За красной чертой

И ещё деталь, специально для девушек – именно в эту эпоху школьницы наконец-то нарядились в известную вам полосатую школьную форму.

Всё началось как типовое дело – неприятное, но совсем не загадочное. С самого утра его вызвал к себе Комиссар и спросил, нет ли срочных дел. Потому что прибыло одно, простое и экстрасрочное.

На окраине города, в собственном особняке, сегодня утром убит один не особенно знаменитый, но весьма влиятельный в финансовых кругах Банкир. Нет, его дело будет расследовать убойный отдел. А мне надо отправиться в одну Гимназию, отыскать там его сына-Школьника, передать ребёнку эту весть, как-то его успокоить и проследить, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Потому что дело непростое, а этот мальчишка – главный наследник. Так что предстоит много возни с нотариусами и опекунами, и очень может быть, что злодеи захотят этим воспользоваться.

3. Убийство Банкира

Я потребовал, чтобы мне дали связаться с оперативником, который вёл дело. Зачем? Потому что я не могу прийти к ребёнку (любому ребёнку, школа тут ни при чём) и просто сказать: твоего отца убили, тебя могут постараться убить, поэтому тебе надо спрятаться.

Но:

Кто это сделал – я не знаю.

Как он это сделал – я не знаю.

Зачем он это сделал – я не знаю.

И вообще, я только вторую неделю как на службу поступил. Проявите сочувствие!

Услышав такое, парнишка наверняка бы подумал о полиции невесть что, а потом совершенно перестал её уважать. И поступил бы, как по мне, совершенно справедливо.

Нормальные рации тогда были только в армии. А у нас в Японии даже армии не было. Поэтому мне дали телефон дома Банкира – вдруг мне повезёт и мой коллега из убойного отдела всё ещё там.

Мне повезло. Но то, что описал коллега, выглядело как типовое убийство с целью грабежа. Причём убийца явно долго собирал информацию и был знаком с привычками жертвы.

Итак, с утра все молча позавтракали. После чего служанка (тогда ещё были служанки) отправилась на рынок, сынок – в школу, а сам Банкир – в свой кабинет, который он оборудовал сразу возле спальни, в бывшей комнате жены. Там он и работал очень недолгое время, пока какой-то злодей не подкрался к нему сзади и попросту не зарезал его рыбным нодом, который взял здесь же, на кухне. А потом осмотрел бумаги на столе и какие-то забрал – судя по лакунам в заполонивших стол брызгах крови. Небольшой сейф, стоявший под столом, тоже очистили полностью. О его содержимом остаётся только догадываться. Видимо, Банкир привык хранить в нём какие-то особые бумаги и в миг нападения просто не догадался его захлопнуть.

Стоп! А чем в это время занималась мать ребёнка?

Мать ребёнка с ними не живёт. Кажется, она умерла.

Я поинтересовался, что удалось выяснить про служанку. Оказалось, милая и прыткая старушка, оба сына погибли на войне, защищая какой-то бесполезный остров в Филиппинах. В махинациях, убийстве нанимателей и членстве в подозрительных сектах, где обещают быстрое обогащение за счёт изучения Сутры Лотоса, не замечена.

А почему Банкир работал из дома? Всё-таки проникнуть даже в тогдашний офис куда сложнее – и оттуда не получится уйти незамеченным.

Как оказалось, теперешние дела Банкира носили слишком частный и деликатный характер. Возраст у него был уже достаточно почтенный, а связи – невероятно влиятельные. Формально он был на пенсии и давно ушёл из правления основанного им банка. Но он продолжал обделывать какие-то дела бывших партнёров, формально помогая им только советами. А связи у него уцелели ещё с военных лет, когда и был основан его банк – держали там какие-то деньги и промышленники, и бывшие министры, и даже кто-кто из военных преступников категории А, которым удалось задобрить оккупационное правосудие и остаться на свободе.

– А Рёти Сасакава среди них был? – спросила наша самая осведомлённая девочка.

– Может быть, и был. К делу это не относится.

Не удивительно, что Банкир предпочитал хранить все важные бумаги у себя дома.

И не удивительно, что умер так неудачно.

Подозреваемых пока не нашли. Служанка допрошена, сына предстоит допросить мне. Судя по обстоятельствам, преступник внимательно изучил жертвы, знал её распорядок дня и привычки. Это мог быть как профессиональный убийца, так и кто-то из известных покойному лиц.

Каким образом этот кто-то, если он был незнаком хозяину, залез на кухню, нашёл там нож, а потом прокрался в кабинет и остался незамечен?

Я не стал даже спрашивать, потому что и так догадался.

Конечно, Банкир жил в одном из новомодных особняков, этих попытках строить в японской городской черте коттеджи английского колониального стиля. Но участок земли-то стандартного размера. Вот и получается кукольный домик, где все комнаты в два раза меньше, а коридорчик узенький, как пенал. Кухни в то время у всех уже сделались примерно одинаковые. Зайти на кухню, потом в кабинет и сделать дело – это всего лишь несколько шагов. И если в этот момент работал радиоприёмник (я уточнил – да, работал, причём прямо в кабинете, настроенный на нашу главную финансовую радиостанцию, где раз в час биржевые котировки передают) – то он вполне мог вообще ничего и не заметить.

Кто наследник? По идее, сын, хотя завещание ещё не озвучено. В любом случае дом стоит немало, его содержание обходится недёшево и быстро его продать не получится. А большая часть средств, которые нажил Банкир, наверняка распылена по мелким счетам и всяким мутным инвестициям, чья надёжность гарантирована очень специфическими обязательствами.

Так или иначе, с этим будут разбираться душеприказчики. И если всё получится, его сын всё-таки сможет получить достойное содержание, чтобы доучиться в школе – потому что это была такая школа, где без этого никуда.

Правильнее спросить – кто выгодополучатель? Опять же, таких могло быть несколько десятков, и все они – очень влиятельные люди.

Всё выглядело очень логично, но всё равно мне было не по себе. Потому что это было первое подобное преступление на моей памяти. И оно выглядело как происшествие в духе приснопамятного дела Кровавой Лиги – мой батя застал его школьником и хорошо помнит, как в школу приходили полицейские и заставляли показывать руки на предмет магических татуировок.

Тем не менее я уверен, даже самые изощрённые востоковеды ничего про Банкира не слышали. Оно и в газеты-то толком не попало. У Банкира было достаточно влиятельных друзей, чтобы вокруг это дела возникло то, что японцы называют «мокусацу».

– Заговор молчания! – перевёл Шкутенберг. Он был у нас главный специалист по военной истории.

– Замечательно, замечательно. Приятно видеть, что русским известны и этот термин, и эта практика. Именно на нём стоит современное представление о Японии как об очень благополучной и законопослушной стране, где на городской доске «Их разыскивает полиция» три фотографии – две беглых за океан разведёнки с детьми и один бывший член «Лиги Чёрного Лотоса». Между тем в кланах якудза так или иначе состояло почти сто пятьдесят тысяч человек – сравните это с парой десятков тысяч итальянских мафиозо, которые поставили на колени куда более обширные и населённые Соединённые Штаты. Всё дело в том, что даже бандиты в Японии стараются работать тихо и аккуратно, без лишней крови и в основном угрозами, чем их исполнением. Ну и в полиции хорошо работает тот самый отдел, где я начинал. Поэтому у подростков не получается хулиганить достаточно долго и успешно, чтобы это попало в новости. Самое страшное, на что способны современные японские подростки – это гонять на мотоциклах с превышением скорости по отдалённым горным дорогам.

Такой отбор позволял кланам якудза даже тех времён действовать удивительно чисто. Ведь туда попадали не от природного буйства, как это и сейчас случается в России, а просто не найдя другой работы или службы. Каждая семья была просто не очень престижным кланом, к которому ты принадлежишь и который, если что, за тебя впишется. Конечно, принадлежать к ним было так же непрестижно, как ходить в джинсах, которые вышли из моды. Но ходить в джинсах, которые вышли из моды, всё же лучше, чем ходить совсем без штанов.