Каратель

— А я вот смешного ничего не вижу — Глашин папа грохнул по полированной столешнице кулаком: — Ваши ублюдки убивают и насилуют русских детей, а вы тут смехуечки устроили…

— Владимир Иванович, я, наверное, неудачно выразился, поэтому, прошу меня простить. — Первый сделал серьезное лицо: — Я сейчас проведу совещание и минут через двадцать дам вам ответ по всем вашим вопросам. Вы, пожалуйста, пройдите в соседний кабинет, выпейте чаю, а потом вас пригласят.

Чай подали в хороших, фарфоровых чашках, подозреваю, что из сервиза начальника милиции, надеюсь, в них никто не плюнул, или еще чего похуже. Но пить хотелось очень, поэтому мы молча пили прессованный чай. Потом нас пригласили в кабинет начальника милиции.

Первый секретарь дождался, пока мы рассядемся, после чего заговорил:

— Я выслушал обе стороны и принял решение. Первое — вы отпускаете племянника моего заместителя без всяких условий. Второе — никакого уголовного дела не будет. Подождите! — он вскинул щелочки глаз на вскочившего с утробным рычанием Глашиного отца: — Дайте мне закончить. Третье— никого из ребят, напавших на вашу дочь в поселке больше не будет, во всяком случае, в ближайшие несколько лет вы их здесь не увидите. Я понимаю, что пережили вы и ваша дочь, но иного пути я не вижу. В качестве компенсации, Глаша через год, по окончанию школы, получит право на поступление в любой выбранный ей институт по республиканской квоте. Вам я предлагаю принять от райисполкома талон — приглашение на любой автомобиль, по вашему выбору. Если у вас возникнут какие либо проблемы, я обязуюсь лично вас принять в любое время и их решить. Так, с вами я закончил. Устраивает вас такое решение?

Серебряков поиграл желваками, но, затем, кивнул головой.

— Хорошо. Теперь общие вопросы. Начальник милиции в течении месяца переводит двух своих сотрудников участковыми в села, а на освободившиеся места мы переводим двух русских, старшим участковым и участковым. И все происшествия, где потерпевшими являются русские, будут рассматриваться ими. И каждую неделю, по понедельникам, я буду заслушивать начальника милиции с этим старшим участковым, по вопросам состояния преступности. Ну и конечно, буду настаивать, чтобы в следующем месяце нам опять прислали прикомандированных милиционеров, та как вижу, что с их появлением, на улицах стало спокойнее. Вас устраивает такой вариант.

— Нет, не устраивает. — главный энергетик района, криво усмехнувшись, кивнул в сторону одного из «пиджаков», за сегодняшний день, не издавшего ни слова: — Ваш второй секретарь, вроде бы русский по паспорту, но, судя по его молчанию, его все устраивает, или он русским языком не владеет, поэтому молчит все время. А вдруг, старший участковый такой же будет, очень скромный?

— Хорошо, что вы предлагаете?

— В ваших посиделках…

— Заслушиваниях.

— Хорошо, заслушиваниях, должен принимать участие наш представитель.

— Представитель чего? Я вас выслушал, но официально, вы кто?

— ….

— Товарищ первый секретарь! — я опять поднял руку: — Разрешите?

Дождавшись недовольного кивка местной власти, я продолжил:

— У нас, в Городе, существует такой орган народного представительства, как уличный совет. Я видел справки от председателей таких советов. У них даже печати свои есть, а значить, это официально признанные государством органы. Я думаю, организовать такие советы и выборы представителя провести — вопрос нескольких дней, если на то будет поддержка партийных органов.

— Хм. Ну, наверное. Жду от вас, товарищи жители, предложения в письменном виде в течении трех дней. Еще вопросы срочные остались? Остальное, обещаю, буду решать в рабочем порядке. А теперь, я прошу, увести людей от милиции и с дороги.