Выход Силой

Аполлон Рашидович оказался здоровенным – на две головы меня выше и вдвое шире – как тролль, густо поросшим жгуче-черным волосом, человечищем. Эллины, или как они теперь предпочитают себя называть - ромеи, насколько мне было известно, по большей части – блондины. Но этому, от Эллады достался только классический нос и фамилия. Что, в общем-то, и следовало ожидать.

- Отличное начало, новичок, - баритоном, что должен сводить с ума впечатлительных дамочек, выговорил Иоаллиадис. И кивнул, сам с собой соглашаясь. – Опоздание на первое же занятие – дебют достойный разгильдяя.

Я пожал плечами. Не стану же я оправдываться! Прямых оскорблений этот потомок многих народов искусно избегал, а всю глубину его заблуждений, как я надеялся, ему объяснит начальник лицейской стражи.

- Я смотрю, - снова кивок, - ты не особенно разговорчив. Не соизволишь ли представиться? Или и это я должен сделать за тебя?

Не заметил, чтоб этот притворяющийся учителем бугай вообще что-то успел за меня сделать, но и уточнять не стал. Моей задачей, напомню, было поменьше привлекать к себе внимание. А я и так уже несколько выбивался из образа обычного провинциального школьника.

- Антон Летов, - назвал я свое имя.

- Позволено ли мне будет узнать, какими видами спорта ты интересуешься? – не отставал Аполлон Рашидович. Класс, растянувшись в неряшливое кольцо, продолжал неспешно бежать вдоль стен зала, вялыми взмахами рук изображая разминку. И я прямо-таки видел, как поворачиваются уши тех моих одноклассников, кому доводилось пробегать мимо нас с учителем.

- Гребля… Фехтование, - поморщившись, выбрал я, наконец.

- Интересный набор, - кивнул и вскинул густые брови неправильный грек. – Кто был чемпионом всеимперских игр по фехтованию в прошлом году?

- Понятия не имею, - честно признался я. – И по гребле на лодках – тоже не ведаю.

- И в чем же выражается, в таком случае, твой интерес?

- Я… гм… в некотором роде – практик. Не теоретик. Смотреть, как это делают другие, мне не особенно интересно.

- Практик, - сто пятидесятый раз кивнул учитель. – Бежал? То есть, разминка тебе не требуется? Прошу к турнику. Посмотрим на подтягивания практика.

И гаркнул во всю мощь своей бочкоподобной груди:

- Класс, стой. Парни строятся у турника. Девушки – дыхательные упражнения.

Кольцо бегущей молодежи сломалось. Одноклассники, изображая крайнюю степень усталости и успевая на ходу разговаривать, поползли к указанным преподавателем гимнастики местам. Девчонки еще заинтересованно постреливали в мою сторону глазами. Парни же, резонно подозревая, что не одному мне отдуваться на стальной перекладине, явно счастливыми не выглядели.

- Эм… Учитель? – позвал я Иоаллиадис, добравшись до турника.

- Не «учитель»! – деланно вспылил полуромей. И принялся трясти головой на каждое свое слово, словно голубь, танцующий для голубки. – Наставник. На худой конец – ментор. Me intelligis*?

/* Me intelligis? – (лат.) Ты меня понимаешь?/

- Ita, Mentoris*, - улыбнулся я. Уж чем-чем, а языками меня трудно напугать. В дополнение к славянскому, который повадились теперь называть русским, я свободно говорил, читал и писал на тюркском, латинском и сканди, включая dansk tunga – языке данов Ютландии.

/* Ita, Mentoris – (лат.) Да, наставник./

- Вы не сказали – сколько раз мне нужно совершить упражнение.

- Вы не на торгу, юноша. Раз уж объявили себя практиком, любопытно будет взглянуть, на какое количество подтягиваний вас хватит. Однако будет печально, если их не наберется и дюжины. Для вас печально. Ибо в этом случае положительной оценки вам, господин практик, не видать, как своих ушей.

- Bene, Mentoris, - согласился я. Тем более что в его требованиях не было ничего запредельного. Легкая разминка для того, кто часами может двигать взад-вперед тяжеленное весло древней ладьи.

Легко подпрыгнул, и повис на перекладине. Троллья отрыжка! Специально же выбирал майку с длинными рукавами, и не подумал, что они могут и не помочь в таких вот случаях. Ну и конечно рукава задрались, открыв взорам чужих краешек татуировок - рунных цепей обвивающих предплечья. И еще запахи. Резкий запах пота, прелого наполнителя в гимнастических матах и зависти моих одноклассников. Взгляды чуть ли не буквально кнутами исполосовали мои руки и спину. Очень, я вам скажу, неприятное ощущение.

Тело действовало само. Вверх-вниз. Согнуть руки, разогнуть. Оставалось только считать. Слишком мало – не получить нужную оценку. Много – чрезмерно выделиться и раскрыть часть своих возможностей, что совершенно неприемлемо. Тринадцать. Хорошее число. Тринадцать месяцев в старом годовом круге. Тринадцать лучших воинов у подножия трона Отца в небесных чертогах Вальхаллы. Тринадцать двойных шагов в той ладье, веслом которой я греб на нашем озере.

Увлекся и чуть не пропустил момент, когда нужно было остановиться. А когда спрыгивал, из ворота гимнастической рубашки выскользнул амулет.

- Молодец, рус, - кивнул два раза учитель. – Но впредь перед занятиями у меня, оставляй украшения в раздевалке.

- Простите, наставник. Но я не могу этого сделать. Если нужно, я принесу разрешение директора, - тролли прячутся в мелочах. Имея за пазухой кругляш из истинного серебра золотников* этак в десять - двенадцать, изображать бедного провинциала – задача почти непосильная.

/*Золотник - 4,02657 г./

- Фамильное достояние, и ты дал обет Богам никогда его не снимать? – клянусь бородой Тора, у этого дядьки когда-нибудь просто оторвется голова, если он не перестанет дергать ей так часто.

- Что-то вроде того, наставник, - кивнуть было бы вроде как издевкой над вечно кивающим Аполлоном. Поэтому я просто сказал, и слегка улыбнулся.

- Хорошо, парень. Отожмись полста раз и считай что мое разрешение на ношение этой побрякушки у тебя в кармане.

Я и отжался. Старцы вообще настаивали, чтоб я не бросал нагружать тело физическими упражнениями. А это так, легкая разминка.

- Отлично, - невесть чему обрадовался Иоаллиадис. – Это ведь у тебя татуировки? Руны, если я правильно разглядел?

- На это тоже требуется разрешение?

- Это у нас в Лицее не приветствуется, но ты вряд ли сможешь оставлять их в раздевалке, - этот троллий выкормыш еще и шутить пытался? Или уши меня обманывали? – Надеюсь, ты сделал эти отметки с разрешения взрослых?

О, да, hauknefr*. Мои старцы – воспитатели расчертили, чуть ли не все мое тело рунами никого разрешения не спрашивая. Эти столетние пердуны достаточно взрослые для тебя? И это еще официальный опекун, господин Варгов, не видел. Вот бы кто действительно удивился!

/* hauknefr (древнедатский) - тот, у кого нос кривой, как клюв у сокола

- Конечно, - тут я не удержался и кивнул.

- И ты уверен, что правильно составил цепь, а не просто свалил знаки в кучу? Это может быть довольно опасной забавой. Переплетенья вообще не игрушки для детей.

- Это проверенные веками цепи, - тяжело вздохнул я. Вот чего я точно не хотел, так это читать вслух эти строки символов. – Все в порядке.

- Отрадно это слышать. А ты, значит, интересуешься историей? Темой викингов, а?

- Немного, - скорее история мною интересуется, забери тебя тролли! Этот шерстистый носорог начинал меня раздражать. Ядро Силы в груди заволновалось, завибрировало, излучая готовность вспыхнуть, выйти и покарать ублюдка. Вплоть до хрустящей корочки.

- Где-то у меня была визитка… - не подозревая о сгущающихся над головой тучах, беззаботно продолжил Аполлон. – В Берхольме есть несколько клубов, объединяющих молодых людей интересующихся славными деяниями предков. Слышал о таких?

- Нет. Несколько?

- Мне известно о двух, - поморщился учитель. – Один из них – сборище болтунов и диванных стратегов. А вот второй – по-моему, стоящий. Парни занимаются фехтованием, построили боевую лодью и летом совершают на ней походы по реке. Подожди. Поищу визитку.

Здоровяк как-то неожиданно суетливо, убежал куда-то в глубины подсобных помещений, где, по всей видимости, был и его кабинет. И, судя по тому, что вернулся он уже спустя пару минут – сарказм одноклассников, конечно же, имеющих собственное мнение о клубах исторической реконструкции, еще не перерос в безудержный хохот – логово тролля было совсем близко к залу.