Учeник

Ксилим тем временем, не подозревая, с каким удивлением я пялился на него и о чём думал, остановился точно в середине круглой цельной плиты красного камня, что отмечала место учителя. Обвёл нас всех взглядом и негромко произнёс:

— Другие фракции Пояса могут просто жить, враждовать с соседями, копить богатства и воспитывать наследников, пестуя в них силу. Но Ордену Небесного Меча этого мало. Да, мы тоже хотим быть сильными. Впрочем, мы и так сильны. Наш Орден входит в десятку сильнейших фракций Пояса. Будь Второй пояс полноценной землёй Империи и наш Орден считался бы фракцией седьмой звезды. Из десяти возможных.

Я хмыкнул. Надо же, прямо воспоминаниями детства повеяло. Со времён Нулевого круга не слышал, чтобы кто-то измерял фракции и города звёздами. Думал, это только наша придумка, а выходит, это правило Империи. Удивительно, что в Нулевом ему следуют, а в Первом и Втором поясах нет. Казалось бы, всё должно быть наоборот.

— Но сила ради силы — это утопия, красивая, но неосуществимая мечта. Конечно, вы с детства слышали разговоры о Небе. О том, что нужно идти к нему, стремиться понять, суметь найти свой путь. На самом деле очень и очень верные слова. Но! — Ксилим вновь обвёл нас взглядом, неспешно, заглядывая в лицо каждому из учеников. — Найти человека, который истинно идёт к Небу, не отвлекаясь больше ни на что, почти невозможно. Если добраться до истины, до фундамента этого желания, то окажется, что одному хочется славы. Чтобы о его силе говорили, если уж не по всему Поясу, то хотя бы во всех соседних фракциях. Гений! Талант поколения!

Гилай, сидевший от меня на расстоянии вытянутой руки, хмыкнул и покрутил головой. Видимо, Ксилим напомнил ему о чём-то знакомом. Неудивительно, ведь Гилай, как раз из тех, кто и боролся за это звание на турнирах. Кто знает, не стояло ли его имя рядом с именем Креода Саул или Самума Тамим?

При воспоминании о Саме у меня задёргалась бровь и пришлось прижать её пальцем. К дарсу. Лучше слушать Ксилима.

— Другие хотят богатства, что идёт рука об руку с силой. Хотят, чтобы их семьи не испытывали нужды. Или хотят, чтобы никто не глядел на их родных сверху вниз.

Справа, где сидели ученики Павильона котла, кто-то недовольно буркнул:

— Так чего, это всё плохо, что ли?

Ксилим, явно услышав эти слова, с улыбкой покачал головой:

— И нет, эти желания совсем не плохи, раз они ведут вас вперёд.

Справа глухо, на этот раз едва-едва слышно выругались. Ксилим же словно нарочно отвернулся в другую сторону, оглядывая крайних учеников:

— Напротив. Дойти до Неба — великая задача. Суметь найти на неё сил не каждому дано. Но ведь не зря дорога к Небу разбита на ступени. Сейчас вы на ступени Мастеров. И, конечно, легче поставить себе цель дойти не до какого-то там невообразимо далёкого Неба, а до вполне близкого Предводителя Воинов, — Ксилим перевёл взгляд. Куда-то совсем рядом. — Или стать попечителем в Ордене.

Я быстро покосился туда, куда глядел Ксилим. Как и думал. Ирая. Сидит, скрестив руки и прижимая к себе меч. До сих пор удивляюсь, разве это удобно?

— И это всё верно. Так и нужно. Я не собираюсь никого в этом упрекать. Но! — голос Ксилима набрал силу, загремел над нашими головами. Мне даже показалось, что он стал выше ростом. — Всего этого мало. Почему основатель нашего Ордена выбрал такое название? Потому что он хотел соединить доступную каждому цель с мечтой, — Ксилим вскинул над головой руку, указывая за спину, на блистающую в лучах солнца полированную сталь. — Меч, который вырос до Небес! Путь ежедневных тренировок, чтобы стать сильней, богаче, известней, умней, крепче и, в конце концов, дойти до Неба. Шаг за шагом, день за днём! Не останавливаясь ни на день.

Я не смог противиться силе голоса и внимательно вглядывался в символ Ордена, ярко освещённый восходящим солнцем. Хорошие слова.

— А ещё хочу сказать, что как у человека должна быть цель и мечта, так и у фракции должна быть и цель, и мечта. Иначе к чему всё это? К чему сила, богатство, известность? Я не буду говорить за других, какое мне до них дело? Я скажу за Орден Небесного Меча. Наша цель ничем не отличается от цели всей Поднебесной Империи.

По рядам учеников прокатился шёпот. Негромкий, неуверенный, редкий. Но прокатился. Ксилим ухмыльнулся, завёл руки за спину, оглядывая нас. Под его взглядом шёпот тут же стихал, словно его и не было.

— Да, Империи. Будь здесь только выпускники нашей орденской Школы, то я бы даже не стал повторять известные им вещи. Но двери Ордена открыты для всех, — на этот раз взгляд Ксилима упёрся в меня. Но я и не подумал опустить глаз. — И каждому, кто надел на себя халат служителя нашего Ордена, я не устану повторять правду. Империя — это все Пояса. И Первый, и Второй, и Третий, и Четвёртый, и Пятый. И в наши земли пришёл враг.

Я хмыкнул себе под нос. А Нулевой забыл упомянуть. Обидно.

— Враг, который живёт совсем по другим обычаям. Вам кажется, что жизнь во Втором поясе сурова. Но это смешно. Альянс Сект относится к своим жителям не лучше, чем к скоту. Они буквально выращивают их. Десять-двенадцать детей в их семьях — это обычное дело. Они живут в нищете и грязи. Мечтают из неё выбраться. Восемь из десяти детей секты забирают, делая их внешними учениками. Учениками, которые ненавидят друг друга, не преминут ударить в спину или отобрать последнее. Они сражаются друг с другом, словно крысы, перегрызая горло или разрушая средоточия. И всё только ради того, чтобы отобрать у побеждённого пилюлю или технику.

Ксилим замолчал, медленно обвёл нас всех взглядом, заглядывая в глаза каждому:

— Никто не хочет задать вопрос?

Нерешительный голос спросил:

— Какой?

Ксилим прищурился:

— Вопрос, а что случается с проигравшим? Тоже, что случается с забитым на бойне животным! Его шкура идёт кожевнику на доспехи, его кровь идёт алхимику на пилюли, его кости превращаются в артефакты, а мясо идёт на стол выжившим ученикам. Сектанты говорят, нет ничего слаще, чем плоть поверженного врага.

Сразу несколько человек стошнило. Они бросились прочь, к изгороди, зажимая рты. Но не все успели добежать.

Ксилим словно не заметил этих учеников, даже не взглянул в их сторону, продолжая буравить взглядом остальных. Тех, кто остался сидеть на своих местах.

— И как? Вы бы хотели так жить?

На этот раз наше молчание Ксилима не удовлетворило, и он рявкнул:

— Не слышу ответа! Вы бы хотели так жить?

Я шевельнул губами, вплетая свой голос в нестройный ответ:

— Нет.

После такого «занятия» многие из соучеников долго не могли прийти в себя. Уже наступил вечер, я вышел с тренировочных площадок, возле Стелы толпилось человек пять, но разговоры у них были совсем не про рейтинг.

Риола, невысокая, худенькая девушка, та, что на вступительных проверках варила алхимию, негромко, но яростно напирала:

— Нет, ты не молчи, ты скажи. Ты что, действительно думаешь, будто они едят, — голос её дрогнул, — человечину?

Парень, Потий, укротитель, от которого она требовала ответа, кривился:

— Ну вот ты алхимик, Риола, да?

— Чего это ты переводишь вопрос?

Потий закатил глаза, потребовал:

— Да или нет?

Риола вскинула подбородок:

— Да!

— Как алхимик, скажи, есть ли у сектантов рецепты, использующие кровь?

При этом вопросе Риола поникла, опустила плечи, став парню едва ли не по грудь, но молчать не стала:

— Есть, много.

Потий кивнул:

— А стоит спросить соученика Берека, как он тебе скажет, что и Летающие Убийцы, и Флаги Убийств делают именно из убитых. Убитых людей.

При этих словах я едва не стукнул себя по лбу. Флаг Ста Убийств! Давно пора усилить его очередным трофеем с поля битвы под Приютом. Что-то я весь отдался занятиям и тренировкам, позабыв об остальном. Правда и заняться подобным на территории Академии выглядит способом добавить себе проблем с заместителем главы Ксилимом. Кто знает, что за формации здесь стоят? Но это ведь для меня не преграда, верно?