Страница 179 из 209
Но он не мог больше слышать ее — ни в своих воспоминаниях, ни в реальности.
— Сними с нас барьер, а потом останови свое сердце. И, молю, больше ни единого слова, — ледяным голосом отчеканил он.
Когда воздушный барьер перестал удерживать его, Томас не почувствовал ничего, кроме желания увязнуть в земле и больше никогда не выбраться из нее.
Он закрыл глаза. Начал медленно считать, чтобы привести себя в чувство. Когда он мысленно произнес «четыре», он услышал, как ее тело глухим звуком соприкосновения с землей ознаменовало собственную кончину. Это принесло ему необыкновенное облегчение, которому, впрочем, было не суждено продлиться слишком долго.
Он повернул голову вправо так медленно, словно его тело провело во сне долгие годы и было попросту не способно выполнять привычные движения. Он даже не заметил, как сзади к нему подбежал исповеданный солдат Имперского Ордена, который, должно быть, тоже попал в сети Мериссы, и теперь, словно верный пес, вернулся к ноге своего хозяина. И даже сейчас, будучи освобожденным, он все равно не посмел сказать ни слова, пока ему не дали разрешение.
Томас не собирался смотреть на него, потому что все его внимание было поглощено Бердиной, так и не пришедшей в сознание, и Ричардом, склонившимся над ее телом. Усилием воли он сбросил с себя оцепенение, подошел к ним и опустился на колени рядом с другим мужчиной.
Пальцами одной руки Ричард сжимал ее мраморно-белое запястье, исчерченное тонкими линиями вен, а другой — бурую кожаную перчатку. Судя по тому, каким отсутствующим был взгляд Искателя, и по тому, что грудь Бердины больше не вздымалась, а Томас уже не слышал ее хриплого дыхания, прогноз Мериссы сбылся.
Проверять пульс не имело смысла — Бердина была мертва.
========== Глава XVI ==========
I can feel the heat rising
Everything is on fire
Today’s a painful reminder of why
We can only get brighter
The further you put it behind ya
And right now I’m on the inside
Lookin out, cause
Standing in the flames
It’s a beautiful kind of pain
Setting fire to yesterday,
Find the light, find the light, find the light
Ричард не мог поверить в то, что произошло.
Он все еще сидел на коленях подле бездыханного тела Бердины, неосознанно сжимая в ладони ее кожаную перчатку. Он не мог поверить как в то, что ее руки и правда были мертвенно холодными, так и в то, что через секунду она не откроет глаза и не спросит его, как он мог купиться на столь дешевый розыгрыш.
Томас, сидевший по его правую руку, не смел шевельнуться. Он только что пережил одни из самых трудных минут в своей жизни, но не выглядел так, словно был обеспокоен этим. Он, как и Ричард, не мог выйти из оцепенения.
Ее кожа была белой, как мел, и отдавала синевой; бурый кожаный костюм — даже не красный! — разорван на груди и залит темной, застывшей кровью, а глаза были давно закрыты. Все то время, что Мерисса удерживала Искателя и Исповедника, морд-сит медленно дрейфовала в объятия смерти, и, благодаря Ричарду, не чувствовала при этом боли. Она будто провалилась в отупляющий сознание сон, и этому сну было суждено затянуться на многие века.
— Когда она перестала дышать?
— Я был сосредоточен на том, что Мерисса делала с тобой, но, судя по всему, прошло лишь несколько минут.
Несколько минут. Ричард чувствовал, как внутри него вскипал гнев — неконтролируемый, отчаянный. Он был готов кричать от этой вопиющей вселенской несправедливости. Если бы они освободились раньше, темноволосая морд-сит все еще была бы жива.
Сердце Искателя истекало кровью, когда он думал о том, что сейчас происходило в Эйдиндриле, но еще больнее ему было от мысли, что он мог оставить своего верного друга во тьме Подземного Мира и не попытаться вернуть ее. Он не мог смириться, не мог просто позволить себе уйти, расплатившись за это годами сожалений. Конечно, будь Бердина жива, она бы порвала себе голосовые связки, крича на него и заставляя его уйти отсюда, чтобы защитить Мать-Исповедницу. Она бы твердила, что это великая честь — умереть, защищая лорда Рала и его сына. Но каждый раз, каждый раз, когда очередная морд-сит клялась ему, что хочет умереть на поле боя, он мысленно давал себе обещание, что каждая из этих несносных женщин умрет в своей постели, окруженная толпой внуков. И он, Владетель его побери, сдержит это обещание.
— Мне нужна твоя помощь, — взгляд Ричарда задержался на лице Томаса лишь на долю секунды, чтобы привлечь его внимание. Исповедник отреагировал молниеносно.
— В чем бы она ни заключалась, я сделаю это.
— Хорошо. Направь в ее тело поток Магии Ущерба и сделай так, чтобы твои силы подчинились мне.
Томас не выказал никакого удивления, а вместо этого переместился ближе к голове морд-сит, чтобы сделать то, о чем его попросил другой чародей. Он положил обе ладони поверх ее смертельной раны, и Искатель увидел, как вокруг него начала пульсировать аура высвобожденной магии. Ричард же обхватил негнущуюся кисть Бердины обеими ладонями и сделал то же самое, но, если Томас всего лишь выступал источником силы, то Ричард был тем, кто ее направлял. Это было удивительно, управлять настолько мощным потоком энергии, и в то же время чувствовать, как эта первозданная мощь позволяет обуздать себя.
Когда в его власти было столь много магии разрушения, Ричарду было необходимо контролировать себя, чтобы не нанести телу морд-сит еще больше повреждений. Он плотно сомкнул веки и сжал челюсти от напряжения, используя всю совместную мощь их магии, чтобы убрать кровь из ее легких как можно быстрее и чтобы ее душа успела вернуться в здоровое тело.
Сейчас ему казалось, что все то, что он восстановил до появления Мериссы, было просто каплей в море. Если бы не поддержка Томаса, не было бы ни единого шанса, что план Ричарда сработает. У Бердины не было бы ни единого шанса, потому что в одиночку Ричард потратил бы на это не меньше часа.
Медленно, секунда за секундой он уничтожал все то, что мешало лечению. Он не знал, как много времени прошло, но не только из-за того, что это было обычным явлением во время лечения, а еще и потому, что заживление ран на теле мертвого человека было подобно разговору с замерзшей глыбой в ледяной пустыне, ибо каждую секунду он ощущал вокруг себя лишь холод и пустоту. Раньше, когда ему приходилось лечить Бердину, он мог проникать в ее мысли, чувства, эмоции. Он умел чувствовать ее боль и разделять ее.
Сейчас он не слышал ни единой мысли.
Наконец, спустя минуту невероятных усилий, ее тело было готово к лечению.
— Теперь надо заняться легкими, пока не слишком поздно, — проговорил Ричард, не выходя из задумчивости, сотканной из полотна его дара.
— Уверен, мы восстановим ее тело, но как ты планируешь вернуть в него ее душу?
Когда Ричард не ответил ему, Томас одарил его лишь коротким взглядом, который дал понять, что его обещание все еще было в силе, и объяснения вовсе не были обязательны. Магическая аура Томаса все еще пульсировала, но теперь это была магия созидания, и она заживляла ее рану.
Несмотря на то, что лорд Рал провел практически всю свою жизнь среди морд-сит, он не мог сказать, как им удавалось так просто играть с завесой Подземного Мира, спасая умерших людей дыханием жизни. Он видел, как они делали это — видел несчетное количество раз, но сам никогда не пытался — даже после того, как сосредоточил в своих руках всю власть. Несмотря на все его тщетные попытки выкинуть это из памяти, слишком отчетливо запечатлелись в его разуме картины тех ужасных времен, когда он сам балансировал на краю жизни, будучи пленником Денны по приказу собственного отца.
Но сейчас он вспомнил, пусть и не без содрогания. Потому что это было необходимо.
Он наклонился к Бердине и приоткрыл ее рот. Зажав ее нос, он коснулся ее приоткрытых губ своими и вдохнул воздух в ее легкие.
После одного долгого вдоха ничего не изменилось. Слушая то, как воздух тихо выходит из ее легких, Ричард изо всех сил старался взять себя в руки и убедить, что это еще не был провал. Он обменялся взглядом с Томасом, который все это время был лишь безмолвным наблюдателем, и увидел, как тот понимающе кивает. Даже слишком понимающе, будто он уже видел подобное и знал, что за этим следует.