Страница 16 из 20
Девушек у него до этого не было, он даже не влюблялся ещё ни разу за свои неполные семнадцать лет. Как-то однажды одна из смелых горничных прижала его в углу под лестницей и поцеловала в губы, со смехом оглаживала грудь под распахнутым дублетом и заглядывала в глаза. Но Арольд тогда так растерялся и опешил, что только смотрел во все глаза, и сердце его норовило выпрыгнуть из груди. От всего того момента он запомнил лишь какое-то странное не переживаемое ранее ощущение во всём теле, какого-то возбуждения и взвинченности, что ли.
Больше опыта с девушками у него и не было. Постоянный контроль матери, рядом камердинер, учителя, мастер меча, духовник, барон Киарт… Да мало ли кто ещё! И всё больше мужчины, до девушек ли тут ему было? Он всё больше с оружием, с конями, с собаками, на охоте и тренировках.
Хотя возраст-то как раз подходящий, мальчишки-пажи да оруженосцы барона Киарта те, кто посмелее да понахальнее, уже хвастались своими победами в тесном юношеском кругу, когда взрослых рядом не было. Кто какую служанку где поцеловал, кому какая позволила себя полапать где в укромном месте, да что посерьёзнее… расписывали в ярких красках друг перед другом, кто во что горазд. И догадайся, где – правда, а где – ложь! Хвалились и оглядывались, дурея от запретных тем.
Арольд давно уже примерно представлял, как отношения между мужчинами и женщинами складываются, но это чисто телесные отношения. А вот, как общаться с девушкой, которая тебе понравилась вдруг, что говорить ей, как себя вести, этого он не знал. Ни духовник ему не говорил, ни камердинер, ни барон Киарт, ни, тем более, мать, с ней он бы о таком даже заговаривать не решился. Да и она бы его не поняла, наверное.
Графиня Эйвин вдова, много лет уже вдовствует, и замуж её выдавали очень юной из монастыря. Она своего супруга на свадьбе только и увидела в первый раз. Кто там с ней о любви разговаривал особо, и чему она сама могла своего сына научить?
И сейчас Арольд думал о дочери графа Годвина и не мог представить, как ему себя с ней вести, что говорить, а о чём лучше умолчать, чтобы не обидеть как в прошлый раз. Да и подойдёт ли она к нему ещё после всего-то?
Так прошёл ещё один день, а за ним ещё и ещё. Он мог только думать и наблюдать. Есть ему приносила старая кухарка. Никто с ним не заговаривал. И он тоже молчал. Пару раз, правда, он видел её. Один раз она развешивала простыни с двумя служанками, а в другой – ходила, видимо, в курятник, потому что назад несла полную корзину яиц. И заметив её, Арольд внутренне весь сжался и натянулся, как струна в лютне, как тетива боевого лука, аж дыхание замерло. Это она! Она!
Но Эллия прошла мимо, только глянула мельком в его сторону, словно взглядом просто провела. И Арольд, задержавший дыхание, взорвался вдруг кашлем, неожиданным и громким.
И она вернулась!
Спросила первой, заглядывая в лицо:
– Как вы? Кашель так и мучает вас? – Оглядела Арольда с ног до головы, нахмурилась. – А ваши вещи где? Одеяла?
– Вот… – Арольд дёрнул плечами с наброшенным на них плащом.
– И всё? А остальное? Я же посылала вам одеяла…
– Ваш кастелян всё забрал.
– Когда? Когда он успел?
– Ну, тогда, когда я поднялся, сказал, хватит с меня и этого…
Арольд снова передёрнул плечами.
– Всё равно же по ночам холодно. Как можно? А Нанн как кормит вас, вам хватает?
Арольд немного нахмурился, не поняв, о ком речь, но потом догадался: Нанн – это кухарка, это же она кормила его обычно. И он пожал плечами. Конечно, ему было мало, обеда толком нет, да и ужин небольшой, а про завтрак и говорить нечего. После холодной полубессонной ночи он сметал всё, и ещё бы столько же мог. Но жаловаться дочери графа он не будет, и так с этими одеялами получилось, будто на Ролта он нажаловался. Нет! Хватит! Он будет терпеть. Ну, похудеет, вернётся же он когда-нибудь домой. Там и отъестся. А сейчас он в плену.
И вспомнился граф Годвин и его слова: «Ты не в гостях… И никаких «я» чтобы больше от тебя я не слышал…» Что-то так, наверное. Так что Арольд это уже понял, он не в гостях и до его «я» здесь нет никакого дела никому. Это же, только немного другими словами, ему и управляющий Ролт объяснил. Молчи, терпи и не дёргайся.
– Давайте, я плащ вам завяжу? – предложила вдруг Эллия, подошла и принялась завязывать кожаные шнурки плаща.
Арольд чувствовал рядом её, даже тепло её рук и дыхания улавливал на щеке. А она так сосредоточенно была занята завязыванием узла, что даже в лицо Арольда не глядела. Взгляд нахмуренный, губы поджаты, и глаза лишь на пальцы и смотрят.
А когда справилась, подняла взгляд снизу вверх и поняла, что всё это время пленный графский сын смотрел ей прямо в лицо. Не на небо, не мимо неё, не на что-нибудь другое, а именно ей в лицо. И этот прямой взгляд на себя смутил девушку. Она как-то вдруг растерялась и отошла назад, сделав пару шагов.
– Спасибо, – поблагодарил Арольд, – одной рукой я это сделать не могу, а он всё время так и норовит свалиться… – он говорил, а сам чувствовал, что голос дрожит.
Что это с ним? От присутствия девушки так разволновался? Или от присутствия именно этой девушки?
– Потерпите ещё немного… – продолжила она разговор.
– Почему? – Арольд удивлённо нахмурил тёмные брови. – Что случилось?
Эллия как-то вдруг смутилась, будто поняла, что не должна была этого говорить, опустила голову и поджала губы.
– Миледи, скажите, прошу вас! Что случилось?
Она ещё помолчала, раздумывая, а потом сказала всё же:
– Сегодня прибыл гонец из Оранта, отец прислал письмо…
– И?! – ему нетерпелось узнать новости. – Что там? Что с Орантом? Господи! Там же моя матушка! Миледи, прошу вас!
– Всё с вашим Орантом в порядке, и с матушкой вашей тоже… – ответила Эллия, прикрывая глаза. – Подошли ваши войска с севера… В осаде Орант был всего несколько дней…
– Слава Богу! Милостивый Господь! – невольно вырвалось у Арольда.
Только второй мыслью он понял, что для всего Андора эта новость будет совсем нехорошая. А он так искренне радуется при ней… Да, ей, конечно, это будет не по нраву, но он-то тут причём? Он не может переживать за Андор, всё его сердце с Орантом, со своими…
– Отец с войсками отступил к Агмару, к самой границе… – Арольд кивнул, он знал об этом городке. Тот, и правда, стоял на самой границе между графствами. – У них много раненых, их скоро привезут сюда, и… – Она ещё хотела что-то добавить, но примолкла, бессильно мотнув головой.
– И – что? – спросил Арольд.
– Я думаю, скоро они все вернутся.
– И ваш отец-граф?
Она молча кивнула. На какое-то время повисла тишина, а потом Арольд с отчаянием воскликнул:
– Он убьёт меня!
– Что? – опешила на это Эллия. – О чём вы говорите?
– Он был очень зол на меня… Он бил меня и таскал за шиворот даже тогда, когда всё в их армии было ещё нормально… А сейчас, после поражения, он убьёт меня…
– О чём вы говорите?
– Даже сейчас, посмотрите, – он дёрнул ногой, показывая ей цепь на лодыжке, – он приказал создать мне невыносимые условия, хотел, чтобы мне было плохо, чтобы я мучился… – Он усмехнулся громко. – А после того, как наши дали ему от ворот поворот, он вообще выйдет из себя… Он убьёт меня!
– Перестаньте! Вы не знаете моего отца!
– Я очень хорошо знаю вашего отца! Уж поверьте. Он будет мстить моей матери за поражение… Он убьёт меня…
– Да нет же! Хватит!
– Меня просто ночью столкнут в колодец и подождут, когда я утону, а матери скажут, что это несчастный случай. Вот и всё! Граф потерял последнего сына – наследника и сделает так, чтобы и в Оранте наследника не было! Он убьёт меня! Убьёт меня…
– Нет! Наоборот! Вас отпустят, он просто потребует выкуп. Только выкуп и всё! Поверьте мне! Так и будет… Будет именно так. Отец не убивает пленных, даже простых солдат. Я знаю. Я как-то разговаривала с сержантом Олдером, он уже много лет служит в армии отца… Он говорил, что солдат не убивают по приказу отца. Он объявляет выкуп, а через три месяца, если выкупа не будет, он отпускает всех пленных по домам. Так неужели вы думаете, что он убьёт вас?