Выбирая жизнь

Элге аккуратно сложила исписанные листы.

— Достаточно на сегодня? — предложила она. — Надо дать отдых глазам.

Маг задумчиво согласился. Неприятно сосало под ложечкой: а ну как требуемые для приготовления смеси ингредиенты достать будет сложно, потребует много времени? Он уже и так весь извёлся, несмотря на практики равновесия, всё его спокойствие лишь внешнее, внутри он бурлил кипящим котлом. Перед глазами снова и снова вставала одна и та же картина: он на десятую долю мгновения застывает на границе леса, на половинку удара сердца. И делает шаг, легко и свободно, и солнце бьёт в глаза. А по ту сторону Шелтара совсем другие звуки. Иначе бежит вода в реке и слаще поют птицы, мягче шелестит трава под ногами. А в ладони удобно лежит ладонь маленькой герцогини, потому что без неё этот шаг не сделать.

…Они обратили внимание на порезанный палец Элге не сразу. И это тоже сильно беспокоило Дарриела, заставляя раз за разом прокручивать в голове все детали магического действа. Смазанное засохшее пятнышко на жемчужине заметил Дарриел, когда вынимал кулон из чаши, возвращая его девушке. Элге не помнила, как поранилась, и с удивлением разглядывала маленький след укола: она ничего не почувствовала, и не дёргало болью. Маг водил руками, смотрел и слушал, но ничего не обнаружил, но они долго смотрели друг на друга с одинаковой тревогой.

— Не похоже, чтобы ритуал не сработал, — сказала тогда девушка, одними глазами изучая лежащий перед ними лист. — Не может такого быть, чтобы из-за случайного пореза перепутались буквы, или почерк стал таким неразборчивым!

— Не может, подтвердил Дарриел.

Но как следует очистил ритуальный нож.

…

За исполнением заветного желания на полянку являлись всего дважды с тех пор, как маг получил чёрный лист, и Элге беспрекословно сидела тихонечко в своей спаленке, пока страшный Болотный Зверь называл свою цену и обсуждал условия. Они выяснили, что магический откат за отказ от исполнения больше не властен над телом мага: почти бесследно исчезнувшие шрамы больше не воспалялись. Глубокий звучный мужской голос просителей повергал в ещё большую оторопь: все как один не ожидали услышать человеческую речь, как не видели его лица, а только бесконечную тьму вместо него. Разве что лесной отшельник уже не так рьяно ехидничал, оставив себе право снисходительной усталости в общении с напуганными, но одолевшими лесной путь людьми.

А третьим пришёл Вестеро.

Не потрудившись известить приятеля вежливой запиской, как это практиковалось всегда, узкоплечий темноглазый дворцовый маг изящно открыл портал и шагнул во влажную после недавнего дождя траву, с неприкрытым сожалением рассматривая потемневшую кожу сапог. Дарриел ругнулся, мгновенно закрывая обзор окнам, метнул в дверь запирающее заклинание и влетел в купальню. Рыжая целительница нежилась в ароматной воде, благоухая жасмином и гиацинтами, и он беззвучно ругнулся снова: меньше всего хотелось сейчас трепаться с графом! Больше всего хотелось нырнуть в просторную чашу к Элге и совсем, совсем по-другому провести утро!

— У нас гости, — недовольно сказал Дарриел, подхватывая девушку из воды.

— У нас? Наконец-то у нас? — подняла бровь Элге.

В дверь нетерпеливо барабанили, когда маг нёс завёрнутую в большое полотенце красавицу в её комнату.

— У меня, — виновато и с долей раздражения поправился маг. — Я постараюсь освободиться побыстрее. Что тебе принести? Кофе, булочек?

— Великий маг и его секреты, — вздохнула девушка, едва он опустил её на постель.

Плавно повела плечами, давая светлому полотенцу соскользнуть, и потянулась за тонким платьем без рукавов. Дарриел гулко сглотнул. Издевается! В дверь колотили самым невежливым образом, но голоса настойчивого гостя Элге не слышала, как ни старалась.

— Тот самый младший брат?

— Нет. Один назойливый посетитель.

Маг не выдержал, сгрёб не успевшую одеться травницу в охапку и поцеловал, будто не было долгой ночи. На крыльце терял терпение Вестеро, а хозяева теряли совесть и счёт времени.

— Кофе и булочки? — хрипло повторил предложение Дарриел, а руки продолжали гладить шёлковую кожу, не в силах оторваться, отпустить.

— Кофе и мои записи, — Элге провела языком по припухшим губам, наблюдая за светлыми аметистовыми всполохами в глазах мага. — Попробую пока разобраться с количеством тех компонентов, которые нам удалось разгадать.

И снова плавно, неторопливо потянулась к платью. «Вестеро, чтоб тебя!», — мысленно простонал маг, колдуя подрагивающими руками. С пальцев расползался сизый дымок, и на столике возле кровати Элге появилась кружка, исходящая горячим паром, маленький молочник, огромное красное яблоко и коробка, в которую они складывали листы с переведённым текстом.

— Поспеши к своему нетерпеливому гостю, пока он нам дверь не вынес, — засмеялась Элге.

Ответом ей был тоскливый взгляд посветлевших глаз и следом неправильная тишина: вышедший за порог Дарриел поставил звукоизолирующий щит.

Ещё один жест, которого девушка уже не видела, и дверь её спальни исчезла от посторонних глаз под иллюзией. И только перед самой входной дверью снял шумоподавляющее заклинание.

— Доброе утро бессовестно почивающим! — бодро ворвался в домик сиятельный граф.

В чёрных волосах сверкал бриллиант на шёлковой ленте, на рукавах и по вороту сюртука вышивка и россыпь мелких камешков, ещё один камень слепит глаза в заколке, украшающей узел шейного платка. И с полдюжины перстней, унизывающих длинные изящные пальцы. Дарриел невольно перевёл взгляд на обувь гостя, но там почему-то никаких драгоценных вставок не оказалось. На фоне изящного невысокого франта маг в простой безрукавке выглядел несколько бледновато.

— Не видел твоей записки, — саркастически прищурился он.

Вестеро пропустил замечание мимо ушей, с интересом глянул на занавесочки, рассеянно похлопал себя по карманам.

— «Багровую ночь» не принёс? Самый правильный напиток с утра! — продолжал Дарриел. — Или что там, очередные бумаги, требующие срочного изучения? А подписать вместо его величества не надо?

— Ты чего злой-то такой? — удивился дворцовый маг, бесцеремонно присаживаясь за стол. — Какой толк в записках, если ты не изволишь отвечать на них?

Маг скрестил руки на груди, прислонившись бедром к краю стола. Не так чтобы злой, но перед глазами всё ещё стояла Элге, укутанная в полотенце и нежный цветочный аромат.

— Теро, мне сейчас немного не до праздных посиделок, — непривычно мягко сказал Дарриел.

А гость вдруг непривычно сконфуженно вздохнул.

— Понимаю, тебе не терпится разобраться с этим заковыристым переводом. Но прямо сейчас-то ты не занят, неужели не уделишь немного времени?

Маг выжидательно молчал. Чтобы видеть его человеческий облик, а не жуткую шевелящуюся тьму с провалами вместо глаз и рта, графу приходилось использовать особое зрение, требующее определённой концентрации, поэтому сейчас он в лицо Ару-Дарриелу не смотрел.

— Я только хотел справиться, не нужно ли чего? Я думал, что на время отсутствия королевской семьи останусь здесь, но меня берут с собой, то есть никого не будет, и если…

— Нет, не нужно, — чуть шевельнул плечами маг. — Основное Бастиан обеспечил: в лесу ошивается чуть ли не половина его войска, чтобы я спокойно корпел над чёрным листом, а всё остальное при необходимости достану сам.

Слышать его голос, нормальный, человеческий, было непривычно, но отрадно, и этот голос продолжал ехидствовать:

— Тебя за этим отправили? Теро, в самом деле!.. Орсанды каждый год куда-нибудь уезжают, разве я хоть раз выражал недовольство, что не могу к ним присоединиться? Тем более все эти увеселения и отдых чисто условны: все прекрасно знают, что на самом деле стоит за лёгким семейным… как Тиан это называет — отпуском? Тебя берут? Ты недоволен, хочешь остаться? Давай я поговорю с ним, но не сейчас!

Вестеро неуверенно поднялся.

— Я более чем доволен, — хмуро возразил он и пошёл на выход. — Извини.