Зaщитник

Мгновение я пытался дозваться до той штуки, с помощью которой изменил точку перехода для остальных. Но никаких надписей передо мной не появилось, несмотря на то, что перстень так и оставался на моём пальце. А затем мир вокруг мигнул и стал другим.

Эпилог

— А я гадаю, чьё же это присутствие портит красоту любимого места. Могла бы догадаться. Приблудный щенок забился в нору.

Ярим на миг поджал губы, а затем открыл глаза и вскочил, стремительно склоняясь в приветствии:

— Старшая Урлик, рад приветствовать вас. Ваша красота способна поспорить с красотой цветов этого сада.

Женщина, замершая на дорожке напротив площадки медитации и впрямь была красива. Высокая, гордая, с тонкой талией и широкими бёдрами, плотно обтянутыми тёмным шёлком халата. Длинные волосы, потрясающего перламутрового оттенка, густой волной опускались на плечи.

Всё портила печать презрения, застывшая на её безупречном лице.

В этом отдалённом уголке сада воцарилась тишина.

Алые губы наконец дрогнули:

— Льстить ты научился быстро. Нашёл на что бросить силы. Лучше бы ты так же упорно осваивал техники, как пытался подражать взрослым.

С первым словом от женщины начал дуть ветер. И с каждым следующим словом он становился всё сильней. В конце её презрительной речи с камней площадки вымело всю опавшую с деревьев листву.

Но вот Яриму приходилось гораздо хуже. Его одежду трепал настоящий ураган, грозя разорвать прочнейший шёлк, способный выдержать удар мечом от пикового Воина. В ветре ещё были и крохотные снежинки, которые бесследно проходили сквозь листву деревьев и кустарников сада, но с огромной силой били по самому Яриму.

Вернее, пытались.

Он стоял, вогнув голову, вбив ноги в камень площадки медитации, став с ней единым целым. Из его тела рвалась вперёд сама суть его силы, окружая его коконом, что и принимал на себя гнев сильного Властелина Духа. Неощутимый, незримый гнев, который для Ярима выглядел как всполохи ледяной стали в этой снежной буре. Всполохи стали, которые с каждым ударом проникали все глубже и глубже в его защиту.

Ветер вдруг стих.

Урлик процедила:

— Что и требовалось доказать. Слабак. Клан к тебе так добр, так много тебе даёт, а ты тратишь время на что угодно, кроме того, что действительно важно. Возвышение. Вот что должно занимать твой разум, а не глупости вроде отдыха или болтовни с другими учениками Небесного Зала. Они не такие, как ты. Ты личный ученик Иргона или они?

Ярим выдохнул:

— Я. Я личный ученик.

Урлик покачала головой:

— Пока не вижу. Пока я вижу перед собой слабого щенка, что никак не сменит молочные зубы.

Подол халата хлопнул, не успевая за стремительно отвернувшейся женщиной.

Несколько вдохов Ярим глядел ей вслед, на слух и ощущения Боевой Медитации прослеживая путь, а затем зло выдохнул.

Да, познание техник не его сильная сторона, как и познание их сути. Но и он в Небесном Зале всего ничего. Конечно, он не может всего за несколько месяцев сравняться с теми, что учатся уже пять или шесть лет.

Но он старается!

Послышались ещё одни шаги. Тоже знакомые.

Ярим стремительно проверил одежду и волосы: не растрепались ли за время противостояния со старшей Урлик, подтянул заколку, с досадой отёр кровь со щеки, где дух старшей Урлик рассёк кожу. Ладонь его руки озарило обращение лечебной техники. Так быстрей и надёжней, чем использовать её без созвездия.

Когда мужские шаги приблизились, Ярим как ни в чём не бывало уже сидел в позе медитации.

Стоило шагам остановиться, как он распахнул глаза и вскочил, склоняясь в приветствии:

— Учитель.

— Хм.

Иргон тоже не был обделён ростом и тоже предпочитал не стягивать волосы. Впрочем, он их и расчёсывать не очень любил. Спутанная алая грива длиной до пояса была привычным зрелищем для его ученика.

Он огляделся вокруг, подмечая детали, затем шагнул ближе к Яриму, ухватил его за подбородок, заставляя поднять голову. На щеке всё ещё был заметен след от недавней раны — белая и блестящая молодой кожей узкая полоска.

Отпустив Ярима, учитель, один из сильнейших идущих Клана Небесных Мадов, заложил руки назад и вздохнул:

— Пожалуй, пришла пора сделать перерыв в Возвышении...

Ярим вскинулся:

— Учитель, нет!

Иргон хмыкнул:

— Так учитель у нас я или ты?

— Учитель, я бы не посмел.

— Но смеешь же, — Иргон хохотнул. — Но раз я учитель, то тебе придётся слушать меня, а не действовать так, как тебе хочется. Садись.

Иргон и сам сел, подавая пример.

Когда Ярим уместился напротив, продолжил:

— И отдыхая, мы поговорим о самой сути нас, Мадов. У нас есть как слабые, так и сильные стороны. И все они исходят из одного корня. Мы Звери в своей сути. Звери, которым Небо даровало путь к себе. А значит, мы можем выдержать упорные тренировки, где идущие-люди сойдут с ума или все бросят. Это значит, что нас сложней убить, мы более крепкие на рану. А ещё это значит что?

— Что нам легче проходить Небесные Испытания во внешнем мире.

Иргон кивнул:

— Ненамного, и всё же ты прав. Перечислять можно много, но я веду речь к одной определённой вещи. К поведению. К иерархии. В мире идущих правит сила, но в мире Зверей и бывших Зверей она является самой сутью нашего пути. Наш Клан по большей части состоит из потомков Зверей. Тех, кто был Зверем изначально, с рождения, гораздо меньше. Но Урлик одна из них.

Ярим кивнул. Это он знал и сам. Приятели уже давно просветили кто есть кто в этой резиденции.

— На одном краю у нас ты, наполовину человек...

Ярим сжал кулаки:

— Я потомок Зверя, моя кровь проснулась. Учитель, как вы можете такое говорить?!

— Обиделся?

— Нет.

Иргон склонил голову к плечу, оглядывая уже опустившего голову вниз ученика, и улыбнулся:

— Обиделся. А всё потому, что поспешил меня перебить. Слушай до конца. Неважно, четверть, одна восьмая или одна тридцатая в тебе крови человека. Во мне её тоже можно отыскать, не переживай на этот счёт. И меньше слушай тех, кто нашёптывает по углам о чистоте крови Мадов.

Ярим снова поднял голову. Глаза его блестели от слез, которые он только что пытался скрыть. Сейчас он не верил своим ушам. В учителе Иргоне, Повелителе Стихии седьмого испытания есть кровь людей?

Улыбка Иргона стала лишь шире:

— Можешь не верить, дело твоё, но я не привык сотрясать воздух пустой болтовнёй, а тем более врать. Итак. На одном краю ты, наполовину человек, основу которого заложила жизнь среди людей. На другом краю Урлик, которая выросла среди Зверей и обрела привычный тебе облик лишь в день, когда прорвалась к Предводителю Воинов. А посредине я, один из тех обычных представителей нашего Клана, что вырос среди других Небесных Мадов, потомков Зверей и иногда людей.

Ярим поднялся, поклонился, крепко прижимая кулак к ладони:

— Простите, учитель, я и впрямь был слишком нетерпелив, не выслушав вас до конца.

Иргон похлопал ладонью по камням:

— Садись, я тебя не виню. Наша с тобой проблема в том, что Урлик понимает и ценит только силу. А ты не её детёныш, хоть и считаешься одним из лучших наших учеников. Но для неё это значит не так много, как для остальных. Всего лишь одна из человеческих придумок, которым следуют Небесные Мады. Она будет продолжать давить на тебя. И закончишь ты всё это только в тот день, когда докажешь ей, что сильней. Подавишь её. И неважно, в противостоянии духа или в поединке, — Иргон ухмыльнулся. — До третьего способа ты пока маловат.

Ярим медленно кивнул:

— Я понял, учитель.