Каратель

Верный мотоцикл затарахтел, фара зажглась, осветив ворота. Боец у калитки, завистливо вздохнув, выпустил меня и, загрохотал, за моей спиной, запорами, замыкая территорию роты охраны на ночь, а я, не торопясь, поехал в сторону райотдела. Поставив «Восход» у крыльца, чтобы не угнали к утру, я двинулся в ночную темноту. До нужного мне дома идти было два квартала, и я надеялся пройти их благополучно. Но, не случилось. Стоило мне углубится на территорию затихшего двора, как на асфальтовую дорожку вышло пятеро. Выбор — развернуться назад и спешить к райотделу или тупо идти вперед как-то не стоял. В этом городе милиционерам— «десантникам» отступать было нельзя, здесь тебя все знали, и за каждым твоим поступком следили внимательные, и не всегда, добрые глаза. Рука скользнула вниз и сомкнулась на пластике рукояти «Макарова», большой палец скинул кожаный язычок с металлической застежки-грибка, а затем, за два шага до любителей ночных прогулок, сдвинул вниз флажок предохранителя. Металлический щелчок в ночной тишине прозвучал очень отчётливо, и худые темные фигуры дружно разошлись, освобождая мне путь. Я, закрепляя успех, достал из кармана квадратную коробочку фонарика, и осветил мрачные физиономии аборигенов. Ребята, что-то недовольно заворчали, но сморщившись и прикрыв глаза руками, отступили еще на шаг в стороны. Тогда я, замирая и внимательно следя за силуэтами парней, прошел сквозь их строй. Мне оставалось пройти еще один квартал, и я, превратился в одно большое ухо, сканирующее пространство вокруг себя, особенно сзади. Получить палкой по голове или отверткой в почку не хотелось категорически. Но, вокруг было тихо, никто не шел за мной, впереди, тоже, не было слышно шепотков или шороха одежды.

Нужный мне дом был крайним в череде панельных пятиэтажек. Дальше было поле, по которому, пару дней назад, мы загоняли стрелка или его подельника. Левее горело несколько огоньков. Там, вытянувшись в две улицы вдоль извилистых рукавов Енисея, стояли дома частного сектора, в которых, я надеюсь, мирно спали Наташа и Глаша. А я потянул на себя заскрипевшую дверь искомого подъезда, постоял, прислушиваясь к тишине уходящей вверх бетонной лестнице, а потом, подсвечивая дорогу фонариком, двинулся вперед.

— Ну наконец то — дверь, даже не спросив — «кто там?», мне открыла прехорошенькая миниатюрная брюнетка: — заходите, меня Юля зовут, очень приятно, проходите в комнату.

Как и большинство обитателей Улуса, хозяева (или хозяйки) этой квартиры, жили совсем не стесненно, если иметь в виду жилую площадь. В большой квадратный коридор выходили многочисленные двери комнат и подсобных помещений, свет горел только на кухне, откуда высунула голову и помахала мне рукой симпатичная фигуристая блондинка в летнем платье в черный горошек. Я вымыл руки и шагнул в зал, посреди которого стоял большой стол, уставленный посудой.

— О, наконец то, мы уже думали, что не придешь — три милиционера в расстегнутых рубашках дружно скалились мне из-за стола: — а ты еще переодеться успел.

Вечер, перешедший в ночь, удался на славу. Слава терзал ободранную гитару, народ пел, периодически включая видавшую виды кассетную магнитолу, с затертым названием. Вино и коньяк под нехитрую закуску из варенной картошки, сала и маринованных грибочков, шли исключительно хорошо.

— Девчонки, а к нам соседи не придут скандалить, все-таки третий час ночи?

— Тут поблизости соседей нет, только на первых двух этажах. Этот подъезд для командировочных, наверху только мы живем — перекрикивая Славу, вместе с брюнеткой, пытающегося исполнить «Белые розы» закричала мне кудрявая шатенка Лика.

— Лика, а вы что, тоже прикомандированные?

— Нет, мы с девчонками по три года тут отрабатываем, после педагогического училища.

Нда, не самое лучшее место для проживания одиноких барышень выбрала Родина.

Постепенно, около трех ночи, народ стал распределяться по группам, вернее, парам, по интересам. Единственной проблемой было то, что в веселой квартире мальчиков было четыре, а девочек только три. Как так получилось, я не узнавал. Наконец, Слава с фигуристой блондинкой Наташей, прихватив со стала грязную посуду, вышли из комнаты и плотно прикрыли за собой дверь. Я грустно прислушался к их шагам в сторону кухни, а потом куда то еще, подошел к окну, к которому был придвинут небольшой диванчик, взбил повыше парочку подушек, и взяв с из шкафа журнал «Технику молодежи», прилег, собираясь почитать с пол часика. Минут через десять дверь скрипнула, после чего щелкнул электрический выключатель, и комната погрузилась во тьму. Я отложил в сторону журнал и присмотрелся к женской фигуре, бесшумно двигающейся ко мне. Судя по всему, это была Наташа. Девушка склонилась надо мной. Я смотрел в ее темные глаза, потом ее руки притянули мою голову к ее лицу, и я ощутил сладость ее помады на своих губах. И кто я такой, чтобы спорить с женщиной?