Каратель

Глава 14

Глава четырнадцатая. Мы выбираем, нас выбирают.

Очень хотелось распахнуть дверь дежурной части пинком ноги, но ведь самурай должен быть вежливым даже с врагами. Поэтому в помещение дежурной части мы с Демоном вошли аккуратно, и дверь за собой тихонечко прикрыли.

— Здравия желаю, товарищ капитан. А что там с моим задержанным по подозрению в убийстве? Работа ведется?

Дежурный бросил взгляд в сторону все еще сидящей на скамеечке Аллы Сергеевны, которую опрашивал какой-то лейтенант, поманил меня в дальний уголок комнаты.

— Не признается твой задержанный — в полголоса зашипел дежурный: — И кроссовки своими не признает. Нож признал, а кроссовки нет. А кровь на кроссовках есть. А наша старший инспектор по делам несовершеннолетних, она пацану родственница, типа, как у вас, тетя троюродная. Вот тетя и клюет нашим мозг, что права несовершеннолетнего нарушаются. Прокурорскому пофиг, три часа пройдет — не будет признания или доказательств, он скажет — решайте сами. А с этой никто связываться не будет, так что через двадцать минут пацана выпустят.

— Понятно. А где кроссовки?

— Вон лежат, в пакет завернутые. Сейчас эксперт придет, будет пото -жировые выделения с них изымать, но это долго делается.

— Понятно. Товарищ капитан, а можно следователя прокуратуры сюда вызвать?

Недовольство, застывшее на лице следователя прокуратуры, с которым он вошел в душное помещение дежурки, после моего вопроса, сменилось на сильное беспокойство.

— Товарищ следователь, подскажите ваши фамилию и инициалы.

— А зачем вам, сержант?

— В справке вас укажу, что в вашем присутствии применял служебно-розыскную собаку с целью установления хозяина обуви.

— А вы сможете? Интересно, никогда не видел.

— Сейчас все сделаем. Товарищ капитан, можно всех задержанных из общежития из камер вывести и вдоль стенки построить.

Студенты, извлеченные из вонючих камер, были довольны подышать свежим воздухом, но, по привычке, что-то недовольно бубнили, правда держали себя в рамочках под внимательным взглядом сидящего в уголке Демона.

Потом я размотал целлофан и сунул псу под нос вонючую обувку. Демон недовольно чихнул, но обувку понюхал и, повинуясь моей команде, не торопясь пошел вдоль резко замолчавшей цепочки подростков.

Пройдя почти до конца, пес сел напротив сыночка Аллы Сергеевны. Воспитатель общежития, которую незадолго до этого, выставили из помещения дежурной части, что-то закричала, и стала бить ладонями в оргстекло, отделявшее «дежурку» от посетителей.

— Демон, а кого ты нашел? Кого нашел? — говорят, что собаки не различают слов, но отлично чувствуют интонацию хозяина, поэтому я постарался вложить в интонацию чуть-чуть агрессии. Совсем немножко, но пес это почувствовал. Верхняя губа Демона чуть приподнялась, обнажив внушительные клыки, негромкое утробное рычание было еле слышно, но заинтересованный лица его прочувствовали.

— Собаку уберите, уберите! — еще пару минут назад выглядевший очень дерзким, подросток как-то сразу скуксился: — Ладно, все! Это мои кроссовки! Кроссовки мои, но я никого не убивал!

— Фамилию имя отчество назови — я притянул к себе недописанную справку о применении собаки.

— Донжаков Валерий Бараколович.

— Дата рождения?

— Семьдесят второй год, десятое марта.

Я дописал бумагу, вручив ее следователю и двинулся на выход, где обжегся о ненавидящий взгляд мамы Валеры.

— Тебя что, отпустили?

— Завтра на суд сказали прийти — женщина опустила глаза и говорила глухим, прерывающимся от волнения, голосом.

— Ты мне постарайся больше не попадаться — я попытался обойти ее, но дамочка вскинулась.

— А почему вы мне тыкаете? Вам что можно? Оккупант!

— После того как ты мне кровь пустила — я показал на свое лицо: — Ты, как честная, должна за меня, как минимум, замуж выйти. Мы же с тобой, сейчас, как родные. Сыночка твоего в колонию отправим, чтобы не мешал нашему счастью, и еще деток с тобой заделаем, не таких диких, как он. Ты вечером дверь не запирай, я к тебе попозже зайду.

Надеюсь, в спину мне она плюнуть не осмелилась.

К дому, где квартировала Наташа, мы с демоном подошли после службы, около часу ночи. Подъезд, где проживали юные педагоги, уже не выглядел таким заброшенным. Свет горел на втором этаже, а из распахнутых окон одной из квартир четвертого этажа доносился брутальный голос мужика, под три аккорда, хрипло выводившего лирические строки о маме и лае легавых за спиной. Дверь мне открыла кудрявая Лика. Сначала сбежавшиеся на шум девчонки тискали и чесали за ухом обалдевшего от их напора Демона. Потом, отпустив перепуганного пса, девчонки попытались начать оказывать мне медицинскую помощь, но так как кроме бриллиантового зеленого, или если проще — «зеленки», антисептика в квартире не было, от помощи я смог отбиться, под сдавленное ржание выглянувших из комнаты бойцов из отдела имени Первого Чекиста — Стаса и Алексея. Ребятишки были уже подвыпившими и абсолютно счастливыми. Как я понимаю, ребята закончили свою службу несколько раньше положенного.

А потом я, постанывая от наслаждения, ел из сковороды жаренную картошку на сале, периодически хрустя солеными огурчиками, и плавился под многообещающим взглядом Наташи, сидящей, напротив.

— Будешь? — я переборол себя и подвинул в сторону девушки сковороду, где оставалась примерно половина содержимого.

— Нет, я ела, спасибо.

Стоило мне, с облегчением, потянуть сковороду обратно, на ручку легли цепкие пальчики:

— Нет, ты так вкусно ешь, что я не выдержу. — Наташа выложила в миску примерно половину и схватила один огурец: — Хотя это вредно, на ночь нажираться. Но, это ты виноват.

Надкушенный соленый огурец обвиняющее ткнулся в мою сторону, и я попытался его укусить, но Наташа бдительность не теряла, и мои зубы впустую клацнули пустоту.

В это время в входную дверь постучали, затем раздались легкие шаги и голос Юли что-то спросил. Звуки через закрытую дверь кухни доносились очень плохо, но было слышно, что щелкнул замок, затем до меня стали доноситься звуки приглушенного разговора. А через некоторое время демон перестал аппетитно хрустеть косточкой под столом и высунул голову из-под скатерти.