Алый дворец

– Мы уже давно не дети. Иное обращение теперь неуместно.

Кайсинь вздохнул почти обреченно, но с лица его не сходила простодушная улыбка.

– Я давно мечтаю стать актером. Не могу пойти в более приличное место – если кто-то узнает меня и расскажет брату, он ноги мне переломает. А здесь мне заявили, что мужчин у них хватает. Вот если бы девушка пришла – приняли бы с радостью. Ну и что мне оставалось?

– Вернуться во Дворец и усердно выполнять сыновий долг.

Кайсинь не ответил, лишь шире улыбнулся. Но весь его вид выражал уверенность, что сын он самый что ни на есть лучший, и долг свой выполняет, как надо. Ни отчитывать, ни уговаривать его вернуться в усадьбу Умэй не собиралась. Она распахнула дверь, когда с улицы донесся вопль ужаса.

Мгновенно оказавшись снаружи, она огляделась. Оглушительно крича и расталкивая друг друга, люди неслись прочь от лавки с тканями. Недолго думая, Умэй направилась туда. Боковым зрением она улавливала зеленые всполохи слева. Кайсинь следовал за ней. Вышел на люди в женском облачении. Что за бесстыдник!

Когда масса людей схлынула, Умэй увидела трупно-синеватые тела цзянши28. На их лбах шелестели бумажные талисманы с таинственными письменами. С невнятным мычанием цзянши бросались на тех, кто не смог протолкнуться сквозь обезумевшую толпу и сбежать. Передвигаясь скачками из-за одеревеневших конечностей, они выпивали из людей ци29. Всего Умэй насчитала семь цзянши и троих людей с выпитым ци, чьи тела были брошены у порога ткацкой лавки. Где-то поблизости должны были быть Сяо Сяо и Чжан Юн, но за них Умэй не волновалась. Ее соученик сможет позаботиться о служанке.

Лязг металла – Умэй обнажила меч. Взмах – и послышался звук разрубаемой плоти. Отсеченная голова откатилась в сторону. Тело цзянши рухнуло под ноги Умэй. Другие твари заметили ее и атаковали. Зеленый всполох мелькнул совсем рядом.

– Уходи! – крикнула Умэй, вспомнив, что он безоружен.

Но она ошиблась. Кайсинь раскрыл веер. Несколько резких отточенных движений, и еще три головы упали на землю, забрызгав темной кровью полы зеленых одежд. С той же грацией, с какой исполнял танец, он резал мертвую зловонную плоть. Веер в его пальцах был послушен, как продолжение руки.

Приказав себе не отвлекаться, Умэй разрубила еще двоих цзянши. Кайсинь бросился в лавку, проверить, остались ли там еще твари. Ледяная одеревеневшая рука оставила алый росчерк на плече Умэй. Зашипев от боли, она перебросила меч в левую руку и отрубила мертвую конечность. Одежда намокла от крови и прилипла к плечу. Рука безвольно повисла вдоль тела. Умэй инстинктивно схватилась за плечо, и все ее тело содрогнулось от боли. Ноги онемели, и она едва не рухнула на колени, но, пошатнувшись, устояла. Поумневшая нежить со всех ног улепетывала. Умэй бросилась следом. Отсеченная голова твари жила своей жизнью. Горя предсмертной ненавистью и напичканная темной энергией, она из последних сил распахнула пасть так широко, что мертвая плоть по краешкам рта надорвалась. Гнилые зубы впились в ногу Умэй. Она вскрикнула и с силой дернула ногой, отбрасывая от себя голову живого трупа. В месте укуса нога оцепенела. Не обращая внимания на боль, Умэй хромала за цзянши, думая лишь о том, что, если она даст ему уйти, пострадают еще люди. Она замерла, увидев, как тварь валится, разрубленная пополам.

Чжан Юн вышел из тени, стирая с клинка кровь. Умэй поспешно сорвала плащ и обмотала им плечи, пряча рану.

– Госпожа! Вы целы! – Сяо Сяо бросилась на Умэй с объятиями, но та неловко увернулась и придержала служанку за плечо.

– Разумеется, цела. Давайте уйдем отсюда. Скоро здесь будут адепты Дворца Мэйхуа. Неловко получится, если они застанут нас здесь.

Чжан Юн хотел что-то сказать, но тут из лавки вышел Кайсинь в женском ханьфу, и все слова застряли у него в горле.

– Там пусто. – сообщил Кайсинь. – Зато я увидел дешевые подделки, которые выдают за шелк, якобы привезенный из столицы. Не знал, что в Юньнани развелось столько жулья!

Заметив недоумение своих друзей, Умэй поспешила представить:

– Младший господин Ли. – коротко бросила она, указав на Кайсиня.

– А? Меня кто-то звал? – отозвался тот.

Чжан Юн кивнул.

– Я узнал господина Ли. – и вслед за Сяо Сяо согнулся в поклоне. Но некоторая растерянность все еще не сходила с их лиц.

– Идемте. – поторопила Умэй.

Втроем они поспешили прочь. Кайсинь наклонился, оторвал один талисман со лба цзянши и, придерживая полы ханьфу, побежал следом. Прямо над их головами просвистели мечи: адепты Дворца Мэйхуа спешили к месту происшествия.

Лишь уйдя на несколько кварталов от ткацкой лавки, Умэй и остальные перешли на шаг. Перед глазами Умэй все плыло от боли. Она направляла свою духовную энергию к ранам, но исцелить их так быстро не могла. Длинная людная улица завертелась, переворачиваясь с ног на голову и обратно. Умэй прикрыла глаза и глубоко дышала.

Начинать разговор никто не спешил. Чжан Юн и Сяо Сяо поглядывали на Кайсиня. Умэй, не стесняясь, смерила его долгим пронзительным взглядом. Решив заметить его, Кайсинь улыбнулся:

– У меня что-то на лице?

– Не думала, что ты умеешь сражаться. – во время нередких и достаточно продолжительных визитов во Дворец Мэйхуа она никогда не заставала его за тренировкой или даже с мечом в руках. Поэтому Умэй сделала вывод, что по стезе заклинателя пошел старший сын, младший же был лелеемым всеми бездельником.

– Ай. – Кайсинь очаровательно нахмурился, будто вспомнил что-то неприятное. – Родители и впрямь не хотели, чтобы кто-то из их детей брал в руки меч. Мы с детства занимались только духовными практиками. Но у брата начался трудный возраст, и бунтарский дух толкнул его взяться за меч. Он и меня заставлял. А я так боялся его, что не мог перечить. К тому же, стоило мне начать бунтовать, как он поколачивал меня, выбивая все желание спорить. Пришлось научиться давать сдачи.

– Господин Ли, что у вас в руке? – спросил Чжан Юн, стоило Кайсиню замолчать.

– Ах, это? – он раскрыл ладонь, демонстрируя смятый талисман.

Чжан Юн взял его и внимательно рассмотрел.

– Ими управляли. – сделал он вывод. – Мастер запрещенных темных искусств.

– Верно-верно! – воодушевленно согласился Кайсинь. Вид у него был такой, будто ему сообщили радостную весть. – Скорее всего их завезли вместе с тканями. В моем Дворце не держат цзянши даже для тренировок адептов.

– Нужно найти хозяина лавки. – сказала Умэй, припомнив, что все, у кого выпили ци, были одеты как крестьяне. Торговец тканями первым должен был попасть под удар, но, если Кайсинь не нашел его в лавке, и снаружи его не было, значит, исчез он раньше.

Этот случай не слишком взволновал Умэй. Цзянши – нечисть низшего порядка, для заклинателей, хоть немного поднявшихся на уровень выше начинающего, не представляют угрозы. Тем более, если их так мало. Семь штук – это несерьезно. Тот, кто управлял ими, явно не преследовал каких-то определенных целей. Это была проба сил. Учитывая, что внезапная болезнь императора породила сложные времена и вот-вот наступит хаос, появление очередного темного заклинателя не удивительно. Во времена смуты те, кто раньше и носа бы не высунул, получают полную свободу действий. Можно сказать, это был рядовой случай. Умэй не сомневалась, что адепты Дворца Мэйхуа справятся. Но тогда, сражаясь с цзянши, она краем глаза заметила высокую мужскую фигуру в черном. Лицо его было скрыто широкой шляпой доули с развевающейся плотной вуалью.

Через сливовую рощу они пробирались в полной темноте, ориентируясь лишь на огни Дворца. Кайсинь не замолкал ни на секунду. Его так обрадовала неожиданная встреча, что он, казалось, решил во что бы то ни стало поделиться со старыми знакомыми всеми новостями и известными ему историями. Время от времени Чжан Юн вставлял ядовитые комментарии, на которые младший господин Ли отвечал простодушным смехом.

28

Своего рода китайский аналог западных зомби

29

Жизненная энергия