Правительница Д'Хары

Теперь и Никки вскочила на ноги, окидывая его ледяным, словно талая вода, взглядом.

— Ты не прав, — процедила она сквозь зубы. — Как бы то ни было, и Ричард, и Кэлен во всех своих поступках заботятся об общем благе. Более того: Мать-Исповедница, хоть она сама и не признается в этом, не держит на тебя зла, именно поэтому тебя так и не навестили морд-сит. Тебе не следует держать на них зла, запомни это, — она кинула ему в руки рюкзак, а сама направилась к лошадям. Им следовало забраться поглубже в лес и миновать крупные дороги, чтобы максимально обезопасить себя и не выдать свое местоположение.

Не выдержав, она обернулась и напоследок предупредила его:

— Я и правда не похожа на них, поэтому впредь будь осторожен со своими заявлениями. Я все еще помню, как накладывать на человека сеть молчания, — лицо Исповедника изобразило крайнюю степень раздражения, когда он недовольно закатил глаза в ответ на ее заявление. Это выглядело немного… комично? Когда Никки отвернулась, уголки ее губ невольно поползли вверх, но она быстро взяла себя в руки.

— Куда мы едем? — таков был его последний вопрос.

— На юг, — он вряд ли мог рассчитывать на более точный ответ.

— Что ж, замечательно, — Томас хитро улыбнулся, тряхнув копной темных вьющихся волос, — я слышал, в Кельтоне изготавливают лучшее оружие в Новом Мире. Не помешало бы обзавестись новым мечом.

Никки мысленно закатила глаза, невольно вспоминая и о Ричарде, и о Натане. Видимо, любовь к мечам была их фамильной чертой.

***

Спустя полтора месяца

В лагере д’харианских войск царило буйное веселье. Для того существовал довольно веский повод, ведь недавно была одержана грандиозная победа: войска Императора Джеганя, оказавшиеся заблокированными между южными хребтами гор Ранг-Шада и одним из рукавов реки Керн, долгое время пытались преодолеть этот рубеж, но потерпели поражение.

Еще с середины весны оба войска стояли лагерями у этих позиций, и, поскольку они показались наиболее выгодными для д’харианского руководства, здесь и находились основные защитные рубежи. И вчера, в первый летний день, когда основная часть войск Джеганя была переброшена в центральную часть Срединных Земель, разразился бой.

Потери со стороны имперцев были, без преувеличения, грандиозны, что нельзя было сказать о союзных войсках. В этом была заслуга как командования, к которому в последнюю неделю присоединился сам лорд Рал, так и всех одаренных, примкнувших к силам, защищавшим Новый Мир: Сестер Света, их воспитанников и, конечно, Волшебника Первого Ранга.

Зедд направлялся к шатру командования, ловя на себе взгляды солдат, полные трепета и уважения. Каждый человек, которому довелось увидеть действие огня волшебника, долго не мог забыть это ужасающее зрелище. Но солдаты, привыкшие к виду смерти, были скорее обрадованы тому, что столь могущественная сила была направлена не против них, а против их врагов.

Достигнув шатра, он зашел туда безо всяких проблем: за последние шесть месяцев он узнал имена едва ли не половины от всех людей, что сражались за свободу в Новом Мире, и потому его без труда узнали и часовые, приставленные к шатру главнокомандующих. Впрочем, нельзя утверждать, что он провел среди войск все полгода, ни разу не покинув лагерь. Примерно половину этого времени старому волшебнику пришлось провести в Эйдиндриле, чтобы отыскать там информацию, полезную для Ричарда и Кэлен. После тревожных новостей о пророчестве, которые Зедд получил от своего внука, старцу пришлось совершить нелегкий путь обратно, в Замок Волшебника. Ему не удалось встретиться там с Ричардом, поскольку тогда он уже отбыл обратно в Д’Хару, да и в последние перед битвой дни они оба были слишком заняты, чтобы встретиться и просто поговорить. Говоря правду, он очень соскучился по своему внуку.

В шатре было не менее шумно, чем в лагере, разве что лица офицеров выражали более спокойствие и удовлетворение, нежели пьяную эйфорию. Во главе длинного стола сидел Ричард, по правую руку от него — его старый друг, Бенджамин Мейфферт, по левую — Верна Совентрин, Сестра Света и одна из наставниц нынешнего правителя Д’Хары. Несмотря на его отрицательное отношение ко Дворцу Пророков, в который его увели силой, заставив покинуть родную Д’Хару, Рал с большим уважением относился к его обитательницам (по крайней мере, к тем, что отвечали ему тем же), и Верна была одной из Сестер, к которой мог прислушаться его внук и которая, соответственно, всегда прислушивалась к Ричарду.

Зедд до сих пор помнил то время, когда Ричард был в Древнем Мире. Его забрали, когда Зедда, волшебника, который должен был помочь своему внуку справиться с бременем магии, не было рядом. Пусть Даркен Рал и привил своему сыну основы магических знаний, дар младшего Рала был настолько силен и непредсказуем, что головные боли дали знать о себе гораздо позже, чем следовало. Тогда Искателю уже миновало двадцать лет.

В то время Искатель был настолько подавлен убийством собственного отца, что самоубийство двух сестер Света, разыскивавших его долгие годы, произвело нужный эффект. Он согласился отправиться в Танимуру с Сестрой Верной, оставив Д’Хару.

Признаться честно, узнав о произошедшем, Зедд думал, что его жизнь была окончена и что теперь он потерял последнего близкого для него человека. Но сейчас, глядя на своего внука и окружавших его людей, он понимал, что больше даже не испытывал ненависти к Сестрам Света, которые стали их союзницами. С течением лет волшебник стал понимать, что, возможно, в этом мире и правда ничто не происходило просто так. Рассказы, любимые всеми родителями и призванные успокоить взрослеющее поколение, были забыты на долгие годы, когда Волшебник Первого Ранга понял, что жизнь была полна боли и несправедливости. Сначала он потерял жену, затем — дочь, и вера в предопределенность судьбы казалась ему насмешливой, слишком низменной. Но, достигнув преклонных лет, Зеддикус З’ул Зорандер в полной мере осознал, что линии его жизни, которым довелось переплестись самым чудесным образом даже без его вмешательства, были самыми правильными и крепкими. Это и был главный урок, полученный им в течение всей его жизни: иногда, когда судьба не оставляла никакого выбора, необходимо было лишь проявить терпение.

Так было и в ситуации с его внуком: судьба Ричарда, его предназначение, не позволило ему задержаться в Древнем Мире надолго, и вот он был здесь, среди своих друзей, молодой и полный жизни. Старый волшебник даже ненадолго остановился, издали наблюдая за тем, как Бенджамин, активно жестикулируя, красочно описывал своему лучшему другу самые яркие моменты сегодняшнего сражения. Молодой лорд Рал ни на секунду не прерывал его, отвлекаясь лишь чтобы сделать глоток эля, самого лучшего, который только можно было раздобыть в сложившейся ситуации.

Внезапно, Бен поднялся со своего места, и, воздев руку с наполненной до краев кружкой, произнес тост:

— За Д’Хару и за весь Новый Мир! — Ричард поддержал его, поднявшись со своего места, и вслед за ним это повторили все офицеры и даже Сестры Света, которые обычно и вовсе сторонились всех пьяных застолий. Несколько десятков кружек начали свое неминуемое столкновение, и вот, послышались одобрительные восклицания и смех.

Стоило Искателю завидеть своего деда, облаченного в привычный ему простой балахон лилового цвета, который был заметен даже в полутьме того угла, в котором остановился старый волшебник, он быстро покинул шумную компанию. Даже не извинившись ни перед кем, он широким шагом прошел мимо своих боевых товарищей и, только оказавшись перед своим дедом, стиснул его в таких крепких объятиях, что старому волшебнику, значительно превосходившему по росту даже своего крепко сложенного внука, пришлось похлопать его по плечу. Воздух в его легких стремительно заканчивался.

— Только не задуши меня, мальчик мой, — проворчал он, все же не скрывая своей радости от личной встречи.

Когда Ричард отстранился, Зедд в очередной раз осознал, насколько неподобающим было использованное им обращение. Его внук давно стал мужчиной, а в глазах его мерцали уже не искорки юношеской самоуверенности, а следы самой настоящей мудрости.