Страница 25 из 33
– Ну! – соглашаюсь я, – Они, ещё вчера, выяснили отношения. Сегодня, по-моему, уже ни этот, ни тот не захотели бы всё начинать сначала.
С трудом переводя дух, я рукавом вытираю разгорячённое лицо…
Наконец, мы достигаем уровня вчерашней медвежьей драки. Только, мы сейчас стоим на гребне барранкоса, а основные “медвежьи” события разворачивались на днище этого вертикального ущелья. Чтобы не потерять высоту, мы решаем подняться вдоль гребня ещё выше, до точки начала драки. Благо, мы находимся как раз с нужной стороны барранкоса.
Этот, последний отрезок склона, мы преодолеваем по целине. Плотный, утрамбованный ветрами, снег уже “поплыл” под жаркими, солнечными лучами. Для нас, это – хорошо. Что бы мы делали на этом крутом и голом склоне?! Если бы здесь, сейчас, была бы корка наста! Короткими ударами вбивая жёсткие носки своих литых болотников в сочную твердь плотного снега, мы лезем, шаг за шагом, вверх.
– Хм! – хмыкаю я, – Круто как! Я стою вертикально, а коленками упираюсь в склон!
– Круто… – соглашается в шаге сзади, Игорь.
Мы шагаем друг за другом – второму идти, по уже сделанной лестнице следов, несравненно легче…
Уже совсем не держат, подгибаются ноги. Хоть отдыхай, хоть не отдыхай. Через первые же пять шагов, я готов упасть на колени…
– Один… два… три… четыре… пять…
Вся жизнь свелась к счёту шагов… В полном изнеможении, мы преодолеваем последние, самые крутые, тридцать метров.
– Всё!
– Пришли…
Хватая воздух открытыми ртами, мы понуро стоим на устрашающе крутом, почти вертикальном, снежном склоне. Как лезли вверх – так и остановились. Стоим вертикально, а руками опираемся на склон. Глаза больно режет белизна сверкающего под солнцем, снега…
Немного придя в себя, мы начинаем осматриваться по сторонам.
– О! Саш! Медведь! – показывает Игорь рукой, прямо вверх.
Метрах в ста прямо над нами, по склону спокойно бродит медведь! Задрав лица вверх, к бездонной синеве безоблачного неба, мы удивлённо пялимся на зверя.
– А, он – на участке, где остался лежать вчера верхний медведь! – прикидываю я.
– Ну, – соглашается брат, – Значит, это он?
– Получается, что так!
Опустив голову, зверь медленно бродит, изредка переступая лапами, среди коротко выглядывающих из снежного склона вершинок кедрового стланика.
– Пасётся, что-ли? – предполагает Игорь, рассматривая медведя в бинокль.
– Не знаю, – пожимаю я плечами, всё ещё запалённо дыша, – Больше – подумать не на что… Пишут, что в Якутии, весной, когда снег стаивает, медведи подбирают опавшие осенью на землю, шишки кедрового стланика. Такая шишка называется “паданка”… Может и у нас – так?
– Сейчас, стланик ещё только начал вытаивать. До земли – минимум, метра полтора снега! – возражает Игорь, – Какая земля с шишкой – паданкой?!
Под жаркими лучами весеннего солнца, медведь над нами, снова переступает с ноги на ногу…
Сейчас, из-под наста вытаили ещё только самые вершинки кедрового стланика. Тишина и безветрие, какая-то мирность и беспечность разлиты вокруг. Хочется радоваться весне, природе, солнцу…
– Крак! Крак!
Тут и там, ниже нас по снежному склону вулкана, скрипучими, резкими голосами кричат кедровки.
– Кедровки! – киваю я, вниз, – Орут.
– Ну! – соглашается Игорь, – Чем они-то, живы?
– Крак! Крак!
– Не знаю. Вокруг – только один снег!
Я отстёгиваю ремешок сбруи своего фоторужья и снимаю его с груди.
– Стук-щёлк! Стук-щёлк!
– Игорь! – прошу я брата, – Свистни? Только так, чтобы не сильно его напугать. Чтобы он, только голову поднял. А то, мы круто под ним стоим – над стлаником только его бок, да холка, торчат. На фоне синего неба.
– Свись! – Игорь коротко свистит.
Я жду, держа палец на спусковой кнопке…
Ни-че-го! Ни малейшей реакции! Медведь даже не шелохнулся.
– Свииииииись!!! – Игорь свистит, что есть сил.
У меня, от пронзительного свиста брата, закладывает ухо.
– Ззззззззз… – теперь, у меня в ушах – только звон…
Не обращая на свист ни малейшего внимания, зверь переступает с ноги на ногу и продвигается на шаг вперёд… Он нас вообще никак не воспринимает! Мы удивлённо переглядываемся.
– Свиииииииииись! – Игорь свистит снова.
Никакой реакции!
– Свииииииииииись!!!
– Хватит, Игорь, хватит! – останавливаю я, брата, – Я – и так, уже ничего не слышу!
– Ну, а что делать? – огрызается Игорь, – Что? К нему подниматься, что ли, будешь?
– Что?! Я – что, бешеный?! – в свою очередь, возмущаюсь я и нервно тычу пальцем в бездонную синеву атмосферы, у нас под ногами, – С меня по горло хватит сегодняшнего подыхания!
– Да, пусть он там – хоть что жрёт! – нервно срываюсь я, – В гробу я его не видел!.. Что смотришь?
Брат улыбается, глядя на меня. Я и без слов знаю, что у него – точно также, как у меня, подгибаются дрожащие ноги.
– Всему же есть предел, – бурчу я, – Что я, железный что-ли? До него – ещё метров сто пятьдесят, склона!
Переломившись в пояснице и поустойчивее расставив прямые в коленях ноги, мы долго стоим на крутейшем снежном склоне… Кругом – только снег да вершинки ольховника.
– Ну, что? – предлагаю я, – Пойдём, посмотрим на битву?!
И мы, всё ещё не очень уверенно переставляя одеревеневшие ноги, начинаем шагать прямо вниз, рядом со следами вчерашней, медвежьей драки…
– Вот!.. Смотри! Здесь – верхний медведь прыгнул прямо вниз! На нижнего.
В вязком, плотном снегу остались глубокие вмятины от задних ног медведя…
– Я вижу…
Мы делаем четыре шага прямо вниз по крутому, снежному склону. Внимательно рассматриваем каждую чёрточку на снегу…
– Смотри! – я тычу пальцем в снег, – Вот! Сбил нижнего!
– Ага!.. А, тот – вскинулся ему навстречу! Вот! Видишь?
– Ну!.. Всё – как мы в бинокли смотрели!
Но, падая навзничь, сбитый верхним зверем нижний медведь – каким-то чудом, вывернулся!
– Вот, это, сюрприз! – читает мои мысли, Игорь, – Смотри! Нижний – вывернулся!! Они упали рядом!
Мы внимательно рассматриваем две глубокие, длинные вмятины в снегу, от медвежьих тел, в полутора метрах ниже по крутому, снежному склону…
– Хм! – хмыкает Игорь, – Полтора метра свободного полёта!
– Ага! – соглашаюсь я, – Или падения.
Дальше, прямо вниз – белеет свежая древесина переломанных веток ольховника. Мы проходим узкую полосу переломанного кустарника и с опаской смотрим на уходящую прямо вниз по склону борозду, оставленную катившимся клубком схватившихся зверей…
Из-под моих ног, вниз уходит пугающе крутой и бесконечный, снежный склон! Я стою – как на краю скалы, лицом в воздушный океан. Неверный шаг – и сорвусь! Как спускаться вниз – я просто не знаю…
Я делаю над собой волевое усилие, прогоняя нахлынувший страх. Стараясь поглубже вбивать каблуки болотников в снег и при каждом шаге реально опасаясь сорваться в бездну, мы спускаемся вдоль борозды в снегу, почти вертикально вниз…
– Фу!
По почти отвесному, снежному склону, мы, наконец спустились на днище барранкоса! Дальше вниз – вертикальное, снежное ущелье!..
Здесь нас ждёт ещё один сюрприз!
– Смотри! – Игорь удивлённо тычет в медвежьи следы, пальцем, – Дальше – они не катились клубком! Они неслись вниз, стоя на задних лапах!
– Ну! – изумляюсь я, всматриваясь в снежные борозды от медвежьих лап, – Точно!.. И при этом – они мутузили друг друга передними лапами! Вот, смотри! Клок шерсти!
– Ага! – Игорь поднимает со снега другой клочок чёрных, медвежьих волосин…
А, как крут барранкос! Вцепляясь в снег руками, как по скале, мы крадёмся вниз.
– Не дай бог, на колено упасть! – говорю я, – Болотники-то у нас – раскатаны! Резина!
– Ну! – опасливо соглашается Игорь, – Заскользишь, на резине, вниз – не затормозишь!
– Убьёшься! – я с ним, полностью согласен, – Где-нибудь, далеко внизу.
Перед моими глазами, на слепящем снегу – глубокие борозды от задних лап, несущихся вниз, медведей…