Страница 67 из 104
— Слишком много в тебе аристократической крови. А я другого поля ягодка, — сказал он. — Ладно, не расстраивайся. Дам я тебе задание попроще. Тут малыш в штаны наделал. Вымой-ка его.
Изабелль тяжко повесила голову. Она уже устала от работы. Но ради Дэвида нужно держаться. Сегодня у неё был экзамен. Как успешно она его выполнит, так будет зависеть её будущее с Дэвидом. Изабелль была обескуражена. Она не знала о такой жизни любимого. Заводила, душа компании, любитель славы — таким был Дэвид Басс, Благородный бабник, который давно стал жить одной только Изабелль. Оказалось, что она ничего не знает про своего возлюбленного.
Мыть испачканного малыша оказалось сущим наказанием для Изабелль, которая даже под сильный дождь с непокрытой головой редко попадала.
— Ты же будущая мать. Ты должна уметь ухаживать за детьми. Или на слуг всё свалишь? — поднял брови Дэвид.
Малыш вертелся и улыбался. Он теребил волосы Изабелль и испортил ей всю сложенную причёску.
— Шалун, перестань, — улыбнулась в ответ она.
— Мама! Мама! — пролепетал ребёнок. Он несколько дней назад сказал первое слово и вовсю его повторял.
— Я не твоя мама, — прижала малыша Изабелль и одела его. Она чувствовала теплоту к этому мальчику, Изабелл перестала жалеть, что пошла за Дэвидом. — Твоя мама пока не сможет с тобой поиграть. Давай я с тобой посижу.
— Чего расселась? — бахнул Дэвид. — В доме вода закончилась, иди, наноси. Колодец в другом краю деревни, найдёшь. Если что, у людей спросишь дорогу.
Изабелль взяла два большущих ведра и отправилась за водой. Дэвид прыснул со смеха — кто так воду носит? Надорваться же можно, взяла бы два маленьких.
Она шла за водой и удивлялась: “Как же так люди живут? Невозможно столько дел сразу переделать! И за детьми ухаживать, и дом прибрать, и животных накормить. Точно! Я же про животных позабыла!” — стукнула себя по лбу Изабелль. Колодец она отыскала быстро, с трудом наносив воды, при этом половину расплескав по дороге, она побежала с кормом в курятник. Птиц Изабелль уже не боялась. Она накормила овец и коз, которыми владела семья.
Пока Изабелль вела хозяйство, Дэвид навещал жителей деревни, своих пациентов. Он собрал вокруг себя всех сельчан. Изабелль наблюдала за ним и подметила одну деталь: изнеженный модник-Дэвид чувствует среди крестьян себя как рыба в воде, будто бы жил в деревню. Но Дэвид родился и жил в городе, став завсегдатаев светских вечеров. Деревня была для него родным местом, потому что слава и здесь преследовала Дэвида, заботливого врача с золотыми руками.
А Благородный бабник меж тем удивлённо разглядывал подругу.
— Быстро ты освоилась. Давай-ка теперь дрова поруби.
— И порублю, — сжеманчилась Изабелль.
Она набрала дров, положила первое полено на специально приготовленный на это дело пень и принялась за работу. Одно полено быстро сменялось другим, щепки так и летели, звук топора доносился до соседей. Она чувствовала усталость, но была по уши увлечена работой, которая ей нравилась. Ни яркое платье, ни ухоженные маникюром руки не волновали её. Изабелль не хотела расставаться с волшебным топором, от которого зависит её будущее с Дэвидом.
Она потянулась к полену, но наткнулась на руку любимому.
— Хватит, — со смехом ответил он. — Ты посмотри что вытворила, теперь хоть кашу из этих щепок вари.
От поленьев не осталось следа. Изабелль не нарубила дров для разжиганья печки, она уничтожила их.
— Теперь мы должны хозяевам купить новые дрова, — отрезал строго Дэвид. — Не создана ты для простой жизни, любимая, — ласково прошептал он и поцеловал Изабелль.
***
День, полный изумительных вещей и моментов для Изабелль. Она не хотела расставаться с детьми, для которых на день стала старшей сестрой, сельскими птицами и зверями, за которыми она ухаживала, чудесными хозяева дома. Но всему должен настать конец.
Дэвид отвёз Изабелль до её дома. Он пребывал в смущении. Он хотел похвастаться над ней, удивить её, показав, что она его не знала. Но удивлялся он. А теперь ему придётся выполнять данное обещание. “Какая скотина придумала эту грёбаную джентльменность? — ругнулся Благородный бабник.
— Ты справился на «отлично», — похвалил он Изабелль. — Теперь и о свадьбе думать можно.
— Нет, не получится у нас свадьбы, — печально проговорила она.
Изабелль отвернула от любимого голову, но тут же набралась сил и посмотрела прямо в глаза.
— Я не создана для твоей жизни. Ты прав, во мне слишком много аристократической крови. Я не смогу поменять свою жизнь.
Дэвид потерял дар речи. Ему отказали! Хриплым голосом он прошептал:
— Но мы же не будем жить в деревни, держать кур и овец, иметь десятерых детей. Не отказывайся от моего предложения!
Изабелль усмехнулась.
— Нет, Дэвид, нет, — вздохнула она. — Твоя жизнь — не моя. Я не могу сегодня быть в высшем обществе, а завтра среди обычных людей. Мне нужно что-то одно, а у тебя две жизни. Вот зачем, с какой целью ты переезжать в Орлеан? Что или кто тебя туда влечёт? Объясни мне, может, я подумаю над своими словами.
Дэвид, не задумываясь, ответил.
— Меня в Орлеан никто не тянет. Я, конечно, хочу сильно повидать родню, но они не тянут меня туда жить.
— Может быть, ты убегаешь от кого-нибудь?
Дэвид покачал головой. Изабелль толкнула его.
— А тогда зачем ты так резко меняешь место жительства? Ты же, как и в Париже, будешь работать врачом днём и кутить вечером, купаясь в лучах славы. Чем Орлеан отличается от Парижа? — она призадумалась. — Может быть, ты аболиционистом собираешься быть? Ты ж однажды подарил свободу двум рабам, и семью Пьера захотел вызволить из рабства.
— Не собираюсь, — ответил Дэвид.
— Тогда рабовладельцем и плантатором хочешь стать?
— Дважды не собираюсь.
Изабелль теряла терпение.
— У тебя должна быть существенная причина.
Дэвид приобнял подругу и засмеялся.
— Причины у меня нет серьёзной. Просто мне это надоело. Представь, ты бы ела одну только кашу. На завтрак, обед, ужин. Тебе разве не стала бы противна эта кашу? Не захотела ли ты другой еды? Мне нужна другая атмосфера. Эта надоела.
Изабелль оттолкнула его. Плечи её задёргались, но она удержалась, чтобы не разрыдаться.
— Нам не судьба быть вместе, — сказала она и хлопнула дверью.
Дэвид вздрогнул от стука двери.
“Мудрый выбор, — улыбнулся он. — Я теперь снова свободный человек. Благодарю. Только эти слова прощания должен был сказать я.”
***
Проходили дни, недели. Изабелль не общалась с Дэвидом, не пыталась что-нибудь узнать про него от друзей. Он теперь только часть её прошлого, которое надо помнить, но нельзя зацикливаться.
— Я свободна. А разве свобода не бывает подарком? — коротка и ясно ответила она подруге и кузине, когда те прибежали к ней, пытаясь утешить Изабелль.
Но по ночам она не могла удержаться, чтобы не пустить слезу. Они с Дэвидом больше не вместе. Она бросила его. Изабелль могла только утешаться тем, что она стала избранной для Благородного бабника. Воспоминания у неё не забрать никогда — она знает, к чему стремится и чего избегать. Изабелль благодарила своего учителя Дэвида Басса.
В конце месяца она проходила мимо дома Дэвида. Его обживали новые жильцы.
— Жаль, что не смогла сказать ему “прощай”, — прошептала она.
Но Дэвид привык выполнять просьбы возлюбленных. На следующий день он пришёл к Изабелль, на нём был одет дорожный костюм. Последний день он оставался в Париже.
— Я пришёл попрощаться. Сбегать — не моя натура всё же, — сказал Благородный бабник.
Дэвид крепко обнял Изабелль, как не обнимал никогда.
— Этот год был прекрасным. Спасибо. Моя жизнь будет прежней, в ней ничего не изменится. А вот тебе я желаю удачи.
Изабелль засмеялась. Они иначе не могла говорить с Дэвидом.
— Я тоже благодарю тебя за этот год. Ты сделал меня счастливой. А последний наш день был самым чудесным. Я теперь поняла, почему моей кузине так нравится жизнь, лишённая аристократических почестей, и почему такую жизнь выбрали моя подруга, Пьер и Ричард.