Вакагасира. Том 2

Нахмурившись, Какиагэ Юкио прячет флэшку в ящик стола.

— Я посмотрю, что с этим можно сделать.

— Домо аригато… Теперь уже насчет просьбы от лица Семьи. Завтра будут похороны. Мы потеряли хорошего человека. Поэтому я буду вам признателен, если это мероприятие пройдет тихо, спокойно, без каких-либо инцидентов. Со своей стороны обещаю, что на похоронах не будет вооруженных людей. Никто не станет выяснять отношения между различными группировками. Никто не побеспокоит жителей Токио. Мы просим не мешать нам проститься с Окамото-сан.

— Публичные мероприятия для борекудан запрещены.

— Я читал законы. Там очень размытая граница, что считать “публичным мероприятием”.

— Полиция примет все меры, которые сочтет нужным.

Придется давить. Надеюсь, он способен просчитывать все возможные варианты.

— Юкио-сан, давайте я выступлю в роли предсказателя. Чуть-чуть пофантазирую, так сказать… У кладбища усиленные патрули станут обыскивать рядовых членов клана. Арестуют всех оябунов, кто приедет отдать долг погибшему. Драки, журналисты пустят картинку беспорядков по всем каналам. Я обязательно поучаствую в потасовке, потому что не считаю возможным мириться с произволом. Когда меня выпустят, соберу всех писак Токио, включая телевизионщиков, и задам несколько вопросов. Например, о том, как именно был убит Окада-сан. И почему отдел борьбы с контртеррром не перехватил группу ликвидаторов, которые вместе с Риота Кикути шлялись по всему городу. И откуда у них появились автоматические винтовки с кучей патронов, гранатами и взрывчаткой. И как именно в этом был замешан один банк, чья служба охраны атаковала меня и моих людей… Поверьте мне, Юкио-сан, я вылью столько дерьма на вполне конкретные головы, что многих просто смоет в нужник. Ни о какой карьере говорить не придется. Толпа народу окажется на улице с волчьим билетом.

— Тебе это не простят.

— Я в своих действиях держу отчет только перед дайдзё тэнно и оябуном клана. Потребуют отправиться к умершим родным — выполню сеппуку. Но вам от этого будет не легче. Все, что вы делали… Что пытались выстроить, лавируя между чужими интересами… Все будет разрушено…

Чуть наклонившись вперед, пытаюсь достучаться до упрямого полицейского:

— Я же предлагаю поддерживать нейтралитет. За нарушение законов — вы имеете полное право спрашивать с задержанных. Но в чем виноваты люди, кто придет проводить в последний путь друга? Тем, что они носят черные костюмы и контролируют мелкую уличную преступность на улицах?.. Я, как и вы, японец. Мне тоже не нравится, что о Ниппон вытирают ноги гайдзины. И если мне попадется еще подобная информация, как я передал сегодня, я буду знать, кому можно позвонить… Борекудан не враги ни вам, ни стране. Да, мы не тысяча йен, чтобы всем нравиться. Но и не монстры, которыми нас изображают на страницах газет. Мы просто люди, со всеми присущими людям недостатками.

Молчит, думает. Через минуту принимает решение:

— Никакого оружия. Никаких выкриков или жестов в сторону полиции. Если кто-то вздумает нарушать порядок, ответит по закону.

— Домо аригато гозаймасу, Юкио-сан. Так и будет. Мы будем очень признательны, если силы правопорядка организуют охрану мероприятия. Проследят, чтобы никто из журналистов или зевак не попытался устроить те самые беспорядки. За членов Семьи я ручаюсь. Если кто-либо вздумает нарушить данное мной слово, я с них лично спрошу… Похороны завтра в десять утра. На кладбище Йокогамы.

— Там же мемориальный комплекс, хоронят только ветеранов войны!

— Совершенно верно. Норайо Окада в семь лет помогал зенитному расчету, подносил снаряды. У него шрам на правом боку и два осколка с тех времен, попал под бомбежку. И медаль за храбрость, которую получил в сорок пятом году. Поэтому он будет похоронен на Военном кладбище Содружества… Пора заканчивать эту внутреннюю гражданскую войну. Мы — один народ. С общими проблемами. Не стоит вымещать злобу и ненависть на мертвецах. Они это точно не заслужили.

Будем считать, что договорились.

***

Стою рядом с гробом, в котором лежит Норайо Окада. Вакагасира клана в черном костюме, руки сложены на груди. Покрытое желтыми старческими пятнами лицо выглядит умиротворенным. Он и умер с легкой улыбкой на губах.

Семьи у старика не было. Жена ушла в мир иной давно, детей не завели. Можно сказать, что клан в итоге стал его домом, а все его члены — родственниками.

Завтра с утра кремация и прах покойного привезут на кладбище Содружества. В десять утра оябун пройдет по посыпанной кирпичной крошкой дорожке в самый конец зеленого поля и установит покрытую глазурью металлическую урну в нишу крохотного гранитного обелиска с датами жизни и смерти Окады.

В углу почти пустого помещения сидит монах в кэса и читает суры. Я поставил тонкую палочку для благовоний на столик, где уже выстроились целый лес из ей подобных. Затем медленно снимаю с катаны светло-зеленую ленточку с вышитой хризантемой, вкладываю в ладонь старику.

— Спи спокойно, Окада-сэнсей. Я тебя никогда не забуду. И когда придет время, враги заплатят за пролитую кровь. Им не будет прощения. Я отомщу за тебя…

Поклонившись, выхожу на улицу. У меня еще дела. У живых куча проблем, которые им оставили мертвые. Так было и так будет.

Глава 29

В госпиталь я приехал на двадцать минут раньше срока. Поднялся на нужный этаж, притормозил у выхода из лифта. Посмотрел на хмурых вояк и начал изливать желчь. Вот настроение у меня такое, доброе.

— Почему вы проверяете документы здесь? Почему нет поста внизу? В холле четыре лифта работают, можно один переключить только на этот этаж. Пожарную лестницу никто не контролирует, гранатой закрытую дверь выбить — и вам в спину ударят… Да можно просто с центрального входа зайти и прямо из лифта перестрелять всех к чертовой матери!

Из раскрывшихся дверей на шум выглядывают профессор и генерал. Похоже, руководство уже здесь, что-то свое обсуждает. Увидев их, я сворачиваюсь:

— Я не требую построить здесь военную базу, но башкой думать хоть немножко нужно, в самом деле. Не создавать проблемы врачам и персоналу, а организовать правильно работу.

— Пропустите их, — командует Ито. — Всех пропустите, пока он драться не начал… На удивление беспокойный молодой человек.

— Это точно, — соглашается наставник, пытаясь пригладить всклокоченные волосы.

Телохранителя я оставил в коридоре. Он теперь там морально давит невысоких парней, презрительно разглядывая дубинки на поясе и пистолеты в застегнутых наглухо кобурах. Чтобы открыть огонь, Масаюки нужно меньше секунды. Чтобы охрана спохватилась и начала шевелиться — пройдет секунд пять, если не больше. Смертники, если у нас в самом деле будут нежеланные гости.

— Ито-сан, я полный дундук в вопросах охраны, но давайте что-то с этим решать. На этаже бардак. Любой посторонний может устроить что угодно. И куда потом бежать? Каяться, что недосмотрели?.. На обоих выходах — посты. У лифта и у пожарной лестницы. Бронированные стекла от пола до потолка. Чтобы любой, кто сюда попадает, должен был уткнуться в них носом, повернуть налево, пройти перед охраной, затем направо. Вы видите всех, сразу под огонь солдаты не попадут. И мешать это не будет — не нужно турникеты городить. Плюс — еще две выгородки чуть дальше. Туда по человечку, дабы могли тревогу поднять. Элементарно же.

— Тэкеши-сан, вот хотелось бы все же узнать, откуда вы такой умный взялись и где столь интересными знаниями обзавелись? — генерал делает вид, что шутит. Но ему в самом деле очень интересно.

— Ито-сан, книжки читал много. Кино смотрел. Разное. Умных людей слушал. Например, на днях с господином Кадзиясики общался. На тему — где мне дома лучше будет пулеметные гнезда разместить и как сектора обстрела посчитать до того, как этот самый дом построят.

Молчит. Наверняка пытается вспомнить, о ком речь идет. Ничего, у генерала память отличная, если ему еще докладную по будущей гвардии Исии не предоставили, так хвосты накрутит и к утру полный расклад получит.