Страница 182 из 209
Ричард почувствовал, как его силы, освободившиеся благодаря вмешательству другого боевого чародея, вновь начали свой танец внутри его сознания. Он буквально мог видеть, как магическая аура вокруг его тела переливалась и блестела устрашающим светом. Он собирался высвободить ее мощь, понимая, что сейчас он нуждался в ней как никогда. Кэлен нуждалась в ней. Их сын нуждался в ней. Весь Эйдиндрил нуждался в ней.
Ричард задержал дыхание, и все его существо будто сжалось внутри его тела. Весь воздух, окружавший их, начал смещаться, сгущаться внутри купола. Это ощущалось так, словно оба Рала оказались в грозовом облаке. Ричард собирал все больше и больше воздуха, и давление внутри купола нещадно росло, делая каждое их действие слишком тяжелым, слишком медленным. Даже бой вокруг них будто замедлился, когда каждый солдат почувствовал, как его ноги начали вязнуть в самой атмосфере, словно в болоте.
Ричард сжал руки в кулаки и вытянул их над своей головой, словно готовясь бросить вперед какой-то невидимый предмет. Безо всякого предупреждения, он совершил этот самый бросок, закричав от того, каких усилий стоило его телу одно простое движение, но, даже за секунду до этого никто не смог бы догадаться, что он выбросит вперед сам концентрированный воздух.
Невидимая волна, сорвавшаяся с места подобно цепному псу, сбивала на своем пути абсолютно все. Центр ее могущественной силы удивительным образом пришелся именно на высоту человеческого лица, поэтому те имперцы, что попадались на ее пути, в миг падали и будто сжимались в размере, как будто их прижало невидимым камнепадом. Это могло бы выглядеть почти комично, если бы не то, что через несколько секунд их тела начинали разрываться от давления, превращаясь в нечто, лишь отдаленно напоминавшее человеческое существо.
И вот, пройдя половину моста, воздушная волна, будто достигнув невидимого препятствия, ринулась вниз, проламывая под собой внушительного размера монолитные каменные плиты. И вот, сопровождаемые оглушительным грохотом каменные глыбы полетели в пропасть, оставляя на своем месте зияющую пустоту.
***
Мать-Исповедница стояла в арке, ведущей во внутренний двор Замка, когда услышала страшный рев где-то далеко, на юге. Зедд, стоявший рядом с ней, точно так же напрягся, осознав оглушительную мощь этого звука: именно так могли рушиться целые города. Переглянувшись, Мать-Исповедница и Первый Волшебник направились к лестничному пролету, извивавшемуся вдоль толстых каменных стен Замка Волшебника, чтобы увидеть юг города.
Кэлен, Зедд и последовавшая за ними Кара поднялись по узкой лестнице на второй этаж и уставились в одно и то же окно, пытаясь разглядеть в нем, что происходило у южного моста. Оконный проем был необычно широким, но все равно недостаточно большим сразу для троих людей. Кэлен удалось собственными глазами убедиться в том, что все улицы Эйдиндрила оставались на своих местах, а не были сметены чем-то, не поддающимся описаниям и логическим доводам, но то, что произошло в действительности, поначалу просто не уложилось у нее в голове.
Мост, соединявший Эйдиндрил с остальными Срединными Землями, рушился, унося за собой сотни солдат Джеганя и, вместе с этим, отрезая путь почти половине посланной им армии.
— Кто мог сотворить нечто подобное? — вопросила Кара, приподнявшаяся на цыпочках за плечом другой женщины.
— Мы все хорошо знакомы с этим человеком, — Зедд, кажется, пребывал в молчаливом потрясении. Будучи Первым Волшебником, он вполне осознавал, каких затрат стоила настолько мощная магия, и потому не сомневался в том, что, из всех присутствующих в Эйдиндриле, на это хватило бы сил только у Ричарда. И, скорее всего, у Томаса.
— Если это и правда сделал Ричард, значит он там, у южных ворот, — Кэлен следовало бы радоваться этому факту, но «там» еще не значило «здесь».
— Нам придется отстраивать этот мост не меньше пары месяцев, а до этого момента — жить на припасах, — проворчал Зедд. — Вяленое мясо не так уж плохо в дороге, но до сего момента я надеялся, что какое-то время смогу обойтись без него хотя бы в родном Эйдиндриле.
— Кажется, лорд Рал сделал так, что мы все хотя бы доживем до того момента, когда можно будет поесть вяленого мяса, — вскинула голову морд-сит. Очевидно, жест лорда Рала впечатлил ее, хотя от столь мощной магии у нее забегали мурашки по коже.
— Кара права, — кивнула Кэлен, немного отходя от окна. Она была мрачна. — Припасов должно хватить на несколько месяцев, поэтому Ричард поступил правильно. Уж лучше ужинать так, чем лежать в земле.
Не успела она отойти от окна, как вдруг ее привлекло странное движение где-то на площади у подножия замка, от которой, к тому же, начиналась дорога, ведущая во Дворец Исповедниц. Кэлен слегка наклонилась, опираясь ладонью на грубую каменную стену, и, наконец, нашла лучший угол обзора.
Площадь была абсолютно безлюдна — на ней не было ни солдат, ни обычных мирных жителей. Было лишь одно существо, беспорядочно и бешено метавшееся по каменной облицовке площади: вороной конь. Очень хорошо знакомый Кэлен вороной конь.
Сохраняя лишь малую толику самообладания, Мать-Исповедница, быстро перебирая непослушными ногами, спустилась по узкой лестнице, чтобы выйти к главным воротам.
Надо сказать, что, несмотря на невероятную длину этого моста, благодаря его крутому подъему было отлично видно площадь, соединявшую дороги, ведущие в Замок и во Дворец Исповедниц. И вот сейчас, когда Кэлен подошла к воротам, она получила возможность убедиться в том, что зрение не подвело ее.
Как и всегда, к ее несчастью, ее глаза были поразительно зорки, а реальность — слишком безжалостна, чтобы пощадить их.
Зедд и Никки ослабили защитный барьер главных ворот настолько, что Кэлен миновала их, даже не ощутив знакомое магическое покалывание. Эта мысль могла бы получить более широкий отклик в ее сознании, но сейчас ее беспокоило вовсе не это. В поле ее внимания была лишь безлюдная площадь.
— Кэлен! — голос Зедда доносился будто издалека, и дело было вовсе не в том, что он все еще был за стенами Замка, а она — вне их.
— Останься с жителями, пока меня не будет, — коротко попросила она его таким тоном, который не терпел отказа, и начала спуск по крутому мосту, отмечая, как за ней раздавался звон каблучков, постукивавших по облицовке. Кара не отговаривала ее, наоборот — она молча следовала за ней, держа эйджил наготове.
Несколько минут потребовалось им, чтобы дойти до площади. Вороной жеребец уже не бесновался, перескакивая с передних ног на задние, а, уставший и измотанный, просто бегал рысью вдоль фонтана. Кэлен видела, что одна из его передних ног запуталась в поводе, и, если она не была изрезана, это было просто чудо. Ее затылок кололи чужие взгляды, и ей было ясно, что теперь за ней следовала не только Кара, а еще, как минимум, несколько морд-сит и солдат. Но, как и раньше, эта мысль быстро сгорела в ее сознании.
Не испытывая страха, она мягкой поступью приближалась к одичавшему от страха животному, которое, прибежав к людям, теперь боялось подпустить их к себе. Мать-Исповедница шла, позволив рукам свободно повиснуть вдоль ее боков, чтобы не вызывать у животного лишний стресс, и, когда она оказалась достаточно близко, она начала успокаивать жеребца голосом, чтобы он, наконец, перестал бегать кругами.
Еще несколько минут он безостановочно нарезал круги вокруг одинокой фигуры Матери-Исповедницы, и только затем послушался.
Вороной перешел в медленную рысь, был почти на грани шага, и, сделав несколько последних темпов, остановился. Все те, кто стоял позади Кэлен, в этот момент затаили дыхание и замерли, боясь, что любое резкое движение вновь приведет животное в состояние неистового страха. Если они и собирались отговаривать ее, то момент прошел ровно тогда, когда она покинула мост. Теперь каждое движение, каждое неаккуратно произнесенное слово могло быть опасно.
Конь посмотрел на Исповедницу с дежурным недоверием, но затем, словно осознав, кто стоял перед ним, он мягко фыркнул, позволяя ей подойти. Его ноздри все еще широко раздувались, жадно пропуская через себя воздух. Мать-Исповедница подошла к нему тем же медленным шагом, с каждой секундой ужасаясь тому, что видела, сильнее и сильнее.