Плетущий небылицы

Разбудил его ротан:

− Пора вставать, нас зовут в кают-компанию.

− Какую кают-компанию? − недоумевал скрыга, но реальность быстро стала восстанавливаться под ехидным взглядом Пупыря. Тяй вспомнил, что они уже не у себя в Нижней Балке, а неведомо куда летят на удивительной небесной машине, дирижабле по имени «Альбинос».

Тяй с трудом поднялся, ноги не хотели его слушаться – видимо, он долго проспал в одном положении. Да и голова как-то не очень соображала, казалось, что все уголки в его сознании завешены плюшевыми шторками, как в салоне дирижабля. Внутри пахло техническим мылом и ноющей тоской? Странно, может, это всё от высоты или… от пива. Они прошли на второй этаж по тесной алюминиевой лестнице, скрипучей и блескучей, где, опять-таки за плюшевыми шторками, открылся просторный зал кают-компании. В центре стоял большой овальный стол, вокруг выстроились строгие стулья. В дальней от них части каюты стояло несколько уютных столиков и кресел. По стенам были развешаны картины, изображавшие битвы с мифическими животными (главным героем, естественно, был дирижабль «Альбинос»), редкие сувениры – капитан любит называть их трофеями – чередовались с корабельной оснасткой наземных посудин, как то: колокол (он же рында), шпангоуты, обрывки верёвок, блоки, компа́с (не забудьте правильно поставить ударение). В целом в кают-компании было приятно и для новичков очень даже забавно.

В каюту вбежал загадочно улыбающийся мехлин, он подскочил к колоколу и ударил несколько раз. Из-за дверей капитанского мостика раздался глубокий баритон Мистраля:

− Зира, склянки пробили на ужин, пора подавать.

− Так точно, кэп, − Зира встал по стойке смирно и отдал честь, − уже подаю, – и тут же скрылся за очередной шторкой, а через мгновение появился с громадным подносом. Хитро подмигивая пассажирам (то есть скрыге и ротану), Зира быстро расставил тарелки с едой, раскидал ложки, вилки, ножи и вновь скрылся за таинственной дверью. Не успели наши друзья разглядеть блюда, как мехлин вновь появился с еще большим подносом. Однако в этот раз он не стал расставлять тарелки, а лишь поставил рядом с каждым по бокалу и налил зеленоватую жидкость из стеклянного кувшина.

− Это апперитивчик, − мехлин причмокнул губами, − можете пить, кэп всё равно будет прикладываться только к своему напитку. − Затем развернулся и, не снимая полотенца с руки, прокричал в сторону капитанских дверей: − Кэп, всё готово, можете входить.

Неожиданно шторки раздвинулись и степенно по красной дорожке прошествовала… кошка. Ротан не успел описать своё отношение к происходящему, как шторки вновь взмахнули своими краями и в салоне появился капитан Мистраль собственной персоной. Он строго осмотрел сервировку стола, неопределённо хмыкнул, мимолётом глянул на выправку мехлина, затем подошёл к своему стулу, где уже сидела Блошка, наклонился над ней и жёстко спросил:

− Не соизволит ли любезная барышня занять место согласно судовому предписанию?

− Так точно, − пропищал мехлин, и скрыга вздрогнул – ему показалось, что именно кошка ему ответила.

− Тогда позвольте, − Мистраль взял кошку и аккуратно перенёс на соседний стул.

− Больно надо, − низким хриплым голосом сказала кошка. На этот раз ни у кого не возникло сомнений в том, что именно Блоха говорила. Усаживаясь, она добавила, обращаясь к мехлину:

− Мог бы не передразнивать, сама знаю.

− Если знаешь, то почему не следуешь правилам «Альбиноса».

− А кто их выдумал? − спросила она и поставила лапы на стол.

− Они созданы поколениями капитанов! − величественно заявил Мистраль. – И окроплены не одной пинтой крови с ромом!

− Вот именно! – с готовностью подхватил мехлин.

− Довольно морить наших уважаемых гостей, можно сказать пассажиров, пустой болтовнёй вздорной кошки. Приступим к трапезе. А прежде позвольте поднять этот скромный бокал за ваше здоровье, дорогие пассажиры. Надеюсь, вам понравится на нашем судне, − грейт поднял бокал над головой.

− Ура! − крикнул мехлин, но как-то тихо, хотя и торжественно.

− Весьма, − невозмутимо сказал капитан, также невозмутимо опрокинул толстобрюхий бокал, потом вздохнул и придвинул к себе тарелку с ухой.

Разговор как-то не клеился, возможно, виной тому замечательная кухня (хотя как она может быть виновата?) или неразговорчивость капитана. На любые вопросы он отвечал односложно, но, прежде чем произнести очередное «угу», «ага», «отсвистать всех» или «рад», пыхтел, водил языком за щекой, при этом косил глазом куда-то внутрь себя (возможно, искал кариес), потом вздыхал и выдавал что-нибудь короткое, но содержательное. В целом ужин удался. После чая с рассыпчатым бисквитом ротан и скрыга, отяжелённые пищей, спустились к себе в пассажирский салон. Мехлин тут же появился и расправил им кресла так, что они разложились в две удобные кровати.

− Вот это смак! − потрясённо проговорил ротан, укладываясь в кровать и закрываясь большим лёгким, но очень тёплым пуховым одеялом. Прикрыв глаза, он спросил скрыгу: − Тяй, ты не знаешь, может, мы умерли и находимся в раю?

− Точно ответить не могу, − сказал скрыга.

− Ничего подобного, − прозвучал хриплый голос кошки, − в раю на каждом углу висят сосиски и реки наполнены парным молоком, а в озёрах из сливок плескаются жареные караси.

− Откуда знаешь? − удивился ротан.

− Сама видела.

− Это когда же?

− В морозильнике, когда засыпаешь, не то ещё увидишь.

− А, понятно.

− Ничего тебе не понятно, − сказала кошка, после этого прыгнула на кровать к ротану и добавила: − Мог бы подвинуться, ишь распластался как черепаха на помоле.

− Каком помоле? − изумился Пупырь, невольно отодвигаясь на край кровати.

− На морском.

− Тогда на моле.

− «Моле» пишется через букву «р», − сворачиваясь в клубок, проговорила кошка.

− Вот как с ней спорить? − обречённо спросил ротан, завернулся в одеяло и засопел.

Скрыга долго не мог уснуть. Он наслаждался уютом, покоем, слушал ровный гул двигателей и потихоньку заснул. В этот раз он не успел досмотреть свой сон, как проснулся от неожиданного грохота. Скрыга сел, огляделся, вроде всё было неизменным, в салоне слабо горели светильники, ротан и кошка спали, но что-то же прогремело? И тут он увидел, что плюшевые шторки раскачиваются, дирижабль мотало. Он почти не слышал звука моторов, за окном гудело, шумело и дождь бил по обшивке. Так вот в чём дело − они попали в дождь. Тут же сверкнула молния, и сразу же так громыхнуло, что задрожал слабый свет. Скрыге показалось, что весь мир вокруг потяжелел и основательность корабля была мнимой. Весь дирижабль наполнился отчаянными звуками старого корабля, скрипом, скрежетом и дрожью стенок, а периодическое чихание двигателей звучало как просьба о помощи. Тяю стало страшно, и он, как в детстве, накрылся с головой одеялом. Неожиданно с хлопком открылось окно, и в пассажирский салон хлынул холодный воздух с беспорядочными брызгами дождя. Тяй уже собирался встать, как в окно влетела лохматая грязная тряпка и тяжёлым комком рухнула среди кресел. Скрыга вскочил, поёжился и подбежал к открытому окну, его окатило водой, а когда он взялся за фрамугу, полыхнула молния. Резкий гром ударил по барабанным перепонкам, и Тяй на какое- то время потерял слух. Он никак не мог совладать с защёлкой и, видимо, так и простоял бы всю ночь, удерживая окно, если бы не подоспевший мехлин. Тот быстро дёрнул на себя замок, после чего сильно ударил по окну, оно тут же закрылось. В салоне стало тихо, струи дождя беспощадно били в дирижабль, и его раскачивало как корабль в шторм. Неожиданно дождь прекратился и ветер сник, но тут же снова ударила молния и двигатели резко остановились. Тишина наполнила всё вокруг и иллюминаторы стали наполняться зеленоватым светом. Тяй невольно прислонился к стеклу и увидел, что все конструкции дирижабля светятся. Неровный зеленовато-синий свет мерцал на тросах, отсвечивал на крепёжных болтах и мерцающей волной окатывал корпус одного из двигателей. Тяй не мог отвести взгляда от такой фантастической картины.