Девственник

самостоятельно без родственников и без опекунов. Я сам смогу позаботиться о

себе и брате. Я, по правде сказать, меньше чем он верю в его выздоровления, но

поддержки у меня не занимать, а вот за приемных родителей отвечать не в

праве. И я уверен, что никто не захочет взять брата – когда собираются брать

ребёнка, всегда нацелены на здоровых маленьких деток. Нет, так не годится.

Пока Роджер будет в больнице, я выиграю время. Пока он будет проходить

лечение, его никто не заберет. И уже завтра я найду информацию по поводу

родственников.

Ночью, уложив Роджера спать, прибравшись и, так же как и всегда, почистив зубы, я лёг спать. Мне хотелось сразу отключиться и вообще не

просыпаться в этом грёбанном мире, но разум решил за меня иначе. Уже лёжа в

постели я, невольно, начал вспоминать наших родственников и прикидывать на

них роль наших с Роджером опекунов. На ум сразу пришла Тётя Лика с её

дочерью. В голову врезалось тёплое воспоминание: когда мне было 5 лет наши

семьи провели целое лето вместе. Помню, что это было довольно сносно и даже

приятно. Правда живут они сейчас на другом конце земли, в Японии. Тётя Лика -

это жена маминого брата, с ней у меня тогда были хорошие отношения. А Рик, тот самый брат мамы, так же как и мой отец, всегда очень много работал.Его я

даже почти и не запомнил. В тот отпуск он приезжал всего на 2 дня. Отчетливо я

помню только их дочь Эллу – девочку с платиновыми как лунный свет волосами

и кукольными зелеными глазами. Её кожа отливала блеском как у фарфоровой

куклы, а веснушки выдавали её беззаботность и непосредственность. Она

напоминала ледышку, но в тоже время согревало моё сердце. Уже в 5 лет я был

бесконечно увлечён этой особой. Мы беззаботно играли и общались обо всём на

свете. Мы любили строить всякие домики или делать из ракушек разные

украшения и фигурки. Всю ту поездку мы были неразлучны. Нам очень

нравилось обниматься, вот это воспоминание занимает особое место в моей

голове. Но я всегда хотел не только играть и обнимать эту девочку. Мысль о

поцелуе меня не покидала. Я часто представлял это, когда смотрел на её

маленькие губки в форме бантика. Похоже, я тогда в неё влюбился. В свою

сестру… Как только сказал об этом папе, он удивился и сказал “Эээм… Конечно

влюбился, она очень хорошая и красивая девочка да и к тому же твоя сестра.

Посмотри как дядя Рик любит нашу маму. Братская любовь – сильная штука.

Молодец сын». Он тогда странно мне улыбнулся и быстро ушёл, а на следующий

день мы уехали. Я так и не понял, что случилось.

Думать о том, что же там решил папа и почему поступил именно так, мне

совершенно не хотелось. Я увлёкся воспоминаниями об Элле и нашим детством, нашей близостью и привязанностью. Мне стало так уютно, что я словно

провалился в тёплый карман между постелью и одеялом. Слёзы потекли ручьём

без моего ведома. Однако думать о причинах их возникновения мне тоже уже не

хотелось.

3 Глава

Тележка на дороге к переменам

Утром я встал пораньше, чтобы поупражняться и уже начать скорее решать

возникшие, в связи со всеми последними событиями, вопросы. В первую очередь, меня заботил только разговор с Роджи. Вчера я уже договорился с больницей, где он проходит лечение и там его смогут принять раньше. Уверенный, что с

больницей всё получится, ещё заранее я позвонил в школу, чтобы отменить все

свои уроки. Ко мне прислушались и дали добро, потому что папа всегда отменял

мои занятия в день госпитализации, чем я и воспользовался.

Как раз кстати, за 20 минут до подъёма брата, пришёл Дени. Я угостил его

завтраком и обсудил с ним лечение. Мне нужно было иметь союзника в

разговоре с братом, потому что Роджер ненавидел клиники, а вернее свое

лечение там. Атмосфера в таких учреждениях пропитана болезнями и

отчаянием. Всё это напоминало ему о своём незавидном положении из-за недуга.

После каждого очередного осмотра врачи улыбались Роджеру с безнадегой в

глазах, а этого он не любил больше всего. Все твердили, что Роджер не встанет.

Эти лукавые лица врачей достали его окончательно.

И всё же, после утренних процедур мы отправились в госпиталь. Роджер, ясное дело, был сильно на меня обижен и заговорил со мной только когда я

поцеловал его на прощание уже в палате. До того, его глаза то сверлили моё

нутро, то демонстративно отворачивались в другую сторону. Но, в конце концов, когда он понял, что дальше дуться нет смысла и увидимся мы ещё не скоро, он

спросил:

– Фрайм, я не тупой. Ты же это понимаешь?

– Да, брат. – опустив голову, выдавил я.

– Отлично, тогда, пожалуйста, приди ко мне в ближайшие дни и всё

расскажи. Я должен знать правду какой бы она не была.

Я подбежал к нему, чтобы ещё раз обнять и поцеловать.

– Обещаю, я приду к тебе как только смогу. Пока мне необходимо уладить

пару вопросов. Я тебя люблю и всегда с тобой рядом. Ты мне веришь?

– Да. – с долей недоверия и остатком обиды ответил Роджер.

– Прекрасно! А теперь и ты мне пообещай утереть нос всем этим ублюдкам, кто не верит в тебя.

Глаза его налились слезами, он взглянул на меня и сквозь уже невольно

бегущие по его лицу слёзы, искренни улыбнулся. Он всё понимает.

Только я успел выдохнуть, выйдя из больницы, Дени, тут же, спросил меня

об отце.

– Фрайм, это очень “благородно”, что ты ничего не сказал брату, но не

оставайся в проблемах один. Если что вдруг, знай, я здесь и могу тебе помочь.

Я ещё утром понял, что Дени знает про отца. Эти ублюдки – врачи всё

знают! У них же там своя секта. Не поймите неправильно, конечно же, Дени не

был плохим врачом. Да и вообще, врачи не плохие. Я просто ещё не отошёл от

того, что Роджер будет видеть глаза, наполненные отчаянием у каждого

встречного ему доктора. Как бы те не старались, мой брат видит людей насквозь.

Я был удивлён, что брат не устроил истерику с вопросами. Он как будто внутри

осознавал, что происходит, но боялся услышать правду и не хотел заставлять

меня вновь переживать всё это.

– Да, Дени, Спасибо. Я обязательно воспользуюсь твоей помощью. Кстати, вот сразу первая просьба: обучи меня массажу. Я знаю, что у меня нет

медицинского образования, но я очень хорош в анатомии. К тому же, я часто

наблюдал за твой работой и уже кое-что понимаю. Что мне нужно, для обучения?

И, естественно, я тебе заплачу за уделенное время.

– Фрайм, ты что, намереваешься проигнорировать закон и убежать с Роджи

на другую планету, чтобы делать там ему массаж? – усмехнулся он. Но его

раскатистый смех споткнулся о суровое и серьёзно настроеное выражение лица.

– Кхм. Фрайм, вас в любом случае, либо усыновят, либо кто-то возьмёт из

родственников. И я уверен, что всё у вас, по итогу, будет в порядке. Те, кто

возьмут Роджи, смогут оплачивать ему лечение. Даже если не меня, то возьмут

другого доктора.

– Дени, ты совсем ничего не понимаешь?! – вот опять у меня прорывается -

Прости, друг. Но не издевайся надо мной, ради всего святого. Ты сказал, что

можешь помочь, так помоги, а в мою голову, пожалуйста, не лезь. Так что, поможешь? – мои глаза потихоньку наливались слезами. Когда эмоции брали

надо мной верх, я не замечал, как моя челюсть начинала ходить ходуном. Да, я

очень эмоциональный парень.

Дени напрягся, закатил глаза, улыбнулся и погладил меня по голове. Я не

ожидал его прикосновения и от того немного вздрогнул. Похоже его реакция

означала положительный ответ на мою просьбу.

Мы заехали на заправку, Дени купил пару напитков в дорогу, и мы поехали

домой. Лечебница находится в Сан – Франциско и это единственный плюс в

расставании с братом – я вновь посетил этот город. Ещё больше я обожаю дорогу