Страница 181 из 209
Зедд упер руки в костлявые бока и поглядел на Мать-Исповедницу самым суровым из всех возможных взглядов. Кэлен стойко перенесла его взгляд, но приближавшаяся фурия-Никки все сильнее и сильнее смещала перевес в сторону Зедда.
— Кэлен, почему я должен объяснять тебе, что это опасно — оставаться в городе, полном солдат, да еще и в твоем положении? Ты думаешь, что, встреть ты Ричарда у этого моста, когда он вернется, он не снесет нам всем головы в первый же удобный момент?
Подошедшая Никки собиралась присоединиться к гневной тираде, но Зедд, кажется, опередил ее мысли, и даже колдунье было нечего добавить. Она лишь ограничилась тем, что одарила собравшуюся компанию ледяным взором.
Кэлен вздохнула.
— Просто дай мне немного времени, Зедд. Я не безрассудна и не безответственна, поэтому уйду, когда наступит момент. А пока я не могу отсиживаться за стенами Замка, зная, что Ричард где-то за теми воротами в сопровождении всего лишь нескольких человек.
— Ты не поможешь ему, подвергая себя неоправданному риску.
— Неоправданным риском было бы прямо сейчас вскочить в седло и попытаться самостоятельно изничтожить всю эту армию, — ответила Кэлен, с трудом сохраняя самообладание. Тугой комок беспокойства за ее мужа и сына сжался настолько сильно, что она едва могла думать о чем-то другом.
— Если Мать-Исповедница этого хочет, мы не оставим ее в одиночестве, — поддержала ее Кара, и четыре другие морд-сит согласно закивали. Они хотели дождаться возвращения Магистра Рала ничуть не меньше, чем его жена, хотя и старались не показывать это.
— Тогда и я останусь, — неожиданно заявила Никки, становясь бок о бок с Кэлен и прислоняясь спиной к высокому каменному парапету. — Если понадобится, я выступлю в роли последнего оплота благоразумия.
Теперь у старого волшебника не было другого выбора, кроме как уступить этой компании.
— Бедный мой внук и правнук, — проворчал он напоследок, явно имея ввиду то, как трудно им справляться с таким количеством своенравных женщин.
***
Последний час пятеро всадников мчались галопом, чтобы добраться до Эйдиндрила, и вот, теперь, когда шпили Дворца Исповедниц прорезали пылающее закатом небо прямо перед ними, они впервые замедлились, чтобы оценить ситуацию.
От южного моста их отделяла жалкая половина мили, но практически все это расстояние занимала открытая местность, которая уже не могла скрыть их присутствие от армии Джеганя. Все его солдаты столпились на мосту, и все меньше оставалось на равнине. Но Ричард знал, что это смещение сил не предвещало ничего хорошего — скорее наоборот.
Прямо сейчас перед ним стояла самая страшная картина из всех, что ему доводилось лицезреть: даже с такого расстояния он видел, как отступали его собственные солдаты, позволяя толпе войск Джеганя бурным потоком влиться в мертвые улицы города. Эйдиндрил, который мог бы выдержать многомесячную осаду, если бы его ворота были закрыты для неприятеля, сейчас был захвачен, потому что ворота не могли быть закрыты в отсутствие лорда Рала.
Если бы не он, сейчас весь город был бы в безопасности. Кэлен была бы в безопасности, а Томас сохранил бы необходимое его разуму стерильное поле. Если бы он просто остался во Дворце Исповедниц именно сегодня…
Ярость ослепила его. Не говоря ни слова никому из тех, кто сопровождал его, он выслал коня галопом и понесся вперед, к подступам в город. Он собирался сделать так, чтобы большая часть этих солдат осталась погребенной под каменными обломками на самом дне ущелья и чтобы в город больше не зашел никто, кто мог представлять потенциальную опасность.
Его меч уже давно был в его руке, оставшиеся спутники — позади, но не слишком далеко, а подковы его коня уже отбивали бешеный ритм по мосту, до которого он добрался за жалких несколько минут. В его сознании острие меча стало продолжением его собственной руки, а люди вокруг — жалкими, медленными и неповоротливыми деревянными мишенями. Все время принадлежало ему, пока его мысли являли собой яростный поток концентрированной ненависти и страха.
На мосту были лишь пехотинцы, которые не представляли для Ричарда особенной угрозы — по крайней мере, не в том состоянии, в котором он был. Практически с магической точностью его самый обыкновенный, далеко не магический меч находил незащищенные места в броне противника, и его точечные удары, нанесенные на скорости бешеного галопа, эффективно расчищали ему дорогу к главным воротам. Он не стремился убить каждого на своем пути, вовсе нет — его целью было всего лишь добраться до другого конца моста, а люди, бросавшиеся под ноги его вороного с целью задеть — просто помехами на его пути.
Ему оставалось преодолеть лишь несколько футов, и вот — мост был позади, как и много сотен солдат Ордена, не сумевших остановить его. Бердина, Томас и двое других спутников пронеслись мимо внезапно остановившегося Ричарда, поначалу не поняв, что именно произошло. Когда остановились и Томас с Бердиной, а д’харианец и имперец прямо за ними вступили в ожесточенный бой на стороне защитников Эйдиндрила, занявших позиции у самого разветвления главной улицы на более мелкие городские артерии, Рал понял, что время настало. Он вернул меч в ножны.
— Лорд Рал, что вы творите? — вот так просто, без обиняков закричала Бердина, пока ее кобыла брыкалась, отбиваясь от имперцев, как от надоедливых мух. Морд-сит была о них ничуть не более высокого мнения, а потому, в перерывах между своими рваными выкриками, наносила короткие и смертоносные удары эйджилом.
— Уезжайте! — только и закричал он, видя, что за их спинами, ловко расчищая себе дорогу мечом, появился капитан Мейфферт. — Капитан, сопроводите их во дворец!
— Нет! — возопили одновременно и морд-сит, и Исповедник, а Бенджамин, только что освободивший свой меч из грудной клетки одного из нападавших на него мужчин, выкрикнул:
— Что ты задумал?! Нам всем необходимо вернуться туда!
Ричард не стал отвечать, зная, что это было лишь бесполезной тратой времени, которого и без того было не слишком много. Он был обязан действовать. Он был обязан остановить эту армию, пока она вся не промаршировала по улицам Эйдиндрила. Он спешился, понимая, что верхом он был просто не способен проделать то, что планировал, без лишнего риска для своей жизни. Вороной жеребец, теперь свободный от всадника, начал нервно гарцевать на месте, словно призывая Ричарда вернуться в седло и унести отсюда ноги, да поскорее. Но Искатель был непреклонен. Все то, что происходило сейчас, было его виной. И именно он должен был остановить этот нескончаемый поток, затапливавший столицу Срединных Земель.
По всему его телу курсировала магия, подобная потоку чистейшей природной энергии, требовавшей освобождения. Ричард отчаянно хотел поддаться, стереть границы между ним и окружающим миром, но это было слишком просто. Прежде чем броситься в магический омут с головой, он был обязан выждать секунду и сделать так, чтобы его маневр не стал самоубийственным.
Вдруг, сквозь обволакивающий туман он почувствовал, как слева от него встал другой человек. Его сын. Это осознание одновременно и напугало его, и воодушевило.
Он воздел руки к небу и возвел вокруг них обоих непроницаемый кокон, через который не смог бы пробиться ни единый клинок. Он видел подобную магию множество раз, и поэтому сейчас заклинание получилось у него само собой, интуитивно. Исповедник последовал его примеру, вплетая в заклинание свою собственную магию, и, когда Ричард передал всю его мощь в руки юноши, оно полностью подчинялось ему одному. Нечто подобное происходило, когда они лечили Бердину, но тогда вся власть принадлежала Искателю. Сейчас все было наоборот.
Томас едва не потерял равновесие, когда выставленный им щит впервые попытался пробить один из имперцев, вложив все силы в свой замах. Когда клинок соприкоснулся с барьером, незадачливый солдат получил абсолютно обратное действие: барьер оттолкнул его с силой, прямо пропорциональной той, которая была направлена против него. Он отлетел на несколько метров, и этого оказалось достаточно, чтобы Бердина убила его одним точным ударом эйджила в основание черепа.