очередное послание Альбуса не читая.