Зaщитник

О том, что мы сегодня появимся именно на этом, застроенном жилищами Древних, этаже я знал, наверное, ещё три дня назад, когда прикинул время на отдых и путь. И, конечно, сообщил об этом остальным. Предупредил, к чему им нужно будет готовиться. К тому, чтобы как можно дольше не обнажать клинков.

В многословии Хахпета меня радует то, что до него моё предупреждение не дошло. Точтал верен нашему уговору.

Поэтому сейчас, дождавшись появления старших учеников и охранявших их спины моих стражников, мы молча сомкнулись с ними в единый отряд. А я сказал лишь одно слово:

— Направо.

За спиной послышался злой шёпот:

— Самодовольный индюк.

Шедшая рядом Ирая чуть повернула в мою сторону голову. Я отлично заметил этот жест, но не сделал ничего. Хахпет недостоин этой глупой ссоры. Но ещё одна капля упала в чашу моего терпения. Правда, я и сам не знаю, что случится, когда в ней закончится место. Я вышвырну Хахпета из отряда? Вернее, швырну его в какой-нибудь переход, обрекая на скитание в лабиринте этажей? Или всё же дам ему карту? Или просто и без затей убью его?

Позади раздался новый голос. Точтала.

— Собрат Хахпет, ты так назвал меня?

— Нет! С чего ты взял это?

— Значит, ты назвал так собрата Оклама, с которым шагаешь рядом?

Хахпет растерянно ответил:

— Нет, с чего бы мне так говорить о нём? — что-то начав понимать, Хахпет поспешно добавил, прежде чем Точтал назвал новое имя. — Это так, мысли вслух, о своём. Я не хотел никого задеть.

Точтал довольно заключил:

— Я так и знал, что мне в голову пришла глупость. Но в следующий раз, собрат Хахпет, будь добр сразу шептать такое злое с именем, чтобы никто больше не повторил мою глупость. Или оставить мысли мыслями, не сотрясая ими воздух, — повисла тишина, которую снова разрушил Точтал, жёстко спросив. — Ты услышал меня, собрат?

Хахпет процедил:

— Услышал.

— Собрат.

— Услышал, собрат.

И тут уж я не сумел удержаться от ухмылки, пользуясь тем, что её никто из них не увидит. Бедолага Хахпет, нигде ему язык не даёт покоя. А Точтал молодец. Может, ему хватит терпения и желания на то, чтобы воспитать Хахпета, а скорее обточить его упрямство и злость. Ну да не мне, собирателю лепёшек и камней, заниматься такими сложными вещами.

В тишине я прошёл не больше десяти шагов. Не уловил как, но рядом со мной, едва не касаясь плечом плеча, уже шагала Виликор. Шёпот её не мог услышать больше никто другой, так он был неуловим. Казалось, губы шевелятся беззвучно.

— Есть вещи, подобные яду. Каждое мгновение их действия лишь делает хуже. И ты, как лекарь, должен знать, что в таких вещах нужно действовать, не пуская всё на угоду судьбе.

Едва шёпот стих, я нахмурился, пытаясь уловить, к чему она ведёт. Что не так в моих поисках? И как они могут быть подобны яду? И, похоже, хмурился я так сильно, что Виликор сообразила — я ничего не понял. И шепнула снова:

— Первый шёпот за спиной прозвучит впустую. С десятым осмелеют самые наглые. После тридцатого твои приказы начнут ставить под сомнение самые верные. Яд лечат. Иногда отсечением.

На самом деле она повторила то, что я уже не раз и сам обдумывал про себя. Но было одно «но». Я уже давно не тот маленький, сражающийся против всей деревни Леград, который убил Паурита за взгляд в сторону мамы.

Нет. Я даже покачал головой, потянулся рукой к жетону шэна, желая схватить его и сжать. Так сильно, чтобы он врезался в ладонь, причиняя боль.

Всё это глупость.

Повторись это снова, случись здесь и сейчас, и я снова бы убил Паурита. Не задумываясь. Труп Хилдена тому свидетель.

Всё не так. Можно было бы сравнить себя и Виргла, его самодурство и желание унизить. Но это тоже будет обман самого себя. Всё совсем не так.

Виликор, комтур Ордена Морозной Гряды, совершенно права. Только я не нахожу в себе сил, чтобы отсечь яд Хахпета. И уж тем более не найду в себе желания переложить эту проблему на Кирта или Гавала. Вот это точно будет слишком похоже на Виргла. Не надеясь на намёки я прямо запретил им и их людям трогать Хахпета. Только следить.

Это моё дело и моё решение.

Чаша терпения. Как только она закончится, Хахпет… умрёт.

И не стоит говорить, что может стать слишком поздно. Мои люди верны мне безоговорочно. Ни один из них не ударит мне в спину и не поставит под сомнение мои приказы.

Соученики моего года обучения? Да они сами сейчас, во всяком случае значительная их часть, ненавидят Хахпета больше моего.

Соученики старших лет? Всё может быть. Но без меня и моих карт…

Я снова оборвал сам себя. Что за глупость? Что за мысли? Они мои собратья по Ордену. Они отдали Академии кто два, а кто и три года жизни. Они большие орденцы, чем я сам. К чему даже допускать мысли о том, что они могут там как-то отравиться шёпотом Хахпета?

И всё же Виликор была права. И снова давала хорошие советы. Как и годы назад на дворе бурсы Школы. Поэтому я склонил голову и сказал:

— Спасибо.

Виликор фыркнула:

— Было бы за что. Я лишь удивлена происходящим. Ведь ты последовательно, день за днём вёл всё к этой ссоре и схватке, ловко обернул слова Хахпета против него самого, заставив, кажется, даже его, не то что остальных, увериться, будто он действительно оскорбил Берека, а в итоге оставил его в живых, позволив отравлять отряд.

Мы с Виликор бок о бок миновали уже, наверное, три поворота, когда я наконец сумел уложить в голове её слова. Я ловко вёл к ссоре с Хахпетом? Обернул его слова против него? Он не оскорблял Берека?

Желание выругаться я подавил. Ладно. Хотя бы в том, что он не оскорблял Берека, Виликор действительно права, если дословно вспомнить всё то, что было сказано тогда. Он оскорбил Риолу, если его намёк вообще можно посчитать оскорблением.

Риола вот посчитала. Откуда мне знать, что он ещё говорил все те дни, что мы шли по этажам, все те дни, что я лежал под формацией и грелся у артефакта? Но свою сторону я выбрал в тот день не раздумывая ни мгновения. Наверное, это тоже о многом говорит. Например, о том, что Хахпет сумел достать и меня. И продолжает делать это даже сейчас.

А вообще, плевать на Хахпета. Беда в другом. Я повернул голову к Виликор и прямо спросил:

— Так значит, ты считаешь, что я намеренно вёл к ссоре?

Она нахмурилась, медленно ответила:

— Возможно, мои слова стали для тебя неприятными, но да, именно так оно и выглядело для меня со стороны.

Выслушав её ответ, я поймал себя на том, что тру бровь. И даже не осознаю это. Опустив руку, я сказал:

— Нужно подумать об этом. А пока, не могла бы ты снова занять своё место в строю? А-то что-то мы расслабились.

Промедлив всего миг, Виликор чуть улыбнулась и согласилась:

— Конечно. Ты прав.

А затем просто замерла на месте, позволив мне уйти от неё.

Я шёл с по-прежнему прямой спиной, неспешно оглядывая проплывающие справа и слева поместья. Но все мои мысли были заняты совсем не ими. Похоже, только что Виликор всего несколькими фразами нарастила стенки чаши моего терпения. Я значит вёл?

Правда, долго мне копаться в воспоминаниях не дали. Позади раздался легко узнаваемый голос Ираи:

— Римило!

Я не успел даже обернуться, а она уже промчалась мимо техникой, мгновенно оказавшись далеко впереди. Замерла только на границе очередного разрушенного поместья, отмеченного уже привычной грудой костей.

Но заставило её нарушить строй вовсе не это.

— Римило, глянь!

Отряд, мерно шагая, добрался до Ираи и только тогда я сам покинул своё место.

Свежие следы. Их не успело ещё стереть время и жизнь. И не нужно быть таким уж следопытом, чтобы понять — здесь не так давно прошло много людей. Они проложили широкую тропу через дикие заросли разрушенного поместья.