Номерные сказки

— ... Следовательно, ловля рыбы абсолютно однозначна ужению оной, а открытие атмосферного электричества не противоречит правилам стихосложения! — как всегда, блистая логикой, завершил государь. И утер вспотевший свой лик. Шут громко захлопал, и высокое собрание пробудилось. И присоединилось бурными аплодисментами к шутовским хлопкам. Бояре прокашлялись, дабы зычным и мощным хором одобрить выступление государя. И единогласно приговорить. И плюхнуться наконец кто в седло, кто в сани. И разъехаться по домам. Где боярыни уже заждались, томясь. А самовары выкипели до дна. А боярские дети зашалились без отцовой руки. А...

— ... А самое главное — сей канал не только не окупится судоходством, но даже будет исключительно вреден для экономики! Ибо, отгороженные ото всего мира, мы уподобимся спрятавшейся улитке. И в собственных миазмах закиснем. Да и денег-то на такой громоздкий проект откуда же мы возьмем? Ась? — государь, оказывается, еще не договорил. Дума снова притихла, не успев как следует удивиться. Его величество иногда в процессе речи начинал мыслить столь парадоксально и быстро, что мог в ходе одной фразы окончанием ее категорически опровергнуть утвердительное начало. Что в облегченном виде сейчас и произошло.

— И не надо меня за этот хренов канал агитировать! — царь ударил кулаком о стол, — Все! Баста! Сказал — не будем строить, значит — не будем! Заседание окончено. По домам. Все свободны. Али, может, вопросы у кого есть?

— Прости, государь, слегка недопонял... — робко сказал со своего шестка чумазый повелитель чернил. — Не поспел маленько... Постановление-то в каком смысле писать? Что канал нужен, поэтому строить его не будем? Али наоборот? Не нужен, но построим досрочно?

— Эх, ты! А еще писец государев. Простой мысли уловить не способен. — снисходительно похлопал его по плечу шут. — Пиши, диктую. "Государь велел и дума приговорила. Первое. Ввиду того, что лыжные палки наносят снежному покрову труднопоправимый ущерб, отныне повсеместно запрещается пользование ими до лета. Второе. Точно установлено, что в восьмидесяти процентах случаев столкновений лосей с деревьями больше страдают лоси. Государь и дума выражают глубокое сожаление по этому поводу. Третье. Так как наличие жопы, несмотря на общепризнанную дурацкость этого органа, все-таки лучше ее отсутствия, дозволяется обладание ею всем живым существам. Примечание. Во избежание вреда эстетическому восприятию всякая жопа должна находиться сзади вне поля зрения. Четвертое..."

— Довольно. — прервал его царь. И завершил заседание. Очередное заседание из тех многих, на которых не принималось решений. А просто велись разговоры. Бесполезные, но не вредные. Пустые, но от всего сердца.

Сказка №72

В это утро его величество государь и его смешнейшество шут, плотно позавтракав, тепло оделись, непромокаемо обулись, увесисто запаслись и отправились на рыбалку. На озеро. На блесну. На другой конец государства.

— Подледный лов, Сеня, он ить штука-то не простая... — философствовал по дороге царь, — Лов подледный есть не тока и не стока сидячая охота на рыбу, скока взаимное созерцание природы и человека сквозь призьму льда. Тоись, я тебе скажу, церемония не слабже японской чайной. Ить разве оно нам важно, скока мы сегодня с тобой рыбы словим? Отнюдь и нет! На базаре она и больше, и лучше. И не за тем мы с тобой идем, чтобы хищному азарту предаться. Это вон и в карты на носы аль деньги можно потешиться. До полного обнуления. Нет и еще раз нет! Потому что подледный лов — это тебе не просто крючочек в прорубь макать. Это есть потребность мыслящих организмов острее ощутить себя таковыми. В дружеской беседе. В любовании окружающим миром. В жестоком единоборстве с коварной и злобной рыбой...

Шут шел молча, так как нес весь немерянный запас браги. Его величеству с двумя удочками в руках говорить было легче. Складные стульчики также нес шут. Как и пешню. Правда, государь еще мужественно пер на себе два ковшика и закуску. Но последняя состояла всего лишь из кулька карамели. Путь до озера был неблизкий, поэтому шагавший впереди государь смог высказаться по многим другим волновавшим его вопросам. В частности, относительно того, есть ли все-таки жизнь на Марсе. Выяснил для себя, что, видимо, есть. Потому что планета багровая, а это означает наличие большого количества красных кровяных телец в атмосфере. Стало быть, сама планета представляет собой одно огромное существо. Сделав это ценное открытие, его величество парой минут позже совершил и другое.

— Снег, Сеня, есть ни что иное как замерзнутая вода. Тоись, следовательно, мы с тобой сейчас топаем по ей аки посуху. Что приятно.

Царь был говорлив, и временами шуту казалось, что перед ним шагает очень крупный и очень общительный попугай.

— Али взять вот хотя бы чудищу эту. Из шотландского озера. Все-то они сообразить не могут, что за зверина такая там у их плавает. Глупый народ! Недаром в юбках-то ходят. Я вон тока картинку журнальную увидал — дак сразу ж понял. Никакой вовсе это даже не зверь. А всего-то раз-два-три-навсего куль рогожный! С глазами. И плавник пришитый. И хвост привязанный. Предки далекие пошутили, а они бошки себе ломают. А предки на том свете хохочут. Мистификация называется. Навроде того, как мы в позапрошлом годе курган отгрохали. Помнишь?

Шут помнил. Еще б не помнить! Его величество государь, человек неграмотный и необразованный, в то же время весьма трепетно относился к истории как к науке. И как мог, обеспечивал будущих археологов находками и пищей для размышлений. Время от времени по высочайшему приказу в самые неожиданные места зарывались то ржавый греческий меч, то сломанная немецкая кофемолка, то поддельная египетская статуэтка. То следовало распоряжение выбить на сотне больших валунов произвольные даты. А когда охотниками в лесу была найдена неизвестно откуда взявшаяся пещера с доисторическими рисунками, царь велел натаскать в нее всякого ненужного хламу и насыпать сверху немалый холмик земли. А перед этим приказал художнику пройтись с кистью по стенам. В итоге археологов далекого будущего ждало довольно странное зрелище. Под древними рисунками наличествовали гораздо более поздние поясняющие надписи типа "Неандерталец Антон убивает вепря в целях еды", "Стадо диких людей сдуру носится по просторам" и "Племя уговаривает мамонта сдаться". Кроме того, в разных местах были расставлены всяческого рода таблички. Наподобие "Осторожно, впереди ямка!" и "Господам копателям горячий коллективный привет от промежуточной цивилизации!"

Односторонне таким манером беседуя, царь с шутом добрались наконец до покрытого льдом озера. Которое было довольно велико. Вдалеке шумно веселилась крестьянская детвора, занятая катанием и хоккеем. Чуть поодаль сидели с удочками их укутанные отцы и деды. Для царской же ловли было предусмотрено специальное тихое место, обрамленное деревьями и огороженное по берегу заборчиком. Его величество, взяв у шута пешню, самолично взялся за бурение лунок. Скрипел лед, кряхтел царь, пыхтел цигаркою шут на стульчике. Настроение у обоих ловителей постепенно и неуклонно росло. Шут вынул ковшички и разлил по первенькой, обозначавшейся в ритуале как "Прибыли? Отметим!" Профессионально крякнув, любители ловли со вкусом выпили. Особая крепленая брага была чудо как хороша. С удвоенной энергией его величество принялся кромсать лед, а шут, насвистывая, размотал удочки и приготовил банки с наживкой. Затем, по истечении некоторого времени, приняли по второй, именуемой как "Еще не сидим, но уже хорошо!" Вскоре обе лунки были готовы, стульчики поставлены, крючочки наживлены, наживка оплевана, руки одна о другую предвкушающе потерты — и третья порция под наименованием "В лунку и в глотку беглым, дистанция полметра — буль-буль!" отправилась в организмы. А удочки опустились в воду.

— Пари! — весело сказал царь, отнюдь не имея в виду столицу Франции, а имея в виду спор на английский манер, — Рупь ставлю, что первую я первый поймаю!