Страница 195 из 209
— Разве Зедд не останется с ней?
Когда Ричард кивнул, Никки оказалась готова к новому витку сопротивления. Искатель унял ее одним жестом вытянутой вперед руки.
— Прямо сейчас Кэлен нуждается в гораздо большей помощи, чем я. Стоя за нашими спинами в Храме Ветров, ты не окажешь услугу ни нам, ни кому-либо еще, поэтому, прошу, просто выполни мою просьбу.
Колдунья все же сделала шаг назад, позволяя своим острому плечу соприкоснуться с грудью Томаса. Это действие заставило его вновь испытать ее успокаивающее тепло, ставшее столь знакомым. Он не имел ни малейшего понятия, сделала ли Никки это случайно или нарочно, но, так или иначе, она не отстранилась.
— Как скажешь, Ричард, — согласилась она, хотя и не без дрожи в голосе. Томас впервые слышал, чтобы она говорила так, и ее чувства были ясны: как и Бердина, только что осознавшая, что ей придется оставить Ричарда и Томаса на растерзание духам, лишив своей поддержки, Никки боялась отправлять их в одиночку.
Лицо Ричарда, получившего вербальное подтверждение ее согласия, теперь выражало облегчение и спокойствие. Томас вдруг понял, что чувствовал то же, зная, что Никки останется подальше от Подземного Мира.
Дверь за спиной Искателя открылась, и в коридор вышла другая морд-сит, Кара. Она кивнула на комнату за своей спиной, не произнеся ни слова. Этого оказалось достаточно, чтобы проницательная Никки развернулась и потянула юношу за собой, бормоча что-то про подготовку к заклинанию. Уже за их спиной Кара присоединилась к Бердине в коридоре, а Ричард скрылся за дверями покоев, возвращаясь к своей жене.
Каждый из них понимал, что эти несколько часов были единственным, что отделяло их от полной неизвестности, и они могли провести их так, как сами того хотели: Ричард — с Кэлен, а Томас — с Никки.
***
Кэлен сцепила зубы, чувствуя, как по ее телу начала протягивать свои щупальца очередная волна боли. Она согнулась вокруг своего живота, чудом не потеряв равновесие, и вцепилась пальцами обеих рук в край бельевого комода. Черные и спутанные, уже далеко не пушистые локоны упали с ее плеча, закрывая ей обзор всего того мира, который еще существовал за пределами ее тела.
— Она действительно никогда не кричит? — изумилась старушка, поглаживавшая поясницу Исповедницы в материнском жесте. Кэлен закусила губу, стараясь сосредоточиться на ее успокаивающих действиях, а не на боли.
— Иногда, но только на меня, — ответил ей Ричард, который не отходил от нее ни на шаг уже почти два часа, то есть с момента его разговора с Томасом и Никки. Волосы мешали Исповеднице и не давали увидеть его лицо, но, должно быть, сейчас оно выглядело очень усталым и в той же степени серьезным, не под стать его тону.
Ее дыхание полосовало сухие губы в рваном, судорожном ритме. Она вспоминала слова повитухи и заставляла себя дышать, дышать, дышать, чтобы не потерять сознание из-за недостатка кислорода во время каждой новой схватки. Она почувствовала неожиданное облегчение, когда сильные мужские пальцы перехватили ее волосы и вновь перекинули их ей на спину, через ее плечи. Когда она почувствовала очередной приступ отупляющей боли в пояснице, поднимавшийся вверх и вниз по ее позвоночнику, она сделала глубокий вдох, и он дался ей гораздо легче, чем несколько секунд назад.
Кэлен обняла одной рукой свой большой круглый живот, наивно полагая, что так она все еще могла защитить их с Ричардом сына от всех бед. Каждая новая схватка неотвратимо приближала его рождение, и она старалась не думать о том, что его появление на свет в данном случае было синонимом гибели. Страх за его жизнь вгонял ее в холодный пот, заставлял каждую мышцу в теле напрягаться до предела и этим приносить боль. Она боялась, что, если продолжит в том же темпе, у нее просто не хватит сил, чтобы оставаться в сознании до конца родов.
Кто-то снял ее дрожащую от напряжения руку с края комода — судя по всему, это был Ричард, ведь никому другому просто не достало бы сил — и развернул к себе.
— Ты скоро потеряешь равновесие, — тихим и успокаивающим голосом сказал он, гладя обе ее руки своими огрубевшими от вечных сражений пальцами. Кэлен была настолько измождена последними шестью часами, что она даже не осознала свою зависть к его способности на разумное мышление, а лишь отметила, что в мире не было другого действия, которое так же успокаивало ее.
— Обхвати мою шею и повисни. Хорошо?
У нее больше не было сил на протесты. Она покорно подняла руки и обвила их вокруг его шеи, позволив ему взять на себя часть ее тяжести. Ей было крайне нелегко удерживать себя в равновесии, поэтому она практически сразу же уперлась лбом в его грудь, чтобы немного стабилизировать свое тело. Несмотря на то, что в этом положении ноющая боль внизу ее живота немного успокоилась, она дышала все так же поверхностно, не в силах сделать полноценный вдох.
— Вот так, милая, — успокаивающе прошептал он, гладя ее по спине. — Ты справишься. Ты знаешь, ради чего тебе стоит бороться.
— Отвлеки меня, — попросила она его, практически касаясь губами его рубашки. У нее не было сил ни на малейшее движение.
— Я мог бы спеть, но, боюсь, тогда ребенок будет слишком напуган, чтобы появиться на свет, — он устало усмехнулся.
— Ты неплохо пел тогда, на мосту, — так же устало возразила она.
— Я пропел всего две строчки, — он положил руку на ее затылок, начав медленно поглаживать ее по волосам, — и то фальшиво.
Ее смешок превратился в глухой вздох, когда боль в очередной раз начала разливаться по ее спине и низу живота. В ней не было ничего нового или незнакомого, но теперь она была сильнее, острее и длилась дольше. Кэлен решила задержать дыхание, поняв, что в этой агонии, теперь захватившей ее тело на целую минуту, она просто не могла заставить себя пошевелить ни единым мускулом.
— Ричард, прошу, пообещай мне, что, что бы ни случилось, ты будешь рядом, чтобы заботиться о нем, — тихо-тихо проговорила она после того, как боль отступила и она осмелилась совершить несколько крохотных действий — плотно сомкнуть веки и напрячь голосовые связки. Ей было стыдно за свои мысли, но прямо сейчас она отчаянно нуждалась в том, чтобы услышать его ответ.
— Прекрати, Кэлен, — в его голосе звучала стальная уверенность в том, что ее страхи были беспочвенны. Она знала: это было не так. Ее силы были до дна исчерпаны Кон-Даром, и она собиралась родить ребенка практически на месяц раньше срока. Они оба понимали, насколько это было опасно, но Ричард ни за что не позволил бы ей зацикливаться на этом прямо сейчас.
— Просто пообещай.
— Ты знаешь, я сделаю все, чтобы защитить его.
— Это не то, что я хочу услышать, — она с трудом концентрировалась на собственных мыслях, но даже в таком состоянии ей было понятно, что Ричард ускользал от ответа. Это одновременно и злило ее, и приводило в ужас.
За его спиной послышался стук в дверь. Кэлен могла бы и вовсе не различить его, если бы Ричард не повернул голову и если бы его мышцы не напряглись от этого действия. Она могла бы и сама посмотреть, но темнота манила ее изможденное сознание, а надежные руки ее мужа, поддерживавшие ее и не дававшие рухнуть на пол, позволяли ей немного расслабиться в этой череде бесконечной боли, от которой хотелось выть и лезть на стены.
Томас бесшумно возник за спиной Ричарда, а Никки молчаливой тенью остановилась в дверном проеме. Было видно, что они оба не знали, как им стоило вести себя рядом с Кэлен, когда она находилась в таком состоянии, но старались не показывать свое замешательство.
Повитуха немедленно подошла к лорду Ралу, чтобы перенять Мать-Исповедницу из его рук. Ричард не хотел отпускать ее, все еще удерживая в руках ее тонкое белесое запястье, но он знал, что момент, когда он не сможет быть рядом, рано или поздно наступит. И, раз за его спиной теперь стояли Никки и Томас, это значило, что этот момент наступил.
— Нам пора, — лаконично заключил Исповедник, подойдя к Ричарду и положив руку на его плечо. Обернувшись, Ричард заметил, что его взгляд сочился сожалением, и это заставило его балансировать на грани разочарования и злости — но злости не на Томаса, а на того, кто действительно заставлял его покинуть Кэлен сейчас.