Ойме

– А на работе как? С чего это тебя на сегодня отпустили? – подозрительно спросила мама. – Накосячила?

– Нет, всё нормально, просто…

– Подай-принеси – это, по-твоему, нормально, да? – взвилась мама. – Ни толкового образования, ни работы. Что из тебя получится-то?!

– Ну, с образованием это вы меня подставили. – Лёка чувствовала, что начинает закипать. Их разговоры на эту тему редко не переходили на крик.

– Мы подставили?! Это каким образом?! Что денег тебе не дали на твою эту дурацкую… куда ты там собиралась… Так это наши деньги – куда хотим, туда и тратим! И потом – это ты демонстративно на балкон переехала! Вот мы и купили Егору и Каролине квартиру, чтобы они тебя не стесняли! Теперь вот ремонт этот, чтоб его…

– Ну да, а шикарная свадьба-то им тоже нужнее, чем мне образование. – У Лёки аж руки затряслись, когда ей снова съездили по больному месту.

– Твой брат, между прочим, на бюджете учился!

– Ага, в ПТУ! – Лёка чуть не грохнула тарелкой об пол. Вовремя вспомнила, что посуда ни в чём не виновата. – А его драгоценная Каролиночка где училась, а?! Нигде! Её даже из училища выперли! И теперь сидит у него на шее, ноет, что экономить надоело, а сама вторую шубу за год купила!

– Ты на мать-то не ори!

– Ладно, мам, извини. – Лёка выдохнула и пошла на попятный. Маму-то всё равно не переспоришь. – Ты чего всё-таки звонишь?

– Не надоело тебе на балконе-то жить? – уже мягче спросила мама. – Может, хотя бы в большую комнату, пока в спальне ремонт? Или в большую комнату?

– Мам, в большой комнате диван жутко неудобный, на нём нормально можно только сидеть. А на балконе – вполне сносно. Привыкла уже. – Собственно, Лёка и сама не до конца понимала, почему так упиралась. Но возвращаться в свою бывшую комнату, где недавно нагло хозяйничала жена брата, отчего-то принципиально не хотелось. Да и ремонт там пока. Никто не делает.

– Так ведь холодно уже.

– Нормально. Папа же всё утеплил.

– Ну что за блажь – по углам мотаться. Вот цыганщина в тебе как проступает, а! Кочевать тебе вздумалось, как прабабке твоей! Вся в неё! – недовольным тоном произнесла мама. – Ну, показала ты характер, мы всё поняли. Возвращайся давай. Хочешь – бригаду для ремонта наймём, всё быстро доделают. А то мне стыдно людям сказать, что дочь на балконе живёт.

– Так не говори никому! Что за дело посторонним до нашей семьи! – Лёку снова затрясло, когда она вспомнила, как её комнату, смежную с комнатой брата, отдали «молодой семье», а её саму пытались переселить в кладовку. Хорошо, что папа к тому времени уже застеклил балкон и установил там стеллажи и шкаф. Правда, это предполагалось для маминого домашнего сада, но пригодилось и дочке.

– Соседи-то все тебя там видят, – настаивала мама. – Дом-то буквой П. Даже со двора всё видно.

– Нет, мам. Мне всё нравится – и балкон, и работа. В конце концов, надо же когда-то начинать жить самостоятельно.

– Да живи, кто тебе не даёт! Устроим тебя к папе в автосервис…

– И что я там делать буду?

– Да какая разница! Всё лучше, чем кофеваркой работать. Обслуга, тоже мне.

– Кофе – это искусство, – повторила Лёка фразу кого-то из мазычей.

– Ой, не смеши! Искусство! Тебе учиться надо и замуж выходить!

– Вот заработаю за этот год денег, и в следующем поступлю…

Где-то рядом хлопнуло, как будто окно ветром закрыло. Лёка осторожно пошла по квартире – проверять, всё ли в порядке.

– Всё правильно, – говорил мамин голос в трубке. – Будешь жить в своей комнате, работать у папы, деньги откладывать, а на будущий год поступишь. А может, на работе у папы найдёшь кого-нибудь, там же парни в основном работают.

Всё было на своих местах, окна и двери закрыты. В бывшей спальне – голые стены с ободранными обоями.

– Мам, давай потом…

– Можешь пойти на экономиста, – вошла в раж мама. – Заочно, конечно, но пока поработаешь так. В бухгалтерию я тебя, конечно, без образования не возьму, но папа что-нибудь придумает. Будешь на подхвате. Да хоть уборщицей. Нам как раз нужна…

– Ну уж нет, спасибо! – Лёка вернулась в реальность, где её снова пытались прогнуть под чужие стандарты. – У меня всё нормально. До вечера. Пока.

Лёка завершила вызов. Устала так, будто смену отработала в выходной. Час пик, когда по Растяпинску снуют толпы туристов. После таких смен всё идёт кругом, только чаевые радуют. Чай. Кофе же!

Ну вот, остыл. Лёка перелила кофе обратно в турку и снова поставила на плиту. В разогретом кофе хорошего мало, но это лучше, чем оставаться совсем без завтрака.

Лёка села за стол и подпёрла щёку рукой. Конечно, жить на балконе не очень-то весело. Но куда лучше, чем в одной квартире с этой Каролиной. Они с Тиной как клоны, будто с одного конвейера сошли – одинаковые густые искусственные ресницы, одинаковый маникюр, даже брови – и те одинаковые. Как нарисованные усы над глазами.

Лёка провела пальцем по собственным бровям, которые выщипывала сама. По выходным, заперевшись в ванной и зажимая в зубах полотенце, чтобы не орать. Ну да, брови у неё тёмные и густые. А на салон денег нет – каждую копейку приходится откладывать. И волосы она не красит. Хотя цвет вроде нормальный – тёмно-тёмно-каштановый, и глаза такие же. Хотя Тина как-то за спиной обзывала её лохматым пугалом. На себя бы посмотрела, резиновая. Хотя она действительно постоянно на себя пялится – по сто раз на дню зеркало достаёт.

А Август ползает за ней, как паровозик на верёвочке. Наверное, такие девушки парням больше нравятся, чем естественные. А Лёка даже не красится – не может себе позволить переводить деньги на косметику.

Мама всё про замуж. Да кто Лёку возьмёт – страшненькая, без денег, да ещё не особо сообразительная. Все так говорили. Всю жизнь. Вот она и привыкла, поверила, что родители дадут ей денег на институт. А, ну да – она же не особо сообразительная. Всё правильно.

Но мама же вышла замуж за папу, а ведь они с дочкой похожи. Мама, конечно, за собой следит – и салоны, и фитнес, и массаж. Не то что Лёка. Да у неё даже имя какое-то дурацкое.

Правильно её все шпыняют, заслуженно. Бестолочь – она и есть бестолочь.

Кофе снова закипел, Лёка вылила его в чашку. Кроме неё в семье, пожалуй, так шпыняют только прабабушку Русалину. Всё говорят, что они похожи. Может, и так. Не виделись ни разу. Почему-то казалось, что Русалина поняла бы Лёку, может, даже поддержала бы. Но этого уже не узнать.

А так – сидеть ей старой девой в нищете. Даже сэндвич в горло не лезет. А вот кофе, пусть и разогретый, вполне ничего. Хорошее сочетание – кофе и кокос. Вот и бутерброд стал съедобным.

Снова затрещал телефон. Теперь на экране высветилось «Марта». Внутри ёкнуло. Этого не хватало. Неужели Лёка опять где-то напортачила и даже не заметила?

– Да? – прокашлявшись, произнесла Лёка.

– Как отдыхается? – сухо спросила Марта.

– Н-нормально.

– А чего заикаешься?

Лёка даже ответить не могла, потому что в голову ничего не приходило.

– Ладно. У тебя планы на сегодня есть? – Когда Лёка снова не ответила, Марта раздражённо вздохнула, потом резко спросила: – Подработать хочешь?

– А как? – наконец-то выдала осмысленную фразу Лёка.

– Сегодня в центральном парке презентация кофе. Вроде как продвигаем нижегородский бренд. Чипковцы все там будут.

– Кто? – не поняла Лёка.

– Ну, мазычи, которые кофе нам привезли. В общем, нужен ещё один человек, чтобы делать напитки. Ничего сложного, туда капсульный кофейный аппарат притащат. Твоя задача – быстро загружать капсулы и ничего не перепутать. Ясно?

– Пожалуй, да, – нерешительно проговорила Лёка, от души не желающая больше встречаться с Чипковцами.

– Вот и хорошо. Униформу я с ними отправлю. К двенадцати будь в парке на круглой площадке без фонтана.

– Хорошо, – промямлила Лёка.

– Платят как за месяц работы, – добавила Марта. – Не опаздывай.

Марта отключилась. Лёка села на стул. Глянула на часы – доходило десять, ещё можно успеть привести себя в порядок. Но эти… Лёку аж дрожь пробила. Жуткие персонажи, откуда они только тут взялись. Особенно этот, с огненной головой. Как они там сказали? Не человек? А кто тогда? Кто?!