Страница 21 из 23
Купцов удовлетворенно и самозабвенно зевнул: явно заработался – за окном поздний вечер. Потрогал пальцами лицо, потянул вниз веко: глаза немного красные… Утомление? Усталость?.. Плевать… Будет еще время на отдых.
Кресло приятно зашипело, принимая руководителя. Марат взял со стола золотую ручку – подарок Генри – и тут же положил обратно, будто это был прибор слежения: напоминание о том, что пока не он принимает решения… Настроение подпортилось.
Рука легла на компьютерную мышь – монитор ожил.
Пора выходить из состояния эйфории и приступать к обязательной части программы. Марат не любил засиживаться допоздна, но иногда приходилось; да и не мешает никто, не отвлекает звонками и просьбами.
Анализ статистических данных, сравнение экономических показателей и прочая рутинная работа – нудно, скучно, но необходимо: кто владеет информацией, тот контролирует ситуацию.
Купцов погрузился в работу.
Через час Марат настолько увлекся делами, что не сразу заметил входящее письмо. Лишь потирая руки после очередного завершенного этапа, он скользнул взглядом по монитору и наткнулся на скромное уведомление.
Сердце екнуло. В груди сдавило от нехорошего предчувствия…
Курсор лег на иконку, открыв интерфейс почтового ящика… Лицо от волнения приняло красноватый оттенок, в висках застучало. Неужели он немедленно должен был отчитаться о разговоре с Кураевым? Забыл?.. Да нет, такой установки не было.
Марат скрестил пальцы на руках и несколько раз вздохнул: Райморт превращается в естественный раздражитель… Не рановато ли? Не слишком ли много он на себя взял, чтобы так нервно реагировать на босса? Ведь все, что запланировано – в будущем, а сейчас… Генри – это Генри!
Письмо именно от него. Подпись отправителя ничего не значила: с этого адреса приходят только распоряжения Райморта, даже если их доводит до сведения кто-то другой.
Марат растерянно посмотрел по сторонам. Показалось, что его неуважительное отношение к Генри кто-то мог заметить. Это походило на параноидальный страх перед большим боссом: только что Купцов лелеял мечты о независимости и о маленькой мести, а теперь трусливо крутит головой при одном лишь виртуальном контакте с объектом. Стало неуютно, страшновато и даже стыдно.
Собранно и откровенно подобострастно он начал читать. По мере прочтения лицо все больше покрывалось пунцовыми пятнами, а по окончании полностью покраснело. Кровь застучала в висках; глупое заискивание мгновенно сменилось на раздражение, а затем и вовсе на гнев.
– Я что ему… кукла?! – потеряв всяческую осторожность проревел Купцов и стукнул ладонью по столу, а затем той же ладонью зажал себе рот: мало ли чего…
Так он просидел с закрытым рукой ртом минуты три, перечитывая текст письма.
«Уважаемый Марат Борисович! Господин директор благодарит вас за хорошую работу и сожалеет о невозможности сделать это лично…»
Взгляд Марата скользил по строчкам. Директором называл себя только Генри, остальные представлялись по имени.
После краткой типовой похвалы следовал еще более краткой приказ:
«…Господин директор надеется, что ваша общая знакомая готова к большой и ответственной работе. Он желает лично оповестить ее об этом, а вас просит выступить гарантом встречи. О времени и месте встречи вы получите информацию в ближайшее время.
С уважением…»
Купцов закрыл глаза. Ну как можно отрывать его от важных дел ради этой… Неужели именно он должен выступать сводником – омерзительная роль! И для чего вообще Райморту так понадобилась Пустынина? В том, что речь шла именно о ней, сомнений не было.
Марату захотелось написать ответ и отказаться. Он даже нажал соответствующую ссылку на экране, но вовремя одумался: отказывать Генри нельзя!
Хождение по кабинету заняло минут десять, пока мыслительный процесс не настроился на нужную волну – разум взял верх над сердцем.
Марат сел за стол и написал ответ в должной форме. Он поблагодарил господина директора за доверие и подтвердил готовность выполнить любое распоряжение: так будет правильно.
После того, как письмо ушло адресату, Купцов окончательно освободился от пагубных эмоций. Он больше не нервничал и не раздражался. Если Райморту понравилась женщина – это слабость. А если у человека есть слабость, значит, этим непременно нужно воспользоваться; и то, что именно Марат оказался посвященным, как нельзя кстати.
Холеные пальцы коснулись золотой ручки: хороший аксессуар, дорогой. Марат улыбнулся: Вероника будет возле Райморта, а он будет контролировать Веронику. В личном обаянии сомнений не было – вот и ключик к волшебной дверце… Никто не идеален… Любого можно контролировать!
Купцов поднял голову и посмотрел сквозь потолок офиса… сквозь крышу здания… сквозь облака… сквозь небо… От ужасающе дерзкой мысли закружилась голова: ну надо же так высоко замахнуться!
Молодой ум генерировал грандиозный план: разумеется, нежные чувства к женщине заставят Генри ослабить хватку, и тогда… Однако, несмотря на мнимую непогрешимость вывода, оставалось небольшое, но сильно гнетущее сомнение: а если это не чувства, а холодный расчет? Что, если Райморт знает о Веронике нечто, никак не связанное с любовью? Что, если это один из хитроумных ходов, которые никто, кроме Райморта, не в состоянии просчитать? Что, если…
Точного ответа пока не было. Но будет – обязательно будет, ведь сегодня именно Марат является правой рукой Генри в достижении его неведомой цели.
17
– И куда же мы пойдем? – Вероника указала рукой на вход в заведение в полуподвальном помещении старой трехэтажки со странным названием «Титу Бету», намалеванном поверх дешевой картинки с изображением красно-голубых гор. – Сюда? В это…
Май улыбнулся.
– Здесь отличная кухня!
Вероника кивнула.
– Кухня? Здесь? – еще раз взглянула на обшарпанную дверь и тусклое освещение над вывеской. – Да у них даже на приличный вход денег нет! Представляю, что за повар там готовит…
Май вздохнул и нежно взял ее за руки, поворачивая спиной к заведению.
– Так кажется оттого, что ты не в настроении. На самом деле это очень приличный ресторан – абы кого сюда не пускают.
– Ну-ну… – в ее голосе слышалась неприкрытая ирония, – сюда никто из приличных людей и не пойдет.
– А я не говорил, что входной контроль осуществляет широкоплечий вышибала, – глаза Марина хитро блеснули. – Иногда вывеска фильтрует публику лучше громилы на входе.
– Послушай, – Пустынина проявляла нетерпение, – я не люблю экстравагантные притоны, мне больше по душе…
Май легонько приложил палец к ее губам.
– Не продолжай, я тебя понял, – он убрал руку от лица Вероники, оставив на губах теплый ласковый отпечаток. – Ты слышала сказку про пещеру Али-Бабы? Представь, что бы творилось на входе, если бы на шикарной неоновой вывеске красовалась призывная яркая надпись: «За этой дверью лежат несметные богатства»!
– Представляю, – Веронике действительно стало забавно. Фантазия нарисовала очередь из желающих заполучить драгоценности и унылого Али-Бабу, глубоко разочарованного маркетинговой ошибкой. – Значит, за входом в эту – как бы помягче сказать – пещеру… скрывается нечто особенное?
Май кивнул.
– И там, – она, не поворачиваясь, указала на дверь, – в этом «Тито… Грито» – нечто вроде тайной сокровищницы?
Май снова кивнул.
– И лишь посвященные могут разглядеть то, что невидимо глазу посторонних, так? – она пытливо посмотрела в глаза своего странного спутника.
– Именно! – Май еще раз кивнул. – Представь, что я покажу тебе то, что не доступно ни одному богатею этого города. Ты станешь человеком из узкого круга тех, кому позволено это видеть… Большое чудо!
Вероника не понимала, серьезно он говорит или просто интригует. Судя по восторженному взгляду, Май не выдумывал, а судя по дешевому входу в «Титу Бету»… Он казался еще более странным человеком, чем пять минут назад.
– Поверь, я знаю, что говорю и никогда не пригласил бы тебя в недостойное место, – в подтверждение слов голова Мая несколько раз утвердительно качнулась.