Страница 45 из 58
— Ты спрашиваешь не ту девушку, но это то, что я слышала.
— Не говори глупостей, — огрызаюсь я. — Я не влюблена в него. Мне просто нравится спать с ним. Сильно. Больше, чем я когда-либо думала, что мне что-то может нравиться. И я хочу тусоваться с ним… всё время. Его шутки и он сам заставляет меня смеяться, и я так хочу, чтобы он был счастлив и…
Боже.
Я резко останавливаюсь посреди извергаемого потока слов.
— Это было только на лето. И это должен был быть просто секс. Я не влюблена в него. Я не могу быть влюблена в него.
Но как только я произношу эти слова вслух, я нутром чувствую это.
Сейбл просто сидит и смотрит на меня. Слабый стук в дверь прерывает нас, а затем дверь распахивается. Там стоит Танк с тремя пакетами в руках.
— О Боже, — говорю я, и осознание этого захлёстывает меня. — Я влюблена в Колтона Кинга. И я полностью все испортила.
— Дерьмо. Не злись, — говорит Танк с застенчивым выражением лица. — Я вам мешаю, я знаю. Я пришёл в очень неподходящее время. Я только принёс тебе кое-что, — он ставит пакеты на кофейный столик и достаёт бутылку текилы. — Хорошая штука, — обещает он. Пара лаймов перекатываются через стол, останавливаясь возле бутылки. — И закуски. Потому что, ну, я не знаю ничего, что бы почувствовать себя лучше, как после текилы и закусок.
— Это Орео я там вижу? — спрашивает Сейбл.
— Два пакета, — подтверждает Танк. — Ладно, один с четвертью. Я проголодался по дороге домой. Я не знал, какие закуски ты любишь, поэтому взял целую кучу разных.
Я шмыгаю носом.
— Я хочу обнять тебя прямо сейчас.
Танк краснеет и смотрит на Сэйбл, буквально сияющую ему.
— Спасибо тебе за это, — говорит она, вставая. — Так… почему бы нам не напиться хорошенько?
— Вы, девочки, продолжайте, — говорит Танк. — Я просто вернулся, чтобы бросить эти сумки и убежать.
— Ты не должен уходить, Танк, — говорю я.
— Да, я знаю. Сейчас придёт миссис К. Она готовит ужин. Мне нужно вернуться в дом до того, как она туда доберётся. Я собираюсь надрать задницу Колтону за то, что он заставил тебя плакать, и подобное не круто делать прямо перед его матерью.
— Не надирай ему задницу, — протестую я. На самом деле я не уверена, серьёзен ли Танк или шутит. Я склоняюсь к первому варианту.
— Не понимаю, — говорит Танк. — А как ещё он узнает, что сделал что-то плохое?
— Он не сделал ничего плохого, — отвечаю я. — Я сделала.
Танк переводит взгляд между нами.
— Сомневаюсь, — говорит он. — И я не даю никаких обещаний, когда дело доходит до пинка под зад.
Глава 37
Колтон
— Ты нарезаешь эти овощи, как будто они что-то с тобой сделали, — говорит мама, стоя ко мне спиной и помешивая что-то в кастрюле на плите.
Я смотрю на луковицу, которую порезал на такие маленькие кусочки, что кажется, будто её растёрли в порошок.
— Нет, — отвечаю я. — Просто режу овощи.
— Кэсси придёт на ужин в этот раз? — невинным голосом спрашивает мама.
— Нет. — Я крепко сжимаю нож в руке, а другую руку сжимаю в кулак.
— Ты собираешься провести ночь дуясь? — спрашивает мама.
— Я вовсе не дуюсь. Я раздражён, потому что ты не хочешь забыть о Кэсси.
— Ты забыл, что я пережила твои и подростковые годы Дрю? — спрашивает она. — Я знаю, как дуются, когда вижу это.
— Ну, это не то, — говорю я, и в моём голосе безошибочно угадываются резкие нотки. — Я просто стою здесь и режу овощи.
— И дуешься, — добавляет мама.
— Я не дуюсь…
— Он заставил её плакать. — Танк появляется на кухне из ниоткуда.
— Заткнись насчёт дерьма, о котором ты ничего не знаешь, Танк, — рычу я.
— Что ты сделал? — мама резко оборачивается и скрещивает руки на груди.
— Я не буду говорить об этом, — отвечаю я. — Особенно не посреди проклятого дома. Это не твоё дело. Это касается нас двоих.
— Это моё дело, когда я вижу, как она плачет, — говорит Танк.
— И что же ты сделал? — спрашивает мама, пристально глядя на меня и положив руку на бедро.
— Не вмешивайтесь, вы оба, — говорю я.
Танк качает головой.
- Кэсси говорит, что всё испортила, — начинает он, обращаясь к моей матери.
Я кладу нож на стойку и сжимаю кулаки.
— Оставь это, Танк.
— Но я не понимаю, как такая девушка могла что-либо испортить, — продолжает он. — Ты трахнул чирлидершу и заставил её думать, что это её вина?
— Ты трахнул чирлидершу? — спрашивает Мама.
Я толкаю Танка изо всех сил.
— Я никого не трахал, кроме неё. Так что отвали.
Танк толкает меня назад, заставляя спотыкаться на кухне.
— Она сказала мне не надирать тебе задницу сегодня вечером.
— Пошёл ты, Танк, — выплюнул я. — Ты думаешь, что знаешь что-нибудь о ней, потому что трахаешься с её соседкой по комнате?
— Я знаю, что ты здесь ведёшь себя как придурок, а она там плачет и говорит, что любит тебя. Мне больше ничего не нужно знать.
Она любит меня.
Это заявление на секунду останавливает меня, но я быстро отбрасываю эту мысль в сторону.
— Ты ни хрена не знаешь, — выплёвываю я в ответ, почему-то внутри меня бурлит поток гнева, который я не могу сдержать. Я злюсь на свою мать за то, что она не может забыть о Кэсси. Я злюсь на Кэсси за то, что она не рассказала мне о своей диссертации — и за предположение, что она знает всё дерьмо о футболистах. Или обо мне. И я злюсь на Танка за то, что он, блядь, пришёл сюда и сбросил эту маленькую бомбу, как будто это не так уж и важно, когда я злюсь на неё.
Она любит меня.
Я не знаю, почему бросаюсь на Танка, но я делаю это, а затем он сильно толкает меня спиной к двери, и она громко трещит.
— Мальчики, не перед обедом, — кричит мама.
Мы спотыкаемся, вываливаясь на улицу, и Танк толкает меня.
— Перестань быть козлом, — говорит он. — Ты хочешь, чтобы я тебя ударил или как?
— Ну, давай, Танк, — кричу я. — Раз уж ты открыл свой грёбаный рот.
На нас обрушивается поток воды.
Мама стоит в нескольких ярдах от меня, держа в руках садовый шланг.
— Прекратите, вы оба, — спокойно говорит она. — Теперь вы вдвоём можете починить кухонную дверь, которую сломали.
— Да, мэм, — говорит Танк, бросая на меня неприязненный взгляд, прежде чем направиться к дому.
Я следую за ним, всё ещё раздражённый, но уже не так сильно. Мы с братом всё время ссорились, а мама обрызгивала нас из шланга или выливала на нас кувшин воды в комплекте с кучей кубиков льда. Иногда она подходила к нам вплотную и трубила в уши воздушным рожком. Просто удивительно, что у меня нет потери слуха.
— Почините эту дверь, и оба будете чистить мне картошку.
Глава 38
Кэсси
— О Боже, что это за стук? — спрашиваю я, отрывая лицо от дивана, чтобы осмотреться.
Стук. Стук. Стук.
О, чёрт. Это у меня в голове стучит.
Сейбл лежит на спине на диванчике с открытым ртом и громко храпит. Полупустая бутылка текилы и разделочная доска с дольками лайма и солью разбросаны по кофейному столику, а также открытые пакеты с закусками.
Мой желудок сжимается при одном взгляде на еду.
Тук-тук-тук.
Черт, это не моя голова издавала такие звуки.
— Одну секунду, — кричу я.
— А? — спрашивает Сейбл, садясь и протирая глаза. — Почему здесь так чертовски светло?
— Это не так, — говорю я, ковыляя к двери.
Это мать Колтона.
Блядь. Блядь. Блядь.
Я стою там, уставившись на неё, потому что, честно говоря, я не могу придумать, что сказать с пульсирующей головой.
— Вы, девочки, выглядите так, словно смерть побывала у вас в гостях, — говорит Дорин, протискиваясь мимо моей руки, не дожидаясь приглашения войти.
— Текила, — говорит Сейбл, прижимая руку ко лбу. — Я больше никогда не буду её пить.
— Джонатан так и сказал, — говорит Дорин. — Иди прими душ, а я приготовлю тебе кофе и блинчики. Вам нужно что-то в желудке, чтобы впитать алкоголь.