Карат. Чёрное сердце

Может быть я бы тоже любила играть, если бы знала наверняка что благодаря своей силе и уму всегда буду победителем, но пока я была взбешена тем, что чувствовала, как только сделала еще один шаг к пропасти и скатываюсь неизбежно вниз, как бы не пыталась сопротивляться этому.

Разве теперь у меня был выбор?...

Я дернулась вперед, пытаясь ударить его в мощную грудь, и краем глаза видя шальную улыбку, в которой читался восторг. И победа.

Да, он получил то, чего хотел.

Вот она, моя точка срыва, где тонкий лед выдержки трещал по швам, позволяя его яду пробраться еще ближе к моей душе.

Когда Луна учила меня драться и держать оборону, первое, что она говорила каждое занятие: «Как только тебя поймали, твой бой проигран! Ты можешь быть быстрее, сильнее и выносливее людей! Но ты никогда не сможешь сравниться в этом с Берсерками! Твоя сила в хитрости, в ловкости,  в том, чтобы не идти на прямой контакт! Не позволяй себя схватить, не позволяй касаться руками! Пока ты на расстоянии - ты будешь свободна!...»

Но как обхитрить того, кто был дъяволом во плоти?...

Сделав резкий выпад влево, показывая, что я пытаясь бежать под его рукой, я добилась и выпада Карата, когда он конечно же дернулся тоже, в попытках не пустить, но тут же сменила свое движение, прорываясь вправо и с силой отталкивая от себя.

К счастью, это сработало!

Такой прыти мужчина явно не ожидал, расхохотавшись, когда влетел плечом в стену, не сумев поймать меня на лету.

Вот только эйфория свободы была недолгой.

Я сделала лишь один упругий прыжок вперед, стремясь пушечным ядром вылететь из весьма замкнутого пространства коридора и оказаться в одном из залов, где были люди и где он явно не станет позволять себе ничего подобного, дабы не привлекать и без того лишнего внимания к нам, как поняла, что мой полет закончился полный провалом, потому что Карат успел поймать меня на косу.

Он не дергал ее в попытках вернуть меня на место, только широко улыбнулся и подмигнул, демонстративно намотав ее себе на кулак, когда мне казалось, что в его взгляде появилось то, от чего следовало бежать.

Страсть. Такая же ядовитая и безжалостная, как вся его темная звериная сущность.

В моих венах билась только одна мысль – не даваться ему в руки!

Если бы в моих ладонях был хоть один режущий предмет, я бы не пожалела своих волос и отрезала косу, чтобы вырваться!

А пока я отскакивала от него каждый раз, когда Карат делал выпады вперед, выворачиваясь под собственными волосами. Махала ногами, чтобы отбивать ладони, тянущиеся ко мне.  В буквальном смысле забиралась на стены, чтобы оттолкнуться от них в прыжке, напоминая кошку, которая шипела и огрызалась, но не давалась в руки, с ужасом понимая, что для него это всего лишь забава, которая только возбуждает.

- Что вы хотите от меня? – зарычала я в конце концов, приземлившись на ноги и пригнувшись к полу в ожидании любого его самого неожиданного выпада, замечая, что зрачки в ядовито-зеленых глазах стали значительно больше положенного, что не сулило ничего хорошего.

- Какой провокационный вопрос, детка, -  его мурчащий голос стал еще опасно ниже и вкрадчивее, когда я понимала, что своими действиями разбудила зверя внутри него, не позволив себе расслабиться и отступить, когда мужчина вдруг опустил хвост моей косы, -  Если скажу, что хочу показать тебе кое что?

Нет, я не верила ему!

Слишком хищно и жарко горели его глаза. Слишком много сладкого яда было в его словах.

- Боюсь, я уже достаточно видела в этом месте, -  напряженно отозвалась я.

- Зря боишься, -  Карат улыбнулся так, что сам дьявол умер бы от зависти.

Слишком сладострастно и прекрасно, чтобы ему можно было поддаться!

Теперь в бой пошел он сам.

Нет, он не пытался ударить.

Просто подходил с каждым шагом все ближе и ближе, не давая мне возможности отскочить от него и снова загоняя в зал, из которого я так отчаянно, но безрезультатно пыталась сбежать.

В мои обостренные чувства тут же ворвался вихрь чужого желания, которое обжигало и кусало разрядами кожу, заставляя в какой-то момент даже содрогнуться.

Животная, несдержанная, откровенная страсть парила здесь удушливым, спертым воздухом.

Звучала стонами, вскриками и хлопками тело о тело.

Оседала капельками пота под колпаками стекла, где были эти пары.

Оглушала басами откуда-то сверху, откуда громыхала музыка под стать месту, когда зачастую невозможно было понять - стоны льются из динамиков или из-за стеклянных куполов.

Со стороны наверное могло показаться, что он пытается ущипнуть меня на попу, а я всячески уворачивалась и не давала ему прикасаться к себе, отступая назад все больше и больше, с острым кусающим чувством, что хищник загнал меня в западню.

И не важно, что я тоже была хищником.

Против такого, как Карат, едва ли у кого-то могли быть шансы!

Он просто шел напролом, загоняя меня в угол и не собираясь отступать или поддаваться, хотя и  это каждое его движение было играющим и манящим, словно он всего лишь разминался и не более.

Я клятвенно пообещала себе заниматься боем каждый день, чтобы дать ему отпор, если такой раз повториться когда-либо еще, когда поняла, что дальше мне некуда отступать, потому что уперлась спиной в один из этих стеклянных колпаков, который, к огромному облегчению, не был никем занят.

Попытка обогнуть его не удалась.

Стоило мне только дернуться в сторону, как Карат обхватил меня рукой, резко разворачивая и зажимая между собой и выпуклым стеклом так, что я, задохнувшись, ощутила каждый изгиб его мощного тела. Огромного тела. Жаркого тела.

Никогда он еще не был настолько близко.

Никогда еще не прижимался так неприлично, давая почувствовать сполна, что эта игра возбудила его и пробудила в глубине черной души нечто очень опасное и несдержанное.

- Такая прекрасная и смелая девочка, -  прошептал он, не давая мне вырваться, когда обхватил одной рукой за шею, держа ладонью прямо под подбородком и этим заставляя смотреть вперед, через стекло. Туда, где люди придавались страсти настолько откровенно и безумно, словно были совсем одним в стенах своей спальни.

Секс разливался по этому помещению в каждом фибре горячего воздуха.

Он трещал оголенными инстинктами плоти.

Он заставлял ощущать болезненно каждое прикосновение к себе и терпкий аромат дыхания, когда Карат склонил голову, прижимаясь колючей от щетины скулой к моей щеке, чтобы выдохнуть, едва касаясь горячими губами:

- Ты так умело владеешь своим телом. Но так мало знаешь его.

Я дернулась в безуспешной попытке сбросить его с себя, делая этим только хуже, потому что с довольной ухмылкой Карат вжался сильнее, встав теперь так, что его ноги прижимались к моим, торс давил животом к холодному стеклу, а бедра вжимались в мои ягодицы, заставляя покраснеть, оттого ЧТО я ощутила сжавшимися и напряженными ягодицами.

 Теперь он был везде, протиснув вторую ладонь между моим животом и стеклом, томно рассмеявшись на мое рычание, когда я не смогла сказать ни слова, чувствуя себя жертвой в паутине хитрого паука, где каждое мое движение вело к гибели и сети сковывали лишь еще сильнее.

Пауки не отпускают.

Они пускают яд своей жертве, обездвиживая ее и наслаждаясь плотью, пока она еще жива.

- Уберите свои руки! -  мой голос не дрожал и звучал резко и холодно, даже если внутри сжимался комок. Я никогда не была жертвой. Но в его руках это было особенно унизительно.

- Никто никогда не касался тебя так, -  прошептал Карат, игнорируя мои слова и касаясь кончиками пальцев моего живота, мышцы на котором тут же напряглись и застыли в попытке обороны.

Он не спрашивал, просто говорил, словно знал все наперед, и это злило еще сильнее.

Его пальцы были обжигающе горячими по сравнению с моей кожей.

- Слишком опасно, слишком запретно для примерной, смирной девочки, чью огненную кровь загнали под толщи льда.

Его голос опьянял и буквально вводил в транс, но я сопротивлялась ему, пытаясь отыскать глазами еще один шанс для бегства и свободы от этого яда, который струился, проникая в кровь от каждого его слова и прикосновения.