Льюис Кэрролл: досуги математические и не только

Такова предыстория стихотворения «Сидящий на стене». Но литературная история его героя, пожилого сельского жителя, имеет продолжение. Напомним, что в предуведомлении к журнальной публикации Кэрролл пишет: «Всегда любопытно бывает установить те источники, из коих великие наши поэты черпают свои идеи». Эти слова означают, что Кэрролл то ли в шутку, то ли всерьёз предлагает считать своего «милого старичка», встреченного Белым Рыцарем, прообразом также для персонажа Вордсворта. Этот взгляд поддерживается ирландским автором XX века Патриком Каванахом в поэме «Великий голод» (1942). Своей поэмой Каванах, как Кэрролл Вордсворту, возражает романтической вере в превосходство сельской жизни, свойственной Йейтсу и прочим представителям ирландского литературного возрождения. Герой Каванаха, правда, не старичок, он молодой человек тридцати четырёх — тридцати пяти лет, однако он, подобно Кэрролловому старику, не более чем деревенский дурень. В начале раздела VII поэмы читаем про него: 

Вот сидит он на стене, Вот сидит он на стене, Вот сидит он на стене, И на всё ему плевать. Как послушать — он несёт Всё что в голову взбредёт, Всё что в голову взбредёт, И бессвязно напевает.

Эта кэрролловская, а через него и вордcвортская, аллюзия, считает Томас Дилворт, автор статьи «Вордсворт и Льюис Кэрролл у Патрика Каванаха в „Великом голоде“» (The Review of English Studies. 1985. Vol. XXXVI. No 144. P. 541—543), наводит на мысль, что Льюис Кэрролл ближе,  нежели Вордсворт, к правде о сельских жителях, чья придурь прикрывает страдание.

3. Стихотворение, прочитанное Белым Кроликом в Суде и его первоначальный вариант.

Более ранний вариант есть и у стихотворения из главы XII «Алисы в Стране чудес» (впервые напечатан в газете «Таймс комическая» от 3 ноября 1855 года. Затем стихотворение было скопировано в домашний рукописный журнал «Мешанина», но мы решили поместить его в настоящем Дополнении в ряду других рассматриваемых нами стихотворений из сказок об Алисе). Вырос

он из пародийного искажения и «раскатывания» по методу Профессора из «Окончания истории»

первой строки популярной в Кэрроллову эпоху чувствительной песни Уильяма Ми «Алиса Грей» — «В ней всё, что я в ней видеть рад». Стихотворение, опять же, предваряется следующим текстом: «Автограф этого впечатляющего фрагмента был найден среди бумаг известного автора трагедии „Это был ты или я?“ и двух популярных романов „Сестра и сын“ и „Наследство племянницы, или Благодарный дедушка“»

.

В ней всё, что в нём я видеть рад.        Лишь ты иль он сумей Утратить член какой — навряд        Скажу я, что больней. Они тебя встречали с ним,        Когда она пришла; Но мы иначе поглядим:        Ты — та, что здесь была. А раз не он был спутник наш —        Один в толпе людской, — С досады сел он в экипаж        И застучал ногой. Ему твердили: я не тот        (Мы знаем, это так), Но, не беря её в расчёт,        Попала б ты впросак. Он отдал раз, он отдал два,        А после отдал шесть; Но к ней вернулись все права,        Кто что ни говори.  И мне подать не довелось        Ей помощь в их беде: Как мы, свободны только врозь        Теперь они везде. Дошло, однако, до меня        (Но я пред нею нем), Что от тебя вся беготня        Меж ими, мной и тем. А про её восторг от них        Ему не сообщай — Секрет, хранимый меж двоих,        Тобой и мной. Прощай.

Это, повторяем, первоначальный вариант. Переработав его для XII главы «Алисы в Стране чудес», Кэрролл создал подлинный шедевр настоящего нонсенса, который нельзя сравнить даже с «Бармаглотом», текстом совершенно иной природы. Переработка — а вернее, тщательная и обдуманная доработка — заключалась в усилении беспорядка с постановкой местоимений и числительных, но это тот беспорядок, который, как речь Гамлета в безумии, имеет строгую систему. Знаменательно уже самое начало стихотворения: «Они тебя встречали с ним, а нам сказали с нею». В русском тексте здесь необходимо ставить определённые знаки препинания, которые, к сожалению, чётко задают смысл, зато при восприятии на слух может оказаться непонятным (как Кэрролл и задумывал) — то ли нам с нею сказали, что «ты» встречалась с «ним», то ли нам сказали, что «тебя» встречали с «нею», в то время как «ты» на деле встречалась с «ним». То же и дальше: просим читателя обратить внимание, что знаки препинания в двух-трёх идентичных местах обоих — прежнем и новом — стихотворениях расставлены по-разному; текст приобретает многозначность. В новой редакции стихотворение подверглось также сокращению: полностью удалена первая строфа, пародирующая песенку Уильяма Ми и для сказки об Алисе ненужная, а также третья строфа. Строфы четвёртая, шестая, седьмая и восьмая если и изменены, то в самых зачинах; больше всего изменений пришлось на вторую строфу, которая в окончательном виде стала первой.

Они тебя встречали с ним,        А нам сказали с нею; Она сочла — я стал иным,        Но плавать не умею. Они твердили: я не тот        (Мы знаем это так), Но, не беря её в расчёт,        Попала б ты впросак. Он дал одно, ты — сразу два,        Они — пожалуй, шесть; Все к ней вернулись, хоть сперва        Как будто были здесь. И мне подать не довелось        Ей помощь в их беде: Как мы свободны только врозь        Теперь они везде. И не укрылось от меня        (Хоть я пред нею нем), Что от тебя вся беготня        Меж ими, мной и тем. А про её восторг от них        Ему не сообщай — Секрет, хранимый меж двоих,        Тобой и мной. Прощай. 4. Первоначальный вариант Песенки Черепахи Квази

В первоначальном варианте «Страны чудес» — «Приключениях Алисы под землёй» — имеется небольшая Песенка Черепахи Квази, впоследствии заменённая на песенку «Говорит треска улитке…». Мартин Гарднер указывает, что Песенка является пародией на негритянскую песню с припевом