Страница 10 из 14
Кровавое солнце, едва различимое из-за дыма и пыли, коснулось горизонта. Полк получил самый страшный с начала войны удар. Тяжелый, но не смертельный. Без суеты, стонов и слез истребители зализывали раны…
Через неделю прибыла первая партия усовершенствованных «Яков». Более скоростные и маневренные, но, как бы это помягче сказать, – сырые. Бесу поручили облетать их все у аэродрома. В целом положительные отзывы сочетались с рядом замечаний, которые заводчане, прибывшие в полк, оперативно устраняли. Вместе с ними иногда трудились полковые технари во главе с Руденко. К нему-то и подошел заводской военпред подполковник Струбцина.
– А кто это у вас самолеты облетывал? Говорят, рядовой, а замечания как у инженера-конструктора.
– Бессонов, летчик настоящий. Ваш самолет разберет и соберет с закрытыми глазами. Кстати, это он предложил способ, как избежать перегрева двигателя.
– Я вот о чем. У меня испытатель погиб. Отдашь его?
– Исключено.
– Командир не допустит? – попытался угадать военпред. – Я договорюсь в армии. Через полгода будет у нас капитаном.
– Сам не пойдет, даже не заикайтесь… Он новой партией занимается, а душой с теми, кто на боевых. Думает, его за что-то наказали. А у командира строжайший приказ… Вон он, кстати, идет…
– Пал Григорьевич, вас тут на завод испытателем приглашают, – Руденко показал подбородком на военпреда.
– Шутить изволите, товарищ майор? У «тройки» дроссель заедает… Вы видели, на каких оборотах сел? Кто педали регулировал? Чуть не перевернулся на полосе…
– Сейчас поправим, – военпред принял все на свой счет. – А все-таки, Павел Григорьевич, у нас паек, оклад и условия…
– Благодарю. Увольте. У меня другое представление о моем месте на войне. Надеюсь, на «пятерке» успели устранить неисправности?
Он развернулся и пошел к другому самолету. Бес тихо надеялся: сейчас быстро облетает новую партию и будет со всеми вместе летать на боевые задания, поэтому не жалел ни себя, ни своих технарей, тем более – прикомандированных заводчан.
Стоял душный вечер. На небе ни облачка. Степняк гнал воздух, словно разогретый в печи, наполненный множеством запахов, в котором преобладали бензин и полынь. К привычному фону аэродромных звуков и далекому гулу фронтовых разрывов примешивались стрекот цикад, кваканье лягушек и ржание лошадей.
Первая эскадрилья вернулась в полном составе. Механики крутились у самолетов, вымотанные летчики ушли на командный пункт. Бессонов проводил их взглядом. Его опять не взяли…
– Сегодня ночуете в капонире, – без «здрасте» и «как дела» заявил Мыртов, подойдя к самолету, где Бессонов с Хреновым грузили боеприпасы. – И постарайтесь не мелькать на аэродроме…
– С чего это вдруг? – все-таки решил возразить старшина.
– Не вдруг, Хренов, поверь на слово. Потом объясню, – сказал Мыртов и направился в сторону столовой.
– Вот же холера. Как тихо подкрался! И вообще какой-то он странный сегодня, – сказал Бессонов, глядя вслед удаляющемуся оперативнику.
После ужина, когда стемнело, хотели сходить за постелью, но невесть откуда взявшийся часовой из подручных Мыртова их не пустил. Пришлось послать механика, тот принес пару матрасов, раскинув которые прямо под крылом командирского «Яка», уставшие за день как собаки, два приятеля забылись беспокойным сном.
Разбудили два глухих разрыва и беспорядочная стрельба. Выскочили из капонира. Кругом механики, бойцы из батальона обеспечения. Все бегут к их землянке.
– Часового зарезали, – послышалось в толпе.
Из дверного проема землянки валил густой дым. Дверь, вывороченная с мясом, валялась метрах в трех. На земле лежали два незнакомца. На спине одного сидел боец и вязал ему руки за спиной. Второй в неестественной позе лежал неподвижно. Похоже, готов. Над ним колдовал Мыртов. Перевернул на спину, снял ремень и стал выворачивать карманы. Стянул сапоги. Все содержимое выкладывал на расстеленную рядом плащ-палатку.
Бессонов остановил взгляд на финке. Хороша. В умелых руках – грозное оружие, особенно против спящих. Невольно передернул плечами. Боец из комендантского взвода принес и положил две переметные сумки. Двух красавцев-жеребцов под седлами держал в поводу другой боец. На таких конях уйдут – ищи ветра в поле.
– Пал Григорьевич, как ни крути, но получается, Мыртов нас спас, – тихо проговорил старшина, заглядывая через дверной проем в землянку.
– Похоже… Тут живого места не осталось…
Мыртов оглянулся:
– Всем отойти! Ничего руками не трогать! А вам, – он взглянул на Бессонова, – из капонира ни на шаг. Потом поговорим.
И без того через пять минут стало известно – охотились на Беса. Эти двое вчера пригнали стадо баранов. «Безвозмездная помощь фронту» от местного колхоза. Сами разделали несколько туш. Ножами работали – залюбуешься. Все весело, с шутками-прибаутками. Поварихам подарили искусно выполненные зеркальца и гребешки. Те, естественно, пригласили за стол. У гостей и выпивка нашлась. Выпили, разговорились. Незаметно от пошлых комплиментов и скабрезных анекдотов перешли на тему полка: «А хорошо ли ваши летчики бьют фрицев?» Ну, баб и понесло…
Одна Шурка почувствовала подвох. Почему такие здоровые мужики и не на фронте? А когда один без обиняков спросил: «А не покажете нам этого героя – Беса?» – у нее словно пелена с глаз спала. Незаметно вышла из-за стола и быстро к Мыртову. Тот послушал и приказал строго-настрого держать язык за зубами!
Когда рвануло, ее будто в спину кто толкнул. Летела к землянке как на крыльях. Господи, какое облегчение: вот он стоит рядом с Хреновым, живой и невредимый. Еле удержалась, чтобы не броситься на шею, но на глазах у полполка не решилась. Он увидел, как-то неловко кивнул и отвернулся.
Через пару часов прибыла опергруппа во главе с Васильевым. Еще через полчаса он сам пришел в техзону. Сел чуть поодаль, закурил. Бессонов с Хреновым подошли, поздоровались.
– Я смотрю, вы только во время вылетов расстаетесь.
– Еще в сортир ходим по одному…
– Не стоит язвить, Алексей Михайлович, хотя бодрость духа – это хорошо. Присаживайтесь. Что скажете?
– Мы думали, вы нам расскажете, что за хренотень творится, – высказался за двоих Хренов.
– Судя по всему, на вас, Павел Григорьевич, открыта охота. Очень возбудились в штабе воздушного флота да и в Берлине по поводу гибели трех самых результативных асов. Вы объявлены личным врагом Геринга.
– Для меня это честь…
– А для меня лишняя головная боль. Предполагал, что готовят вам засаду в воздухе, поэтому и прикрыл вылеты. Пока. Но они, судя по всему, решили подключить абвер. А эти хлопцы упорные и изобретательные.
– Как удалось этих обезвредить, если не секрет, конечно? – спросил Бессонов.
– Скажите спасибо Андроновой. Женщины чувствуют опасность на инстинктивном уровне. Особенно если дело касается близких. Не поверила она показному пьяному любопытству гостей.
– Ай да Шурка! – с восхищением воскликнул Хренов. – Мы ей обязаны жизнью?
– Я уже дважды, – тихо добавил Бессонов.
– Она лишь подтвердила догадки Мыртова. Он уже установил наблюдение за вашими снабженцами. Засада в землянке – его идея и исполнение.
– И что нам теперь делать? – спросил Хренов, хотя его эта тема напрямую не касалась.
– Гордиться и завидовать, Алексей Михайлович.
– Не понял, – искренне удивился старшина.
Выдержав паузу на пару затяжек, Васильев с удовольствием продолжил:
– Гордиться, что у вас в полку появился – по определению немцев – такой суперас.
– А завидовать чему?
– Что к нему неравнодушна такая женщина. Александра Васильевна в полку со дня его образования. Ее муж, командир эскадрильи, погиб на испытаниях нового самолета. Она, как может, продолжает служить его делу. Уважаю. Великой души и ума эта красавица… – Васильев глянул на потупившегося Бессонова и снова резко поменял тему: – А вам, братцы, быть начеку. Немцы обхаживают местных казаков, калмыков, чеченцев, ингушей: мол, придем, дадим автономию, мы только против большевиков и евреев, а вас, значит, очень ценим и уважаем. Знаете, сколько поверило и бежит с фронта или сдается там с оружием? Сколько обучилось или обучается в разведшколах абвера? Уверен, эти двое тоже прошли обучение. Сумеет ли Мыртов вычислить третьего?